Нет. Никакой провокации в действиях окружающих заметно не было. Здесь просто работали — напряженно, тщательно, без дураков — и только того же от тебя и требовали. К такому я привык и выполнять эти условия мог относительно легко и не вызывая подозрений. Другое дело, что выйти на след Сола не представлялось ни малейшей возможности. Равно как и на след той невидимой цели, к которой так настойчиво стремилась маленькая, но сплоченная и прекрасно вооруженная команда «Лексингтон Грир». Формально их словно и не было — ни агента по закупкам С. Файнштейна, ни конечной цели наших научных хлопот, ни дороги на второй этаж.
Оставались лишь обходные пути: содержимое опломбированного кейса, пустовавшая после исчезновения Сола квартира, предоставленная ему, как и прочим работникам «ЛГ», и вечно запыхавшийся, жизнерадостный Чарльз Э. Порки — частный детектив.
— Я не буду у тебя брать таких денег за такую работу, — уведомил он меня, смахивая пот со своего вечно озабоченного чела. — Это развращает. Ты четверть часа меня пугал и накачивал своими бойскаутскими правилами — «Как себя вести с жестоким и неумолимым врагом»... Самое лучшее, на что я после такого разговора рассчитывал, так это на то, что за месяц работы докопаюсь до ребят, которые за большие деньги покажут мне — ужасной безлунной ночью — могилу того парня, который спалил в мусоросжигательной печи труп нашего общего друга — ты, кажется, его еще глубоко оплакиваешь, — Сола Файнштейна... Расчлененного на кусочки... Ты тоже так думаешь? Если да — так нет!
Чарльз швырнул мне через стол не слишком длинную распечатку.
— Тебе нечего оплакивать друзей, которые живы, здоровы и вот только забыли передать тебе привет оттуда, куда ухлестали с твоими, надо понимать, денежками в кармане... Или с вашими общими, скажем так... Кстати, скажи мне, пожалуйста, как тоже, понимаешь, старому приятелю... Может, ты и с самого начала правильно подозревал, что Сол решил завязать с этой вашей конторой, сгреб денежки до кучи, да и дунул куда подальше от старых друзей?..
Минут пять я подробнейшим образом изучал список маршрутов — в основном «космического каботажа», — которыми Сол за полтора месяца добирался от наших мест до «Памира». До этого перевалочного космотерминала, болтающегося в узловой точке перехода, за тридевять земель от нашего Сектора, он проследовал, ни разу не воспользовавшись документами на чужое имя. Они у него были — уж об этом я знал. Далее, как я понимаю, след терялся...
Я, молча посапывая, достал из кейса одну из наших наиболее надежных чековых книжек и стал своим лучшим «паркером» выправлять чек на имя Чарльза.
Тот с беспокойством следил за моими действиями...
— Послушай, — натянутым тоном сказал он, — все ЭТО ты мог бы благополучно узнать, если бы тебя в свое время научили пользоваться вот этой, — он постучал по старому, еще «белловской» работы блоку связи, — штукой. Я не обираю сопливых детишек... Я не буду дальше заниматься этим делом...
— Ты не потратил ни одного цента зря, — сухо сказал ему я. — Тебе придется еще нести убытки: кое-какие дела придется сбыть с рук — понадобится много свободного времени...
Я двинул блок связи по столу к его округлому локтю.
— Закажи-ка на свое имя билет до «Памира». Раз уж ты лучше ладишь с этой техникой. Бизнес-классом, Чарли, на большее у меня кишка тонка. — Я перекинул ему через стол чек.
Некоторое время он изучал его. Потом молча начал набивать номер на древнем многоканальнике.
— Как у тебя с визой и всеми такими делами? Я, кстати, не помню, как называется тот дурацкий Мир, который...
— Чур. Те края сейчас называют Системой Чур. С «Памира» летают только туда. Никуда больше... — ответил, прикрывая трубку потной ладонью, Чарли. И после короткого диалога с девицей из агентства добавил: — Насчет виз и вообще... — это мои проблемы, Клаус. Но учти: к шантажу, а тем более к мокрым делам я и за милю не...
