- Каждый человек, зачастую сам того не осознавая, своими действиями меняет судьбы тысяч и тысяч других людей. В худшую сторону, в лучшую – не важно. Меня поражает сам факт изменений. Разве человек достаточно весом для того, чтобы подстраивать под себя сущее? Разве он приложил столько же усилий, сколько прикладывали все те, кто смог подняться на следующую ступень? Я живу уже очень долго, но всё ещё не могу полностью этого понять.

Каждое слово Акедии набатом раздавалось в голове, и под конец её небольшого монолога, - под таким давлением я едва ли мог понять хоть что-то из сказанного, - Акедия вновь возвела незримую стену, и я смог свободно вдохнуть: тоска пропала.

- Ты ещё слишком слаб, чтобы разделить со мной извечную жажду Греха. Но я ценю твою заботу. – Девушка каким-то нарочито небрежным, но при этом нежным движением взлохматила мои волосы и, улыбнувшись, продолжила. – Тебе пора в реальный мир. Пока ты не можешь слишком долго здесь находиться. Твоё сознание и так уже на пределе…

Миг – и вот уже я стремительно куда-то падаю, будучи не в силах даже просто сориентироваться в пространстве.

К счастью, странное состояние не продлилось слишком долго, и мой замутненный взгляд зацепился за стремительно приближающиеся крыши домов. Выровняться, скорректировать курс… Всё. Теперь можно расслабиться и разложить по полочкам всё, что произошло со мной в личном мире Акедии, оказавшейся самой красивой девушкой из всех, кого мне только доводилось видеть.

Я был шокирован тем, что Акедия, одна из семи Грехов, решила избрать иной путь завершения войны. До того, как я лично её увидел, она представлялась мне машиной, направленной на выполнение одной-единственной задачи и симулирующей определенные поведенческие черты. Но теперь… Человек? Возможно, её можно считать таковой. В иной оболочке, но – человек. Как я, например. Ведь теперь от человека во мне осталась разве что душа… М-да. Что-то не туда меня размышления ведут, совсем не туда. Первоочерёдная задача сейчас – найти прибежище, место, где у меня будет свободный доступ ко всем необходимым знаниям. Книги, наставники, школы… Хотелось бы, конечно, обучаться только по книгам, но что-то мне подсказывает, что с учителем будет как минимум быстрее. Вот как, по-вашему, можно записать на бумаге заклинание? Конечно, всё зависит от того, как оно вообще выглядит, но общий смысл понятен.

И всё-таки невыносимая тоска, незримым грузом давящая на эту девушку, едва меня не убила. Можно сказать, что я прошёлся по краю, ежесекундно рискуя сорваться в бездну. Сейчас я отчётливо понимаю, насколько глупо поступил тогда, небрежным движением сметя выстроенную Акедией стену. Она защищала не её, а меня.

Я ещё слишком слаб.

Эти слова болью отзывались глубоко в моей душе, отчего желание самосовершенствоваться становилось только сильнее. Но под рукой сейчас не было ничего, что могло мне с этим помочь…

Я приземлился во дворе дома Кира и, приняв человеческую форму, вошёл в дом, у самого входа наткнувшись на сиротливо лежащую на полу шапку. На белый заячий мех налипла грязь, но это не помешало мне поднять её с пола и, отряхнув, надеть на голову. Первый и последний подарок, полученный от Кира и его семьи, терять не хотелось.

Где-то с минуту я просто стоял и ни о чём не думал, вспоминая самые яркие моменты первого полугода моей жизни в этом мире. Взять себя в руки и начать делать хоть что-то было нелегко, но я справился, принявшись, наконец, собирать свои вещи.

Я не брал ничего, что мне не принадлежало, справедливо полагая, что на это у меня нет никакого права. Кем я буду, если первым брошусь разорять дом друзей после их смерти?

