— Точильщик, если ты не возражаешь, я с тобой тут расстанусь. У меня есть одно дело.

— Это дозволено, — ответил Точильщик. — Когда ты к нам вернешься?

Мири пожала плечами.

— Думаю, скоро. Ничего сложного, но дело сделать надо.

— Понимаю. Иди и решай свой вопрос, юная сестра. Я буду ждать того момента, когда мы снова увидимся.

Она улыбнулась, встряхнула головой и перешла на другую сторону улицы. Там она обернулась, чтобы помахать рукой, но Точильщик на нее не смотрел.

Ярко-красная машина притормозила у тротуара за полквартала перед ними и высадила своего пассажира.

Чарли тоже притормозил и высадил своего напарника, напомнив ему, что он должен только не выпускать черепаху из виду и сам не светиться. А потом Чарли уже надо было ехать следом за красной машиной.

Похоже, водитель красной машины не заметил, что за ним следят. Он ехал, не нарушая правил, в пределах допустимой скорости. У стоянки с самообслуживанием в бедном районе города, примыкавшем к гьоттам, он выбрал место рядом с выездом и вышел из машины, чтобы опустить в счетчик нужное количество монет.

Чарли припарковался прямо перед красной машиной и открыл дверь. К тому моменту, когда он обошел свой автомобиль, водитель второй машины уже стоял, привалившись к дверце и скрестив руки на груди.

Чарли неспешно подошел к нему и кивнул:

— Привет, Дэнни!

— Здравствуйте, агент Нараншек, — ответил парнишка с холодной любезностью.

Чарли покачал головой и вздохнул.

— Я решил, что тебе интересно будет узнать, — сказал он, — что полиция объявила розыск на тебя и твою сестру. Там говорится, что вы вооружены и опасны. — Он посмотрел на запястье. — Примерно через два часа важные парни из Микслы приедут, чтобы арестовать вас обоих.

Дэнни кивнул.

— Спасибо. Я ценю вашу заботу.

— Ну, так прекрати ее ценить, — проворчал Чарли, — потому что она не о тебе, а о твоей сестре.

— Знаю, — прозвучал спокойный ответ. — И тем не менее я благодарен.

— Да неужели? — Он судорожно вздохнул. А, какого черта! — Шеф из Микслы говорит, что ты пристрелил там пять человек, и одна из них — маленькая девочка.

Обе брови выразительно поднялись.

— Ложь. Но я благодарю вас и за эту информацию.

— Я знаю, что он врал, — раздраженно проговорил Чарли. — Но дело-то в том, что больше никто этого знать не будет. Человеку свойственно ожидать худшего. На львов охотиться интереснее, чем на кисок.

Парнишка слабо улыбнулся, опустил руки и отодвинулся от машины.

— Тебе лучше уйти. Думаю, было бы очень опасно, если бы тебя застали за разговором со мной. Еще раз спасибо.

Он обошел машину, направляясь через автостоянку к гьотту.

Чарли сел в свою машину и дал задний ход. Выезжая со стоянки, он посмотрел в зеркальце и успел увидеть, как парнишка перемахнул через ограду и опустился на тротуар по другую ее сторону. Двигался он по-кошачьи ловко.

— Мистер Хостро?

— Да, Мэтью?

— Вы не могли бы подойти сюда, сэр? Кажется, я нашел файл этой женщины.

Джастин Хостро вышел из-за стола и неспешно направился к пульту файлов. Подойдя ближе, он наклонился, глядя через плечо своего адъютанта.

— Да, похоже. Прекрасная фотография, не правда ли, Мэтью? Мири Робертсон. — Он легко дотронулся до плеча своего помощника. — Пожалуйста, сбрось мне копию этого файла. Думаю, прежде чем принять решение, мне следует пересмотреть это дело.

Молодой человек, сидевший в алькове, еще никогда в жизни не чувствовал себя таким счастливым. Имея от природы поэтический склад характера, он обнаружил, что эта мысль ему нравится, и сидя рядом с деревом мелекки в кадке в ожидании своей возлюбленной, он позволил себе размышлять на эту тему и дальше.

Да, жизнь — это штука прекрасная: приятные неспешные дни постепенно переходят в страстные ночи, наполненные любовью, вином и беседами. Сильвия — женщина красивая, любящая, нежная и щедрая. А еще она весьма состоятельная… Но это почти не заслуживает внимания. Его чувства настолько сильны, что поднимаются выше финансовых соображений.