— От тебя потребуется только одно — найти Сола Файнштейна. Рыжий еврей на Периферии — довольно заметная фигура, правда? И пусть он свяжется со мной. Это все. Но пусть свяжется обязательно...
— Это все? За эти деньги?
— За эти деньги, Чарли, тебе могут... тебе могут сделать плохо, так что не смущайся входить в расходы... Как видишь, дело абсолютно сухое. Как шампанское брют. Ты любишь сухие вина, Чарли? Ну ладно, это твое интимное дело... Но я боюсь, что этим делом с той стороны занимаются люди, которые убивают. И прими во внимание еще один фактор, он не последней важности...
— Какой фактор, Клаус?
— Сол не украл у меня ни цента, Чарли.
Я откинулся в неудобном кресле и прикрыл глаза. Чарли помолчал:
— Ну, я пошел, Клаус...
— Давай, Чарльз...
На «Памир» Чарли не долетел. И его чек нигде не был предъявлен к оплате.
Нет, он вовсе не исчез бесследно. Его следы легко можно найти. Восьмой квартал девятнадцатого сектора муниципального кладбища Нью-Нью-Мехико на Транзите-3. Захоронение номер 18 501...
Это на полпути туда — к «Памиру».
В конце концов это действительно мог быть просто инсульт. Люди порой умирают крайне не вовремя...
Впрочем, о Чарли я узнал много позже. Уже после того, как встретился-таки со специалистом по перепончатокрылым Майклом Миллером.
Нет, я был достаточно умен, чтобы не искать его прямо во владениях «ЛГ», хотя для этого надо было всего-навсего сделать запрос с любого терминала, которыми в «лэбораторис» только печки не растапливали. Но он был бы непременно зарегистрирован, такой запрос. И не хуже перста указующего навел бы чье-то недреманное око на сходство в интересах нового служащего и подозрительного агента по закупкам. Да и искать его было не надо — костлявая пасторская физиономия маячила на всех встречах научного персонала «ЛГ», которые обожал устраивать Хайлендер для поднятия нашего научного уровня. Только вот подходить к Миллеру первым было крайне нежелательно.
Майкл сам подошел ко мне, после того как я парой реплик на очередном «пятничном» семинаре проявил глубокую ошибочность своих познаний в энтомологии. Причем именно в той ее области, в которой Майкл считал себя непререкаемым авторитетом.
А авторитетом он был по вирусным заболеваниям земных ос.
Мне, надо сказать, пришлось немало попотеть, прежде чем я сконструировал эту свою ошибку, выносил ее и придал ей наиболее привлекательный вид. Для этого пришлось переворошить немало научных трудов, а в первую очередь трудов самого Майкла.
Признаюсь честно: было у меня и несколько неудачных заходов с глуповатыми репликами и замечаниями, на которые Майкл просто не клюнул. Так что удача моя была достигнута нелегким трудом и выстрадана честно...
Непросто было и дальнейшее.
Короче говоря, до первого упоминания об «этом неудачнике Соле» — за кружкой пива в «Сентинелле» — дело дошло не скоро: на второй месяц моей работы в «ЛГ». Тут меня ждал основательный сюрприз.
Майкл, упомянув об этом своем друге детства, от которого остались некоторые недоделанные, пустяковые бумажки, которые доставили мне некоторые хлопоты (мне пришлось немало поусердствовать, чтобы приобрести хоть какое-то отношение к «незавершенке», оставшейся от Сола в здешней канцелярии), расчувствовался. Он, как и полагалось ему по сценарию, считал Сола не более чем неудачником, который был несказанно рад ухватиться за первую попавшуюся возможность получить работу в более или менее стабильной фирме.
— Бедняга просто из кожи вон лез, чтобы удержаться на своем месте, — сокрушенно покачивая головой, вспоминал костлявый Майкл, угощаясь своим светлым. — Понимал, что второго такого места — со стабильным заработком и обеспеченным будущим... Открою вам небольшой секрет, Клаус. «Лексингтон Грир» не совсем частная лавочка... Так вот... я совершенно не мог предположить, что он согласится принять участие в этих биологических тестах в качестве добровольца... Ему, конечно, полагалась за это приличная сумма, но...