— Ну, хорошо, — кивнула мисс Мэйо. — Только пообещайте мне мисс Мицуно одну вещь — если вы почувствуете хоть малейшую угрозу, то сразу, не раздумывая, приходите ко мне. Я понимаю, что на вас много всего свалилось — несчастные случаи с мисс Хино и мисс Кино и ещё нагрузка в колледже… Но о своей безопасности вы должны думать в первую очередь.

— Я прослежу за ней, мисс Мэйо, не волнуйтесь! — воскликнул Зой, возникший, как будто из ниоткуда.

— Рассчитываю на вас, мистер Сайто.

Когда мы с Зоем вышли из аудитории, я с облегчением выдохнула. Вот чёрт! Ещё бы немного и столкновения с Директором было бы не избежать. Я настолько погрузилась в свои переживания, что когда на моё плечо легла рука Зоя я неожиданно вздрогнула и подняла на него удивлённые глаза. Но это был не Зой, а Тайки. Сердце ёкнуло и, казалось, разбилось вдребезги о грудную клетку.

— Пойдём со мной, — проговорил он глухим голосом, развернулся и направился к южной лестнице. Я была настолько шокирована, что Зою со смешком пришлось слегка подтолкнуть меня вперёд, прежде чем я начала двигать ногами. Шажок, еще… и вот, наконец, я бежала за Тайки Коу, который дожидался меня у лестницы.

— Куда мы направляемся? — спросила я, решив нарушить тишину.

— Ко мне — делать задание по Судебной Медицине, — отозвался он, не глядя на меня. — У меня потом идут зачёты один за другим, поэтому если мы не займёмся этим сегодня, то потом выкроить время будет сложно.

— А как же ужин? — спросила я, чувствуя бурчание в животе.

— Я распорядился, чтобы нам накрыли, — ответил молодой человек.

Больше он не проронил ни слова, а я не решалась больше заговорить. Когда мы пришли в его комнату, в гостиной царил полумрак, который прогоняли мерцающие отблески огня в камине из чёрного мрамора. Тайки взял мою сумку, открыл потайную створку встроенного шкафа и положил её туда. Да уж, в этой комнате таились сплошные сюрпризы. Тайки повернулся ко мне, и каминный огонь окрасил его лицо и волосы золотыми бликами. Он взял меня за руку и повёл к массивному столу, на котором был накрыт ужин на двоих. Я взглянула на хрустальные бокалы, блестящие фарфоровые чашки и тарелки, расписанные вручную изображением райских птиц и цветов, и поразилась их красотой.

— Может, хочешь бокал вина? — предложил Тайки. — У меня есть отличное каберне.

— Я не пью… И к тому же нам нужно заниматься… — пролепетала я.

— От одного бокала ничего не будет. К тому же жаркое из ягнёнка лучше пробовать с каберне.

— Тогда один бокал, пожалуйста…

Молодой человек взял со стола бутылку и налил вино в бокалы, а один передал мне, но я тут же забыла о напитке: всё мое внимание обратилось к книжному шкафу.

Я увидела здесь Гермеса Трисмегиста в издании Мепарана, “Ключ Мудрости” Артефия, “Книгу Зоар”, Альберта Великого в издании Питера Джемми, “Ключ к алхимии” Фладда, “Великое и непревзойдённое искусство” Раймунда Луллия, а также в изобилии находились греческие философы и всевозможные религиозные трактаты.

Я подошла к шкафу поближе и достала весьма раритетное издание “De rerum natura” Лукреция. Открыв книгу, я с интересом взглянула на слова, написанные на латыни.

— “В поисках слов и стихов, которыми мне удалось бы ум твой таким озарить блистающим светом, который Взорам твоим бы открыл глубоко сокровенные вещи. Ничто не возникает из ничего: значит, изгнать этот страх из души и потёмки рассеять должны не солнца лучи и не света сиянье дневного, но природа сама своим видом и внутренним строем”* — продекламировал Тайки хорошо поставленным голосом.

Я закрыла книгу и не отрывая глаз от его, продолжила:

— “Ничто не обращается в ничто: надо добавить ещё: на тела основные природа все разлагает опять и в ничто ничего не приводит”.*

— Тоже увлекаешься Лукрецием? — улыбнулся Тайки.

— Да, — подтвердила я. — Его поэма “О природе Вещей” в своё время произвела на меня огромное впечатление. Иногда я её перечитываю снова и снова.

— Я тоже, — кивнул молодой человек и в его лиловых глазах отразились блики пламени от камина.

— У меня есть экземпляр 1473 года.

— Первое печатное издание? — удивилась я.