У задней двери алькова послышался шорох, и молодой человек улыбнулся. Это чудесное создание пытается к нему подкрасться! Он встал со стула и повернулся к ней навстречу.

Листья, загораживавшие задний вход, раздвинулись, и она бесшумно шагнула в кабинет, держа правую руку у рукояти пистолета.

— Эй, Мерф! Что новенького?

Улыбка сбежала с его лица, а глаза сделали недурную попытку вылезти на лоб.

— Сержант?

Ее брови поднялись так высоко, что исчезли под челкой.

— Ты меня не ждал? А ведь я тебе, кажется, писала! — Она наклонила голову, устремив на него внимательные серые глаза. — Хорошо выглядишь! — приветливо сказала она. — Преуспеваешь. И забот никаких, да? Сидишь спиной к двери.

— Здесь не одна дверь, — ответил он ей, стараясь не обращать внимания на то, как у него заныло под ложечкой. — И потом, я слышал, что ты идешь.

Она сделала еще пару шагов, и на ее лице появилось то выражение, которое он так хорошо помнил по прошлым временам. Он втянул живот, намереваясь принять выволочку, как положено хорошему солдату.

— Ты меня слышал, тупая ты свинья, — проговорила она, ухитряясь смотреть одновременно на него и на ту часть вестибюля, которая была видна у него за плечом, — потому что я позволила тебе меня услышать! А если бы я сегодня не была в хорошем настроении, то уже некому было бы нести эту чушь. — Она указала на стул, с которого он только что поднялся. — Садись.

Он сел.

Она повернула второй стул так, чтобы наблюдать за вестибюлем, Мерфом и задней дверью, а потом уселась, положив руку рядом с пистолетом. Откинувшись назад, она молча разглядывала его, пока его не прошиб пот.

— Послушай, сержант, — начал он, радуясь, что у него не сорвался голос. — Я собирался перевести тебе деньги через банк…

— Да что ты говоришь? — заинтересованно переспросила она. — Ну, я рада, что у тебя были такие добрые намерения. Видно, что тебя хорошо воспитывали. — Она рассеянно погладила пальцем рукоятку пистолета. — А еще это показывает, что ты вор, друг мой, потому что я все еще не получила мои деньги.

— Я могу все объяснить…

Она подняла руку.

— А это очень невежливо: напомнить, что на объяснения кинак не купишь?

Он нервно облизал губы.

— Я сделаю перевод.

— Ну, это совсем не обязательно, — миролюбиво объявила она. — Ведь я уже здесь, так что можешь отдать их мне наличными.

— Наличными?!

На этот раз голос у него уже сорвался.

— Наличными.

— Сержант, у меня при себе нет такой суммы!

Он начинал чувствовать себя испуганным — и загнанным в угол.

— Неужели? Очень жаль. А какая сумма у тебя при себе есть?

— Примерно четыреста пятьдесят монет. — Врать ей бесполезно: этот урок он хорошо усвоил. — Почти все у меня в номере.

Наступило короткое молчание.

— Ладно, — сказала она. — Я возьму четыреста пятьдесят наличными, а остальное — натурой. — Она протянула свою изящную руку ладошкой вверх. — Серьги.

— Что? Сержант, послушай, пойдем со мной в номер, я отдам тебе все мои наличные, а на остальное выпишу чек, ладно?

Она вздохнула: глубоко и с сожалением. Он судорожно сглотнул.

— Ангус, — серьезно проговорила она, — не дразни судьбу. — Она покачала протянутой рукой. — Серьги. Сейчас же.

Он медленно вынул кольца из ушей и осторожно положил их ей на ладонь. Она зажала их в кулак, а ее серые глаза заскользили по нему. Мерф судорожно дернул рукой, пытаясь спрятать кольцо.

Она уловила его движение, кивнула и протянула руку.

— Кольцо.

— Проклятие, сержант… — начал он.

Она встретилась с ним взглядом.

Он громко сглотнул и начал снова, уже тише:

— Послушай, только не кольцо, ладно? Это — подарок от моей… от Сильвии. — Похоже, на Мири это впечатления не произвело. — Послушай, это обручальное кольцо. Оно дорогое для меня — но не для ломбарда.