– Это означает, что Геи нет?

– Нет. Это означает, что, если Гея есть, она не может находиться на одном из этих спутников. Не могла или не захотела обосноваться здесь.

– Но вообще-то она есть или нет?

– Спокойствие, Джен. И терпение.

У самого Тревайза, казалось, запас терпения просто-таки неограничен. Бесконечно долго он рассматривал небо и прервал молчание только однажды:

– Знаешь, как-то странно, что они не выходят нам навстречу. Даже печально. Если у них действительно такие возможности, какие им приписывают, теперь-то уж им давно пора как-то на наше присутствие отреагировать.

– Значит, – мрачно пробурчал Пелорат, – это всего-навсего миф.

– Мифы, друг мой Джен, это по твоей части… – Тревайз уставился в иллюминатор, прищурился и объявил: – Миф не миф, а есть тут одна планета, которая проходит по орбите через экосферу, а следовательно, может быть обитаема. Хотелось бы понаблюдать за ней до конца дня.

– Почему?

– Чтобы убедиться в том, обитаема ли она.

– Но ты только что сказал, что она проходит через экосферу.

– Да. В данный момент. Но вовсе не исключено, что ее орбита сильно вытянута, то есть она может подходить к звезде слишком близко, где-нибудь на микропарсек, а порой отходить микропарсеков на пятнадцать. Нужно определить скорость движения планеты по орбите, замерить расстояние от Геи-С на разных участках орбиты и тому подобное.

Еще один день минул.

– Орбита почти круговая, – сообщил Тревайз. – Шансы обитаемости планеты значительно возрастают. Но даже теперь никто за нами не торопится. Придется осторожненько приблизиться.

Пелорат спросил:

– Почему ты теперь так долго готовишься к Прыжкам? Движешься – через час по чайной ложке.

– Нет, вы его послушайте! Да маленькие Прыжки гораздо труднее больших. Что легче вынуть из песка – булыжник или песчинку? Гея-С так близко, пространство сильно искривлено. Одно это даже для компьютера расчеты затрудняет. Полагаю, это должно быть понятно даже мифологу.

Пелорат хмыкнул и надулся.

– Видишь планету? – спросил Тревайз. – Теперь ее видно невооруженным глазом. Период обращения вокруг солнца – около двадцати двух галактических часов, ось наклонена под двенадцать градусов. Почти хрестоматийный пример обитаемой планеты, и жизнь на ней есть.

– Откуда ты знаешь?

– В ее атмосфере – значительное количество свободного кислорода. При отсутствии развитой растительности это невозможно.

– А как насчет разумной жизни?

– Все зависит от результатов анализа радиоволнового излучения. Может быть, конечно, там существует разумная жизнь, не достигшая такого прогресса в технике, но это вряд ли.

– Бывали такие случаи, – возразил Пелорат.

– Верю на слово. Это – из твоей голубятни. Только как-то не верится, чтобы тамошние пасторальные обитатели так напугали Мула.

– А спутник у планеты есть? – спросил Пелорат.

– Да, – равнодушно ответил Тревайз.

– О! Большой? – дрогнувшим голосом спросил Пелорат.

– Что-то около ста километров в поперечнике.

– Как обидно… – разочарованно протянул Пелорат. – Если бы…

– Если бы спутник оказался гигантским, это могла бы быть сама Земля собственной персоной?

– Да, но по всему видно, что это не так.

– Но если прав Компор, Земля даже не в этом секторе Галактики. Она где-то в районе Сириуса… Джен, правда, мне очень жаль.

– Ну что ты… – махнул рукой Пелорат.

– Послушай, мы немного выждем и сделаем еще один маленький Прыжок. Если найдем признаки разумной жизни, можно решиться совершить посадку, если только не окажется, что ее совершать не стоит. Идет?

После Прыжка Тревайз удивленно проговорил:

– Все сходится, Джен. Гея, она самая. По крайней мере, тут есть технически развитая цивилизация.

– Это ты по радиоволнам судишь?

– Все гораздо проще. Вокруг планеты летает орбитальная станция. Видишь?

