Париж, 20 декабря 18… г.

Мой милый Лео!

Мне написал Жерар. Он посетит Францию в следующем месяце по рабочим делам и пробудет здесь две недели. Я бесконечно рада буду его увидеть, хотя бы и на такой малый срок.

Как жаль, что тебя не будет с нами в это время… Представь, как сладостна была бы наша встреча, особенно, учитывая присутствие Терезы. Ей я все рассказала; о том, что Жерар — твой друг детства и что ты любишь его как брата; о том, как мы проводили прекрасные ночи втроем; и предложила попробовать все это с нами. Тереза не испугалась моего предложения, но выразила неуверенность в том, понравится ли она нашему общему другу. Я успокоила ее, что с такими внешними данными можно не волноваться на эту тему; что я, напротив, волнуюсь о том, что он чересчур полюбит Терезу и решит увезти ее в Америку. На эти слова девушка ответила страстными убеждениями в том, что таких чувств она еще ни к кому не испытывала, что любит меня как мать, как жизнь и что не протянет без меня и пары месяцев.

Я была потрясена: передо мной на коленях стояла прекрасная девушка и плакала, признаваясь мне в любви. Я стояла неподвижно и впитывала ее красивый голос, ее слова, смотрела в ее нежные большие глаза. Затем я подняла ее с колен и сказала, что также люблю ее, как сестру, возлюбленную и жену, что мы никогда не расстанемся и ты, Лео, будешь любить ее так же нежно и страстно, как и меня. Затем поцеловала Терезу в лоб и мы расстались.

В четверг я побывала в пансионе, где содержится моя младшая сестра. Она попросила забрать ее домой на новогодние каникулы. Я согласилась, несмотря на роман с Терезой. Сестренка, Валентина, стала за время нашего расставания настоящей красавицей — краше, чем я! Ее тело необычайно развилось, и, кажется, вскоре придется искать ей мужа.

Отец и мать хотят, чтоб мы присоединились к ним в Ницце. Но мне совсем не хочется уезжать из Парижа; так что приезд Жерара будет отличным поводом, чтобы остаться. Но если он захочет повидаться с родителями, которые относятся к нему, как к родному сыну, мы с Терезой обязательно поедем с ним.

Тереза рассказала мне историю своей жизни. Историю довольно незамысловатую: будучи дочерью мирового судьи, живущего на одно только жалованье, она, тем не менее, получила хорошее образование в женском лицее в Гренобле. Несмотря на то что она жила с родителями и была прилежной ученицей, в лицее у нее развилось стремление к своему полу. Параллельно она забавлялась с кузеном, тогдашним курсантом Сен-Сира, в дни его каникул. Когда ей было пятнадцать, умерла ее мать; отец вскоре снова женился, причем на женщине сильно моложе себя. Как только Тереза получила аттестат, еще не достигнув и восемнадцати лет, она уехала в Париж с совратившим ее дядей по материнской линии. Они в любви и согласии жили в столице на протяжении двух лет, когда дядя внезапно помер, оставив Терезу без средств к существованию и с маленьким незаконнорожденным ребенком. Вскоре она поступила на работу к модистке, где легко и быстро влилась в женский коллектив, забавляясь с начальницей и товарками по цеху. В это же время, для того чтобы обеспечить себе безбедное существование, она связалась с клерком из нотариальной конторы, но через некоторое время он ушел от нее. Мастерская же превратилась в Дом свиданий.

Все это побудило Терезу к тому, чтобы пойти работать надзирательницей в пансион, а после — горничной к богатым иностранцам. Там она была в услужении у мадам Сен-Леон, которая называла себя баронессой, но на самом деле находилась на содержании у Эстер Нуй. Когда последняя узнала о порочных наклонностях Терезы, ее уволили. Так девушка попала ко мне.

Ее ребенок, мальчик шести лет, сейчас живет у дедушки, вновь овдовевшего, но Тереза истово просит забрать его к нам в дом. Мы ведь можем это сделать для нее?

Калькутта, 23 декабря 18… г.

Милая моя Сесилия, наконец-то настал тот день, когда я, наконец, сорву нежнейший цветок, принадлежащий Флоре, и очаровательный бутон, который так настойчиво предлагала мне крошка Мод!

