Я запустил пальцы в волосы Маши и стал перебирать ее светлые золотистые пряди, и мне действительно, вскоре, стало хорошо и спокойно.

— Я слышу твое сердце, — сказала Маша — у тебя очень сильное сердце, я чувствую биение даже щекой.

Маша повозилась устраиваясь поудобнее, и мой «дружок» тут же отреагировал и начал свой рост, поскольку Маша прижалась к нему животом.

— Маша, ты не можешь лечь рядом со мной?

— Зачем? — спросила она — Ты такой мягкий, удобный.

«Похоже, она уже все почувствовала, теперь будет из себя дурочку изображать. Хочет меня смутить? Ну и пусть постарается, в конце концов, это не я к ней пришел, а она ко мне».

— Ну, тогда наслаждайся, — сказал я — скоро тебе станет жестко. Маша захихикала, немного повозилась, а потом притихла, я продолжал перебирать волосы Маши. Она была совсем не тяжелая и мне было приятно чувствовать ее тело. Маша еще повозилась подняла голову, сделав «удивленные» глаза, сказала:

— Майки, у тебя эрекция!

— Не может быть, опять он за свое, — сказал я ровным голосом — впрочем, я его не осуждаю, нормальная реакция на красивую девочку.

Маша захихикала и скатилась с меня на кровать.

— Я думала ты покраснеешь.

— Я покраснею, если эрекция не появится, когда она станет нужна.

Маша улеглась так же, как спала ночью и сказала:

— Мне ни разу не удалось тебя смутить.

И было не понятно, то ли осуждает она меня, то ли одобряет.

— А ты, вгонял меня в краску несколько раз! — на этот раз было понятно, что осуждает.

— Я не делал этого намеренно, — сказал я — ситуация так складывалась.

— В школе, я всегда знала, кто из мальчиков в меня влюблен, проходя мимо меня, они не смели поднять глаз. Я специально некоторых останавливала и задавала какой нибудь вопрос, все они краснели, а некоторые начинали заикаться, было забавно. С тобой все по другому, ты старше и, первое время, меня возмущал твой насмешливый взгляд, но однажды, я в первый раз увидела в твоем взгляде нежность, и я тебе все простила, все твои насмешки — и прошлые, и будущие. А однажды, я поняла, что не могу без тебя жить… Майки! Скажи мне что нибудь!

Я обнял Машу посильнее и заговорил:

— Первое время, ты мне казалась слишком молоденькой, было даже сожаление: «Такая красивая девочка, — думал я — была бы она постарше на пару лет…» Потом, я узнал тебя получше и понял, что ты очень хороший человек, а это немало. Все красивые девушки в разной степени испорчены, избалованы вниманием, в тебе этого нет, а однажды я понял, как мне повезло, мне всего лишь нужно подождать пару лет и у меня будет самая красивая девушка этого острова, а может быть даже всего Нью — Йорка. Я тоже не смогу без тебя долго, но мне придется пройти за год всю школьную программу, наверное мы не сможем видеться каждый день. Прости меня Маша.

— Если мама наймет нового водителя, я сама буду к тебе приезжать, ты же не сможешь заниматься без перерыва, выберем время, ты будешь отдыхать, а я буду с тобой… Час… Или два, потом решим.

— Может у меня права есть? — Подумал я вслух — Тогда все было бы проще, приезжал бы к тебе каждый день, на пару часиков.

— Ты же, все равно, не помнишь правил.

— Правила я бы выучил за три дня, сколько нужно учится на новые права?

— Нисколько не нужно, если ты считаешь, что все знаешь, приходишь и сдаешь, сначала теcты, а потом вождение. Если ты уверенно водишь и не нарушаешь правил, вождение за одну поездку можно сдать. Майки! Что мы будем делать сегодня? Последний день у нас с тобой. Завтра утром тебе надо быть дома, потом, начнутся траурные мероприятия, потом, похороны, долго не увидимся…

— Я хотел посмотреть свой дом, для того, чтобы ориентироваться там уверено — не хочется лишний раз напоминать отцу, что я все забыл. Но могу посвятить этот день тебе, разберусь как нибудь с домом, не дворец, наверное.

— Тогда давай погуляем по району, заедем в парк, потом заедем к тебе домой, а потом еще что нибудь придумаем! — обрадовалась Маша множеству совместных дел.