На экране появился объект, в котором Пелорат не усмотрел ничего необыкновенного, но Тревайз объяснил:

– Объект искусственный, металлический, с источником радиоволн.

– И что же мы теперь будем делать?

– Пока ничего. Они никак не могут не заметить нас при такой стадии развития техники. Если будут молчать, я через некоторое время пошлю радиосигнал. Если же и тогда они ничего не предпримут – осторожно приближусь.

– Ну а если все же с их стороны будут какие-то действия?

– Все зависит от того, какие. Если мне их действия не понравятся, придется воспользоваться преимуществами нашего положения – вряд ли они сумеют помешать нам совершить Прыжок.

– Мы обратимся в бегство, ты хочешь сказать?

– Гиперпространство – наше оружие и спасение.

– Но мы улетим отсюда не умнее, чем прилетели.

– Вовсе нет. По крайней мере, выяснили, что Гея существует, что на ней есть технически развитая цивилизация и что – она предприняла нечто, чтобы отпугнуть нас.

– Но, Голан, давай не будем уж очень пугливыми.

– Так… Джен, я прекрасно понимаю, что тебе в жизни ничего больше не надо, как только разузнать побольше о Земле, но не забывай: я не приверженец этой твоей мономании. Наш Корабль не вооружен, а эти – там, внизу, жили в полной изоляции несколько столетий. Представь себе: они ни сном ни духом не ведают, что за Академия такая и с чем ее едят, и вовсе не обязаны питать к ней какое-либо уважение. А если допустить, что там – Вторая Академия? Не дай бог раздразнить их – тогда мы никогда больше не сможем стать такими, как сейчас. Тебе что, не терпится, чтобы твое сознание стерли подчистую, и ты с удивлением обнаружил, что больше никакой не мифолог и не помнишь ни единой легенды?

Пелорат затосковал.

– Ну, если ты так говоришь… Но только – что мы будем делать, когда улетим отсюда?

– Все просто. Вернемся на Терминус с новостями… ну, если не на Терминус, то так близко к нему, как позволит наша милая старушка. Потом можно будет снова вернуться на Гею – гораздо быстрее, не блуждая по окрестностям, – и вернуться надо будет на военном корабле, а то и с целым флотом. Тогда все будет по-другому.

Ожидание тянулось бесконечно, становилось по-настоящему скучно. В окрестностях Геи они провели уже больше времени, чем потратили на перелет от Терминуса к Сейшеллу.

Тревайз запрограммировал на компьютере автоматический сигнал тревоги и расслабился – ухитрился задремать в мягком кресле.

Проснулся он оттого, что сигнал тревоги зазвучал. Напуганный, наполовину выбритый Пелорат вбежал в каюту Тревайза.

– Это что, сообщение? Вызов?

– Нет, – нервно отозвался Тревайз. – Мы двигаемся.

– Двигаемся? Куда?!

– К орбитальной станции.

– Почему?

– Не знаю. Двигатели работают, компьютер мне не отвечает, а мы движемся… Нас сцапали, Джен. Слишком близко, мы подошли к Гее.

Когда в видовом иллюминаторе корабля Гендибаля наконец показался корабль Компора, Гендибаль почувствовал по-настоящему, каким долгим было путешествие. До конца еще было далеко, все еще только начиналось. Путь от Трентора до Сейшелла – всего лишь пролог.

– Еще один корабль? – удивленно спросила Нови. – Еще один корабль космоса?

– Космический корабль, Нови. Тот самый, к которому мы стремились добраться. Он больше нашего и лучше. Он может двигаться через космос так быстро, что, если бы вздумал убегать от нас, нашему кораблю ни за что не догнать бы его.

– Он быстрее корабля ученых?

Видимо, Суру Нови сама эта мысль оскорбила.

Гендибаль пожал плечами:

– Ты зовешь меня Господином, но ученые не во всем господа, Нови. Нет у нас таких кораблей, нет многого другого, чем владеют те, кто владеет такими кораблями.

– Но как же может быть, Господин, что у ученых нет таких кораблей?

– Мы владеем более важными вещами, Нови. Все материальные богатства этих людей – чепуха, обман.