Видимо опасаясь, что жертва уйдет, Демион схватил меня за руку и потащил за собой по коридору. Я упиралась каблуками, сопротивлялась и совершенно рефлекторно орала: «Па-а-апа!» Не то чтобы я жаждала его появления. Вовсе нет. Просто нормальные дети в детстве зовут маму, а вот я — папу. Он не заставил себя ждать. Причем не выскочил, выбивая двери кабинета, чтобы спасти единственную дочь, а вышел нам навстречу вальяжненько так, с ехидной улыбочкой на смуглом, довольно красивом лице. Папа у меня был мужчиной видным, только характером обладал отвратительным и очень уж любил орать.

— А-а-а! Упыреныш, по недоразумению носящий звание мага! — с воодушевлением начал он. — Ты уже имел счастье познакомиться со стихийным бедствием, которое по совместительству является моей горячо любимой дочерью? Судя по воплям и грохоту, разносящимся по этажу, — имел. И знакомство произошло, как эта рыжая зараза любит, с огоньком! Недаром призраки-охранники трясутся, словно флаг нашей славной империи на ветру. Понравилось?

— Д-д-дочь… — просипел Демион.

Мне даже жалко его стало. Думала, инфаркт его хватит прямо тут.

Папа довольно оскалился, потирая руки, и я поняла, что, похоже, мы с Демионом попали. Демион пока этого не понимает и не видит — слишком ошарашен новостями. А вот я этот взгляд изучила хорошо. Папа задумал какое-то развлечение, и, похоже, на этот раз — за мой счет. Или я себе льщу и объектом издевательств является блондинчик?

Демион, который до сих пор держал меня за руку, отчетливо сглотнул и бросил на меня испуганный взгляд, но, надо отдать должное, позорно бежать не стал, только мою ладонь выпустил и отступил на шаг. Глаза его стали неестественно большими, а зрачки расширились. Боялся. И я его прекрасно понимала, но ехидную улыбку сдержать не смогла. Один — ноль в мою пользу. Впрочем, если вспомнить наше знакомство, даже два — ноль. Я лидирую со значительным перевесом.

— Спешу огорчить тебя, светило на склоне магического небосвода, — вдохновенно продолжал отец. От его речей всегда столбенели, и поведение Демиона не виделось ему чем-то особенным. — Так как ни на что серьезное ты не годен, а пристроить к делу, как единицу штата, тебя необходимо, я решил объединить две опасные и бесполезные величины. Тебя! — Палец с огромным золотым кольцом с рубином ткнул Демиона в грудь. — И ее! — Указующий перст переместился мне на нос, я не удержалась и клацнула зубами. Папа поспешно спрятал руку в карман. Знал, что со мной стоит быть осторожным. Я и полфаланги отхватить могу. — С этого дня ты лично следишь за моей дочерью, ее сомнительными успехами и отвратительными похождениями, — ошарашил он нас обоих. Хотя меня меньше. Я ожидала чего-то подобного. — Смотришь, чтобы деточка не сделала бо-бо себе и окружающим. Я мучился семнадцать лет и тихо надеялся, что после пансиона благородных девиц сразу же передам это сокровище в руки будущего мужа. Но упряма, рыжая змеюка, в мать. С пансионом у нас не сложилось, да и с замужеством, чую, возникнут проблемы, пусть уж будет магичкой. Хоть всегда при работе и, если повезет, при деньгах.

— А я-то тут при чем? — несчастно взвыл Демион, до которого, видимо, дошло, чем ему грозит создавшаяся ситуация.

Хорошо хоть он оказался неглупым и не стал сдавать меня отцу. Понимал, похоже, что будет только хуже. С моим родителем лучше не спорить. Это чревато неприятностями и очень громкими воплями. Не все могут вынести. Демион, конечно, уже должен был привыкнуть, но кто его знает?

— А ты, как и полагается моему помощнику, будешь помогать мне управляться с дочерью. Так как мне либо за ней следить, либо делами академии заниматься. Пока она училась дома, у нас всегда была гувернантка, и не одна. Тут же эти функции ложатся на твои неслабые плечи, — уже спокойнее пояснил ректор. В его голосе даже душевная теплота мелькнула. — Пойдем, я зачитаю тебе правила обращения с этой невиданной зверюшкой. А ты… — Папа взглянул на меня выразительно, так, как мог только он. Одновременно с любовью и вселенской ненавистью. — Отправляйся спать. Я по запаху чую, что варево твое не получилось! Что ты там, в лаборатории, пыталась набезобразничать, рыжее чудовище?

