Альтшуллер присутствовал при опытах сношений по радиотелеграфу, производившихся Сухомлиновым . Когда последний из Киева переехал в Петроград , Альтшуллер последовал за ним и открыл фиктивную контору "Южно-русского машиностроительного завода". Фиктивную потому, что денежных операций в ней не производилось, кассовые книги не велись, посетителей по делам завода не бывало. Зато контору посещали какие-то сомнительные личности, имелась в ней почтовая бумага "высокого качества" с австрийским государственным гербом, а в деловом кабинете Альтшуллера на письменном столе стоял портрет русского военного министра Сухомлинова с дружественной надписью…

В 1913 году Альтшуллер неожиданно стал ликвидировать свои дела в России и в марте 1914 г. уехал за границу, оставив в Петербурге двоих своих сыновей, о не высылке которых Сухомлинов усиленно хлопотал при начале войны.

Другим "другом" Сухомлинова был жандармский полковник Мясоедов . Существует мнение, поддерживаемое даже бывш. начальником германского разведывательного управления Николаи, что Мясоедов к германскому шпионажу причастен не был. Если даже поверить этому, то остается загадочным получение Мясоедовым германских орденов, приглашение его Вильгельмом на охоту, обеды, выражение "радости снова его видеть", поднятие бокала за здоровье Мясоедова и т. д. Ни за что таких "высоких милостей" и внимания простому пограничному жандармскому офицеру Вильгельм не оказывал бы.

Мясоедов был своим человеком в квартире Сухомлинова и в салоне его жены. Несмотря на все предупреждения , Сухомлинов устраивал Мясоедова , а когда последнего уже во время войны по приговору военно-полевого суда повесили за шпионаж, Сухомлинов записал в своем дневнике: "Бог наказал этого негодяя за шантаж и всякие гадости, которые он пытался мне строить за то, что я его не поддержал".

Определенную роль австрийского шпиона при Сухомлинове играл втершийся в доверие последнего некий Гашкевич. Через Гашкевича Альтшуллер познакомился с артиллерийским капитаном Ивановым, который, по отзывам начальства, "всегда проявлял стремление участвовать в комиссиях и совещаниях секретного характера". По рекомендации Альтшуллера Иванову покровительствовал Сухомлинов.

Впоследствии, уже во время войны, Иванов и Гашкевич были осуждены и казнены за государственную измену…

Тот же Гашкевич через Альтшуллера познакомил Сухомлинова с подозрительной личностью — Василием Думбадзе , называвшим себя племянником известного ялтинского градоначальника.

Думбадзе выдал себя за ярого поклонника Сухомлинова и выразил желание написать биографию военного министра.

Сухомлинов был этим очень польщен и не задумываясь передал Думбадзе через Гашкевича перечень своих мероприятий по военному ведомству, с 1909 года по март 1914 г. По заключению главного управления Генерального штаба, этот перечень содержал данные секретного характера, которые могли служить к выявлению отправных положений русского вероятного плана войны.

Больше того. Уже во время войны Думбадзе предложил Сухомлинову послать его в Германию, где он, прикинувшись врагом России, стремящимся освободить Кавказ от ига русских, выведает у германского правительства созданный последним план организации смуты на Кавказе и на других окраинах России. Несмотря на предупреждения контрразведки и начальника Генерального штаба , Сухомлинов получил разрешение Николая II и послал Думбадзе в Германию. Побывал ли Думбадзе в Германии — неизвестно. Меньше, чем через месяц он вернулся обратно (как раз в день отставки Сухомлинова), привез с собой значительную сумму денег и очень жиденький отчет о своей поездке. Отчет этот, рассмотренный в особой комиссии офицеров Генерального штаба, был признан неправдоподобным, а автор его объявлен — германским шпионом…

Сколько было еще германских агентов, окружавших Сухомлинова и имевших доступ в салон его жены, — об этом знает точно лишь германская агентурная служба.

Русская же контрразведка знала, что в его доме сходятся, помимо Мясоедова , нити 17 шпионских организаций[78].

Сухомлинов был до того крепко опутан шпионской паутиной, что после отставки и оставления казенной квартиры он счел возможным переехать в квартиру сожительницы сбежавшего австрийского шпиона Бруно Валентини[79].

Но не одного Сухомлинова " обрабатывала" германская разведывательная служба.

В начале 1915 года, в контрразведке имелись сведения, что германская разведка пытается обработать морского министра старика Григоровича . Она учла его слабость к молоденьким женщинам и подослала к нему женщину "в его духе". Узнав об истинной цели "любви" этой женщины, Григорович отказался от ее услуг.

Министерство внутренних дел также являлось объектом германской разведки. Так, например, известно, что Штюрмер , в бытность его министром внутренних дел "временно утерял" военные шифры. Через некоторое время эти шифры нашлись[80]. Это не должно казаться удивительным, так как, по словам того же Селивачева, "фрейлина Никитина роется в столе Штюрмера и читает находящиеся там бумаги".

Милюков же чрезвычайной комиссии врем, пр-ва рассказывал следующее о Штюрмере за время нахождения последнего во главе русского правительства[81].

"…Бенкендорф, который беседовал со мною довольно откровенно, рассказывал, что появление Штюрмера испортило все его отношения, что он привык пользоваться доверием иностранцев, что всегда ему предупредительно сообщали всякие секретные сведения, а теперь он оказался в таком положении, что когда он приходит, то от него припрятывают в стол бумаги, чтобы не показывать, и что когда он, шокированный этой переменой, спросил о причине, то ему сказали: "Знаете, мы не уверены теперь, что самые большие секреты не проникнут к нашим врагам. Напротив, мы имеем признаки, что каким-то способом эти секреты становятся известными неприятелю со времени назначения Штюрмера". (Курсив мой. — К.З.)

Характеризуя русские придворные сферы, Милюков той же комиссии сообщил еще следующее:

"…Что меня еще укрепило в мыслях, что есть что-то таинственное в способе сношений с германцами — это прошлое Манасевича-Мануйлова, о котором мне сообщил Извольский. Это было во время бытности Извольского министром иностранных дел. К нему явился Пурталес (германский посол в России), очень смущенный, и заявил, что он попал в неприятную ситуацию… О которой Извольский знал раньше, именно о попытке подкупа одного из сотрудников "Нового Времени". При этом указывалась довольно солидная цифра, кажется, 800.000, которая была дана в распоряжение Пурталеса для этого подкупа. Посредником при этой операции взялся быть Манасевич, который сделал это предложение, как мне говорили, Пиленко, который резко отказался и прогнал его…"

Министра внутренних дел Протопопова " обрабатывал" некий "спирит" Перен , сумевший внушить Протопопову такое безграничное доверие, что последний хлопотал о разрешении ему въезда в Россию, в то время, как контрразведке было известно, что он сотрудник германской агентурной службы.

В конце 1914 г. контрразведка совершенно случайно напала на след германского агента полковника русской службы Штауфа , Артура Гуговича, занимавшего должность начальника шорного отделения дворцовых конюшен. Когда Штауф почувствовал, что его тайная деятельность раскрывается, или, вернее, близка к раскрытию, он притворился больным и лег в немецкий лазарет (в Петрограде), где и был отравлен таинственным образом, вероятно самими же германскими агентами, боявшимися с его стороны разглашения тайны.