Но даже так вещей набралось очень много. Одного только серебра в виде часто встречающихся в Империи Рассвета монет весом примерно по три с половиной грамма каждая, ногат, набралось почти четыре килограмма. А шкурки, которые я готовил на продажу? Каждая по-отдельности весила совсем немного, но их количество… Охотился я очень продуктивно, намереваясь запастись деньгами впрок. На вполне логичный вопрос о том, почему я не переводил сбережения в золото тут же последует ещё более логичный ответ – его не было. Нет, кольца и серьги ещё встречались, но монеты – нет. И не потому, что золото ничего не стоило, просто ни один человек в здравом уме не будет хранить свои деньги в монетах, которыми и расплатится-то нигде не получится ввиду их высокой стоимости. На одну ногату, к слову, можно было отужинать, хорошо выпить и получить чистую и тёплую, - в обоих смыслах, - постель. И – да, доходы крестьян и небогатых горожан были, мягко выражаясь, неудовлетворительными. За окном царило пусть и магическое, но всё-таки средневековье со всеми вытекающими – рабами, беззаконницей, частыми войнами и стремительно распространяющимися болезнями. Последние, правда, специальные чародеи на службе у государств приноровились оперативно лечить, предотвращая эпидемии, но едва ли это сильно влияло на общую ситуацию. В мире, где проезжающий через деревню наёмник может изнасиловать девушку и зарубить вставших на её защиту родственников, жизнь простой точно быть не обещала.

Особенно если носить с собой четыре килограмма серебра.

Но чёрт с ним, с весом – как мне везти всё своё добро? Лететь не получится – на подобный трюк из-за груза уйдет слишком много сил. На своих двоих? Долго – месяц, а то и полтора точно потеряю. А если приму форму какой-нибудь лошади, то в сутки смогу двигаться только часов пять-шесть – больше не получится просто потому, что негуманоидные формы требуют на поддержание себя значительно больше маны. Нет, конечно, и тут есть пока единственное обнаруженное мною исключение – воздушная форма, но в ней и думать не стоит о переносе вещей.

Получается, что мне нужно тягловое животное, коих в деревне не так много. Или, может, купить телегу да самому в неё запрячься? Что-то подсказывает мне, что так должно быть всяко легче, чем всё тащить на собственном горбу. Но это нужно ещё проверить – может статься, что телега со скарбом будет потреблять больше маны, чем просто скарб. Проблема, как говорится, пришла, откуда не ждали.

Я упаковал и сложил все свои вещи в центре гостиной, после чего вышел из дома, намереваясь заглянуть к плотнику – телега сама себя не купит, а уйти из деревни я обещал сразу же.

Вот только у самых ворот меня уже ждали четверо мужчин, из которых при оружии был только один – воин из тех, кого сегодня отрядили на патрулирование улицы. Я обвел собравшихся взглядом, терпеливо дождавшись, пока один из них, - лысый, высокий и худощавый, - наберётся храбрости и заговорит со мной. Мне даже интересно, что им сказал старейшина и зачем прислал. Проводить меня до ворот? Убедиться, что я покинул деревню?

- Корт, ты собрал всё, что хотел? – Говорил мужчина на удивление уверенно и, можно сказать, без страха, что слабо вязалось с совсем недавно случившейся заминкой. Я, решив чуть внимательнее его разглядеть, заскользил взглядом по его лицу и фигуре, отмечая про себя малейшие детали. На голове не волоска, лицо резкое, волевое, словно вырубленное из гранита. Есть морщины, так что, скорее всего, лет моему собеседнику уже немало. Но его коричневые глаза прямо-таки лучились вниманием и силой, словно передо мной стоял готовый в любую секунду обнажить меч и обагрить его кровью своих врагов мужчина, а не хлипкий старик, одну ногу занёсший над могилой. Нет, какой бы приказ его сюда ни привёл, а грубить такому человеку я не буду. Хотя изначально, если говорить честно, собирался – все эти люди много лет бок о бок жили с Зоном и его головорезами. Да и сейчас живут, собственно. Убил-то я не всех, кто-то точно остался.

- Собрал, но мне нужна телега. Хотел купить подходящую у плотника. Ну а если у него готовой не окажется – похожу по дворам, поспрашиваю. У кого-то точно найдётся, деньгами не обижу.

Мужчина посмотрел на своих подопечных и, кивнув, подошёл ко мне, приобняв меня за плечи и отведя в сторону. Сказать, что я удивился – значит не сказать ничего. Совсем, совсем не так я представлял себе отношение людей к монстру, вырезавшему два десятка их односельчан. Да, они были теми ещё мразями, но ведь у старейшины не было ничего, подтверждающего мои слова. А так быстро добраться до лагеря орков и хотя бы бегло осмотреть местность вокруг в метель, да ещё и ночью было малореально.