Сегодня подруги пришли ко мне втроем. Дора, как всегда, подтрунивала над моей мужской силой: «Пожалейте себя, — сказала она, — три девственных отверстия за один раз…» Я удивился, поскольку с прошлой встречи думал только о Флоре и Мод; но девушка заявила, что также хотела бы попробовать то пикантное наслаждение, которое я подарил Флоре. Мод присоединилась к ней, заявив, что в таком случае мне придется потрудиться четыре раза. Я заметил, что ей-то уж стоит поберечься, ведь я могу разорвать ее нежное тело, но крошка не послушалась меня — ей очень не хотелось отставать от подруг. Отступать теперь было некуда, я успокоил девушек, что с удовольствием возьмусь за эту работу, которую склонен именовать величайшим наслаждением. Дора предложила для начала всем перекусить.

Мод уселась у меня на коленях, достала мой член и принялась играть им, вводя меня все в большее возбуждение. Дора прикрикнула на нее, а мне посоветовала поберечь силы. Мы повторили трюк с «Андреевским крестом», только теперь в роли живой чаши выступала Мод. Из-за ее неопытности в гимнастических упражнениях нам пришлось поддержать ее прелестное тело, пока Дора пила из него вино. Под конец обе девушки упали на пол, одновременно кончив; Мод — не выдержав ласки подруги; Дора — от мастурбирования, которым она ублажала себя последние несколько минут. Затем все трое отправились в ванную комнату, грациозно покачивая ягодицами, а когда вернулись — я был уже готов к свершениям.

«С кого начнем?» — спросила меня Флора и породила невинным вопросом целый ряд разногласий. Каждая из девушек хотела быть первой, но я сам распределил порядок праздничных мероприятий. Я намеревался сначала взять Мод, затем приступить к Доре, потом опять вернуться к Мод, а на сладкое — попробовать Флору. Мод радостно вскрикнула и быстро устроилась на кровати в ожидании Приапа; девушки подложили под ее ягодицы свежую простыню, свернутую в несколько слоев, после чего я, будучи уже не в силах сдерживаться, ринулся на нее. Я входил в несколько этапов, стараясь быть нежным; внезапно Мод сама резко подалась вперед и преодолела преграду. «Свершилось!» — вскрикнула она, и я продолжил, нежа ее, растягивая удовольствие до тех пор, пока она не кончила. Я отправился подмыться, оставив обессилевшую девушку с безмятежным лицом лежать на кровати. Когда я вернулся, она уже очнулась и делилась впечатлениями с подругами: рассказывала об ужасной боли, о сладости моего нектара. Внезапно она бросилась ко мне и закричала, что хочет, чтобы ее ебли часто и помногу — я и две ее подруги. Флора нежно успокаивала ее, но девочка бросилась к Доре и попросила ту уступить ей место в череде сегодняшних развлечений. Она хотела немедленно попробовать еще раз, по-другому, и, чтобы Дора делала ей минет, пока я буду заниматься более серьезными вещами.

Все согласились, и Мод устроилась на коленях на кровати; между ее раздвинутыми ногами улеглась Дора, а третья подруга смазала нужное отверстие кольдкремом и вставила туда палец. Но все эти приготовления были куда легче, чем то дело, которое мне предстояло свершить. Я изо всех сил старался распахнуть ее заднюю дверь, и девушка подбадривала меня на двух языках. Она стонала и кричала что-то вроде «Давай же…», «возьми меня!», «войди», «тише, тише»… За время соития она кончила раза четыре, не меньше! Когда у меня наконец получилось и я тоже дошел до пика наслаждения, Флора нежно обмыла моего дружочка и прилегла ко мне на грудь. Я, в задумчивости, положил руку ей в промежность и спросил, хочет ли она сделать то, что только что делала Мод. Она ответила согласием, но, видя как я устал, сказала, что готова вечно лишь обнимать меня и смотреть на меня… В это время вернулись Дора и Мод. Шалунья тут же бросилась к моему члену и начала его сосать, но Дора усовестила ее. Я устремился к Доре и без лишних слов вонзился членом в ее очаровательный зад. Он сопротивлялся: мне пришлось трижды самым жестоким образом надевать на него бедра девушки, но в итоге мы оба расслабились, и я выстрелил горячей спермой в самое нутро девушки.