Маша покинула постель и стала одевать пижаму, делала она это таким странным образом, что я успел рассмотреть ее со всех сторон, прежде чем она хоть что — то на себя одела. Пряча улыбку, она спросила меня:

— Майки, ты встаешь?

— После твоего стриптиза, мне надо еще пару минут полежать — сказал я.

Маша победно улыбнулась и оставила меня одного.

Как всегда, после того, как я сделал все свои дела и умылся, Маша меня причесала, и мы пошли завтракать. Мы с Машей переглядывались и улыбались друг — другу, ее мама тоже посматривала на нас с легкой улыбкой, а дедушка был занят газетами. Покончив с завтраком я подождал Машу в саду, она вышла и, пока шла ко мне по дорожке в своей мини юбке, сверкая длинными ножками, я любовался ее стройной фигуркой, представляя какой она станет через несколько лет. От перспектив сладко замирало сердце. Мы вышли через боковую калитку и пошли в сторону остановки, держась за руки.

— Тебе понравилась сегодняшняя ночь? — спросила Маша.

— Очень понравилась, я все время чувствовал, что обнимаю тебя, и это было очень приятно.

— Во — о — о — т! — Маша подняла вверх указательный палец — А кто все придумал?

— Ты, конечно, я бы не решился на такие подвиги в чужом доме.

— Майки! Наш дом не чужой для тебя, даже обидно, когда ты так говоришь… Что я хотела сказать — то?

— Не знаю, мы остановились на том, кто все это придумал и что ему, теперь, за это будет — решил я приколоться.

— Точно! Что мне за это будет?

— Не знаю, наверное, это твоя мама будет решать, мне почему — то кажется, что серьезного наказания можешь не опасаться. Вроде, в конце, она была настроена вполне миролюбиво, хотя в начале, признаться, она меня здорово шокировала!

— А что там было в начале? Я что — то проспала?

— Я проснулся, а она спрашивает: «Как Маша?». И знаешь, взгляд такой тревожный, смотрю на тебя, ты спишь такая спокойная, ну я и говорю: «Она спит.» Твоя мама, стала что — то выпытывать, на что — то намекать, а я, спросонок, никак въехать не могу. Говорю ей: «Вы уж скажите прямо, что вас интересует?» Она и говорит: «Как Маша перенесла близость с тобой?»…

Машку согнуло от хохота, и она обязательно упала бы на дорогу, если бы я ее не поймал за талию, она забилась с такой силой, что я был вынужден обхватить ее двумя руками и плотно прижать ее спинку к своей груди. Удивляясь откуда столько сил у такой хрупкой девушки, я огляделся по сторонам. Мы почти пришли на остановку и теперь все смотрели на нас, Маша хохотала и дрыгала ногами так, что временами ее кроссовки взлетали выше моей головы. Глядя на нас со стороны, можно было подумать разное, практически, про все можно было подумать, вплоть до изнасилования. Маша хохотала, а я вещал ей на ухо:

— Маша, твое нижнее белье видит вся улица, машины уже останавливаются!

Ну, насчет машин, я конечно преувеличил — всего — то одна проехала, слегка притормозив. Маша, с большим трудом, развернулась ко мне лицом, все еще содрогаясь от смеха, но, слава богу, стояла она уже на своих ногах.

— Все, все, можешь меня отпустить — давясь от смеха сказала Маша.

Она огляделась по сторонам, люди поспешно отворачивались.

— Ну и ладно, — сказала Маша шмыгнув носом — все равно я их не знаю, ты ведь ничего не видел?

— Это — то и обидно, посторонним досталось по большой ложке сладкого, а мне не осталось даже на донышке. Маша засмеялась, и глаза ее сделались хитрыми.

— Тебе ли обижаться? — сказала Маша смеясь глазами — Кто — то утром подглядывал, когда я одевалась, не напомнишь, кто это был? Пялился и даже не краснел!

— Не припомню такого, — отмазался я — у меня бывает так, что я сплю с открытыми глазами, после катастрофы и не такое может быть, мне, можно сказать, повезло! А на тебе, сейчас, те же трусики?

— Те уже спрятаны в надежном месте, — засмеялась Маша — а на мне обычные трусы, не те детские, конечно, но и ничего особенного.

— Ну тогда они все в пролете, весь крем с торта съел я, им достался только сухой коржик — сказал я облизываясь. Маша захохотала, держась за живот.