— Да. В своё время оно обошлось в целое состояние, но оно того стоит.

— Могу себе представить! — искренне восхитилась я.

— Я могу как-нибудь тебе её показать… — улыбнулся Тайки, и в его глазах вспыхнул азарт.

Внезапно мимолётная тень пробежала по его лицу и погасила улыбку. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул.

— Давай поедим и приступим к выполнению задания, — отозвался он глухо, помогая мне сесть за стол.

Ужинали мы в полном молчании, но я отдала должное восхитительно приготовленному ягнёнку и терпкому полнотелому каберне с ароматом чёрной смородины.

Когда мы закончили, Тайки достал из сумки голубую пластиковую папку с несколькими листами задания и протянул мне. Я взяла папку и тут же стала внимательно изучать.

— Судя по фотографиям среза матки и результатам анализов, — начала я, перелистывая страницы, — могу сделать вывод, что смерть молодой женщины наступила в результате обширного воспаления мышечного слоя, то есть миометрита. Гангренозного миометрита, поскольку мышечная стенка матки имеет признаки газовой гангрены, которая, скорее всего, наступила в первые пять или шесть дней после родов и после глубоких травм на фоне проникновения анаэробных микроорганизмов…

— Да, гангренозный миометрит имеет место быть, но ты не заметила того факта, что срок беременности восемь недель и выкидыша не случилось.

— Ох, точно! — воскликнула я, внимательнее вчитываясь в задание. — Как же она умудрилась получить ТАКОЕ воспаление на столь раннем сроке?! Моментальный клостридиоз из ничего?! Так не бывает… — удивилась я.

— Там есть фото в конце, где в матке имеется одна штука, которая, судя по всему, и является причиной воспаления, но она ставит меня в тупик, — ответил Тайки.

Я открыла нужную страницу и взглянула на фото матки в разрезе, где виднелся какой-то красно-зелёный рог.

— Что это за гадость?! — воскликнула я, разглядывая фотографию.

— Это почка фикуса.

— Чего-чего?!

— Почка фикуса, — повторил Тайки спокойным тоном.

— А что ЭТА ПОЧКА там делает? — удивилась я.

— Её ввели во влагалище, как же ещё, — пожал плечами Тайки.

— Зачем же?

— Скорее всего, эта женщина, ну или кто-то другой хотели избавиться от ребёнка таким примитивным и ужасным способом.

— Какой кошмар! — выдохнула я, с ужасом взирая на фотографии.

— Да, — поморщился Тайки. — Но это не объясняет причины, откуда на обычном домашнем растении взялся такой букет микробов. Не могли же этой почкой специально поковыряться в бактериальной культуре… Я чувствую, что Сэцуна Мэйо не случайно подкинула нам это дело. Здесь должен быть какой-то подвох… Не зря же в задании стоит вопрос: “какую экспертизу следует провести для составления полного заключения о смерти молодой женщины?”

— М-м-м, — задумалась я, покусывая нижнюю губу. — Скорее всего, так и есть, только микробы взялись не с поверхности растения, а изнутри… Когда-то я читала статью по ботанике, в которой рассказывалось, что сокодвижение в фикусовом дереве уникально… Фикус может захватывать из почвы любые бактерии и разносить по своим листьям. При этом само дерево не болеет, а бактерии сохраняются живыми… Таким образом, ответом на этот вопрос будет: “Сделать бактериологический анализ сока из почки, земли в горшке и самого растения в доме потерпевшей, если её нашли там”.

Лиловые глаза Тайки потрясённо расширились. Он подошёл ко мне вплотную и сжал мои плечи.

— Ты просто поразительна! — воскликнул он.

Что-то в его взгляде — нежность, мягкость и истинное восхищение, взволновали меня до глубины души. Я любовалась его красивым лицом и мягкими каштановыми волосами, ниспадающими на плечи… Самый прекрасный парень, которого я когда-либо видела. Моё тело сладко заныло от ноющего пульсирующего чувства внизу живота. Я прижалась к нему всем телом, и его руки моментально обхватили меня, прижимая к себе ещё сильнее. Тайки нежно взял моё лицо в свои ладони, вглядываясь в мои зрачки, ища в них ответ, известный лишь ему одному… Мои губы дрожали. Под своими холодными пальцами я ощущала его тепло и трепет… Всё было словно во сне. Обеими руками я обхватила его за плечи и приблизила свои губы к его губам. Этот порыв произошёл неожиданно, как будто сам собой, но этого оказалось достаточно, чтобы он впился в мои губы в страстном поцелуе. В голове звучала тысяча колоколов, а сердце отбивало ликующий ритм, готовое вырваться из груди.