Вопрос был риторическим, и я промолчала. Также не стала уточнять, что ничего не варила и воняет так сомнительная настойка Риз, а не зелье моего изготовления. Гораздо больше меня взволновало то, что я увидела, когда Демион повернулся ко мне спиной и послушно пошел за ректором. За блондинчиком тонкой ниточной вился черный дымок, который могла увидеть я одна. Проклятие. Знать бы еще какое. Видимо, я все же его не потеряла, а совершенно случайно прокляла Демиона.

— И вот что мне не сиделось в пансионе? — простонала я, когда за спинами мужчин закрылась дверь папиного кабинета. — Проблем там точно было меньше! И нервных потрясений — тоже. Что за проклятие на Демионе? Как оно будет действовать и когда? Куда подевалось мое Пироженко?! Столько вопросов, а вместо ответов — головная боль.

Колени тряслись, и, к своему ужасу, я начала икать. Впервые с того момента, как я оказалась в академии, Труселя мне виделись не самой большой проблемой. Бутылка с настойкой Риз захватила воображение и маячила перед глазами. Я поняла, что просто не в состоянии игнорировать желание успокоить нервы нехарактерным для меня, но весьма традиционным для многих способом. Только бы найти Пироженко. Где оно может мотаться и кого порадует своей огромной сладкой тушкой? Завалится к какому-нибудь почтенному профессору? Вот конфуз будет!

Я неспешно брела по коридорам, надеясь выловить плод своих магических деяний, и размышляла о нелегкой судьбе начинающей магички. Эксперимент с проклятием с треском провалился. Или не провалился? Неясно. Но сработал однозначно криво, а как именно, я не знаю и не представляю, как в этом разобраться. Беда. Демиона хотят приставить ко мне в качестве надзирателя. И вообще все плохо. Надо с этим что-то делать. Поэтому я решила, что лучше всего будет позорно сбежать к девчонкам, а не идти страдать к себе в комнату. Они хорошие, они меня жалеют и понимают. Может, чего присоветуют.

Я в конце концов добралась до нашего крыла в общаге, которое оказалось самым тихим. Например, на первом этаже меня едва не унесло ураганом, в котором тихо постанывал какой-то призрак, — у третьекурсников начался предмет «Управление погодой». Четвертый курс вообще гулял. На входе в их крыло унылый скелет (я придирчивотприсмотрелась, не мой ли) держал в руках табличку: «Не влезай — убьет!» — и громыхало из-за закрытых дверей знатно. Не знаю, кому бы пришло в голову туда влезать. Мне — нет.

К сожалению, за время длительной прогулки я так и не встретила свое Пироженко. Это настораживало. Я, конечно, надеялась, что магия оказалась недолговечна и Пироженко просто развеялось, но тогда возникал вопрос: куда делся скелет тролля? Он-то должен был остаться? И тварь у меня получилась немаленькая, а все же где-то затерялась. Шушель бы побрал мою рассеянность! Вот сложно мне, что ли, было привязать его к ножке стола? Тогда бы точно не убрел и не потерялся. «Ага, а попался бы на глаза Демиону и папочке, а это ничуть не лучше!» — осадила я саму себя и дернула ручку двери в триста тринадцатую.

— Что случилось? — спросили меня девчонки прямо с порога, и я промычала свое коронное: «Ы-ы-ы».

— Так, Риз! — скомандовала Сильвена. — Тащи настройку. Прошлый раз Касс выдала загадочное: «Ы-ы-ы», — когда увидела Демиона. Похоже, она опять с ним пересеклась, и встреча произвела неизгладимое впечатление. Подозреваю, не только на нее.

— Ага, — кивнула я и плюхнулась на жалобно застонавшую панцирную кровать. — Все плохо. Даже нет, все значительно хуже, чем плохо. Все просто ужасно по всем фронтам.

— Папа узнал? — перепугались девчонки.

— Нет. Плохо не настолько… хотя… если сложить все неприятности, то в совокупности будто папа узнал…

— У-у-у, — задумчиво отозвалась Сильвена. — А подробности можно?