— Что это? — взял его на ладонь Штрой.

— Так, монетка. Акси потерял недавно… Очень переживал. (Аксель не сказал Кри, что два греческих евро вернулись к нему — он эту монетку теперь видеть не мог.)

— Приятно, когда сестра помнит о брате… Ну, а теперь чуть-чуть о делах. Тем более что ты и впрямь колдуешь лучше Акси.

И Штрой изложил Кри всё то, что до неё уже слышал её брат. Ей оставалось только сказать, что она подумает, и всё кончилось бы благополучно. Но Кри, как справедливо подчёркивал Хоф, было восемь лет. И она была потрясена тем, что её руками собираются убить её родителей. «Не может быть, — сказала она себе. — Дух он там, или кто, но ОН НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ТАКИМ ПЛОХИМ. Тут что-то не так. Разве он посмел бы давать мне чай и пирожные, если бы?..» Её бросило в жар, горло сдавила судорога, и всё вокруг показалось страшным сном — словно она опять стояла на берегу озера и видела, как на неё летит гигантский пёс.

— Этого не может быть! — со слезами на глазах сказала она, сметая подарки на пол. Аквариум с хрустальным звоном раскололся на миллион осколков, и китайские рыбки, широко разевая рты, запрыгали по каменному полу. Одна из них угодила прямо на зеркальце и, видимо, решив, что это лужа, пыталась в него нырнуть. Кри в бешенстве ударила по стеклу каблуком, разбив и его.

— Что, что случилось? — испуганно спросил Штрой. И все подарки мигом исчезли.

— А вот что, — тяжело дыша, сказала Кри, и слёзы брызнули у неё из глаз. — Если вы думаете, что я сама… своими руками… напущу ваши поганые Семь Смертей на моих родителей…

«Что я делаю?» — мелькнуло у неё в мозгу. Но отступать было поздно.

— …То вы не человек и не дух, а чёрт! — с силой закончила она. — И очень глупый чёрт.

— Ну да. Я чёрт, — спокойно сказал господин Штрой. — Но вовсе не глупый.

— ЧЁРТ? ВЫ?

— Да.

— Враки! — сказала Кри, подавляя дрожь ужаса. — У всех чертей — рога и копыта.

— