— Хорошего же ты мнения о ней! Зачем тогда вообще жениться?

— А это не твоё дело, маленькая сучка, — усмехнулся Тайки. — Если ты решила, что между нами что-то изменилось, то ты ошибаешься. Всё остаётся по-прежнему. Я получу твою маленькую, изворотливую, двуличную душонку и выпью до дна. Летящий огромный ком последствий невозможно затормозить, если он уже начал движение, и все сопутствующие преграды не имеют ровным счётом никакого значения… Даже такая мелочь, как твоя каштановая бодигардша или моя неожиданная помолвка.

Не веря своим ушам, я заглянула в его глаза

— Почему?

— Потому что между нами что-то происходит, маленькая сучка. Не случайно говорят — бездна взывает к бездне. Что-то мрачное в моей душе вняло твоему зову и пробуждается к жизни. Ты сделала шаг в пропасть САМА, а в этой пропасти обитает, как ты можешь убедиться, вовсе не розовый единорог. Есть вещи, которые никогда нельзя делать, есть дороги, которыми лучше никогда не ходить, и есть люди, на глаза которым нельзя попадаться. Незнание законов природы и системы, не освобождает от ответственности. Есть такое греческое слово, как ANАГКН*…

— Рок, судьба?

— Именно, — улыбнулся Тайки. — Так вот это слово, как ничто отражает нашу с тобой историю. Наши линии вероятностей настолько переплетены друг с другом, что это невозможно уже разорвать, просто выйдя из ситуации, помахав друг другу ручкой. Ты и я — это то, что должно произойти и случиться. И я тебя могу заверить на сто процентов — так и будет.

Его слова звучали глухо и отразились барабанной дробью моего сердца.

Воздух между нами зарядился электричеством, сгущаясь, пульсируя. Нас притягивало друг другу. Я вздохнула, охваченная силой этого инстинктивного влечения, древнего как сама жизнь.

— Ты забываешь одну деталь, — сказала я дрогнувшим голосом. — Теперь весь колледж будет в курсе твоего нового статуса, и ты больше не можешь делать то, что тебе вздумается, поскольку миллионы глаз будут следить за тобой.

— Как будто они и раньше этого не делали! — хмыкнул молодой человек. — Но ты зря переоцениваешь значение любопытных зевак. Те, кто по своей природе слепы, не способны увидеть даже того, что находится у них под носом. Я тебе это сейчас докажу…

Тайки стиснул мою тонкую талию ещё сильнее, не прерывая зрительного контакта, поглощая мою волю через зрачки. Произошла небольшая заминка, и мы продолжили вальсировать, но уже в сторону декоративных арок, увитых пышной листвой, во мраке тени которых мы неожиданно скрылись из виду.

Тайки прижал меня к стене, вжимаясь в меня своими бёдрами и его губы потянулись к моим. И когда они соприкоснулись, по моим жилам пронёсся огонь, который неизбежно повлёк меня к нему. Мои пальцы погрузились в его шелковистые волосы и слегка взъерошили густую шевелюру. Ладони Тайки обхватили моё лицо, и наши языки сплелись друг с другом. Я чувствовала его жажду всеми фибрами души и ответила тем же, пытаясь удовлетворить свою. Мы целовались долго и страстно, опаляя друг друга своим желанием. Внизу живота порхали бабочки, сплетая вокруг нас огненное кружево, и мы, запутавшись в нём, неизбежно полетели в бездну своих инстинктов.

— Вот так, девочка, — пробормотал Тайки, тяжело дыша.

Его лиловые глаза потемнели и затуманились. Он провёл большим пальцем по моей нижней губе, с силой вдохнул воздух через нос и сделал шаг назад. Тайки взял меня за талию одной рукой, а другой сжал мою ладонь.

— А теперь возвращаемся на счёт три, — скомандовал он.

Подстраиваясь под звуки музыки, мы неожиданно ворвались на площадку к танцующим парам. Мы сделали круг возле импровизированной сцены, и Тайки неожиданно крикнул в толпу:

— Смена партнёра!

И всё повторяется снова — пары разбились и воссоединились вновь. Место Тайки занял ехидно улыбающийся Зой.

— Ты всё это подстроил! — проворчала на рыжего я, сдвинув брови.

— Что-то я не заметил, чтобы ты была чем-то недовольна, Кисуля! — рассмеялся молодой человек. — Твои глаза сверкают как звёзды, губы красные, словно под кожей у тебя горит огонь, а щёчки такие розовые, что я уже жажду услышать подробности!

— Закатай губу! — отвернулась я.

— Не дуйся, Кисуля, — притворно умолял меня Зой.

— Я устала танцевать, у меня кружится голова, — сказала я, пропуская мимо ушей его увещевания.

— Ну, тогда пойдём, выпьем шампанского! — предложил рыжий, отводя меня в сторонку, где стоял с подносом Рио, лицо которого моментально озарилось улыбкой, едва мы оказались в поле его зрения.

— Вы замечательно танцуете, мисс Мицуно и вы мистер Сайто! — в восхищении сказал он.

— Ещё бы Зой не танцевал как бог! — капризно заметил рыжий, манерно отпивая шампанское. — Моя матушка просто помешана на этикете и умении себя подать. Она прививала мне и моим братьям такие умения и навыки, чтобы мы случайно не опозорили её в высшем обществе.

— Похоже, у вашей матушки всё получилось, — мягко заметил Рио. — Я, кстати, в свой перерыв навестил мисс Кино и отнёс ей ужин. Она чувствует себя превосходно, поэтому не переживайте.

— Это здорово! — выдохнула я с облегчением. — Тогда мы ещё немного здесь побудем, и можно будет уже возвращаться.

— Мисс Мицуно, — послышался холодный голос директора Коу за спиной.

Я обернулась, и мои глаза скрестились с синим лезвием его взгляда.

— Не составите ли вы мне компанию? — его вопрос звучал, как утверждение и по моей спине пробежали неприятные мурашки.

— Конечно, господин Директор, — манерно отозвался Зой, заметив, что я замешкалась с ответом.

— Только мисс Мицуно, — без улыбки ответил Син Коу, продолжая буравить меня немигающим взглядом.

— Х-хорошо, — ответила я. — Зой, подожди меня здесь.

Мужчина молча развернулся и пошёл через зал уверенной походкой, и мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Несмотря на смутную тревогу, меня влекло любопытство — желание узнать, что такого важного хотел мне показать или рассказать человек, который вызывал во мне такие противоречивые чувства. Мы вышли в коридор и долго петляли по лабиринту маленьких коридорчиков, пока не зашли в небольшой уютный кабинет, на стенах которого висело множество портретов, бесстрастно взиравших на меня из туманной глубины веков.

— Закройте дверь, — скомандовал он таким тоном, будто собирался обвинить меня во всех смертных грехах.

Наверное, поэтому я поспешила сделать, как он сказал.

Директор Коу сел в кресло, обтянутое чёрным шёлком и вонзил в меня прямой, словно стрела взгляд, что я почувствовала, как оболочка моей уверенности рассыпалась в труху. Он не предложил мне сесть, поэтому я так и осталась стоять перед ним, словно провинившаяся школьница.

— Вы любите драгоценности, мисс Мицуно? — спросил он, снимая крышку с большого деревянного ларца, стоящего на столике рядом с креслом.

Господин Син Коу взял восхитительное жемчужное ожерелье с розоватым отливом и положил его на столик, рядом с ларцом. Потом он подцепил другое ожерелье, на этот раз из больших пурпурных аметистов в золотой оправе и, продемонстрировав их моему неискушённому взору, положил рядом с жемчугом. Вслед за аметистами последовали чудесные серьги из изумрудов необыкновенной чистоты, а далее кольцо с огромным черным бриллиантом, который светился странным, почти мистическим светом при тусклом освещении ламп.

— Хотите, я подарю вам что-нибудь из этого ларца? — спросил директор, не сводя с меня пристального взгляда.

— Благодарю вас, господин Коу, но это был бы слишком дорой подарок для меня. К тому же, мне некуда носить подобные изделия.

— Вы могли бы это продать, а на вырученные деньги купить то, что представляет для вас бо́льшую ценность.

— Спасибо, господин Коу, но всё, что мне нужно у меня уже есть, — вежливо ответила я.

Казалось, он выглядел разочарованным.

— Как странно, — задумчиво начал директор Коу, слегка склонив голову на бок, — в ваших глазах я не вижу жадного, алчного блеска или вожделения, которое непременно зажигается в глазах женщины при виде драгоценностей. Наверное, поэтому мой сын выбрал ВАС.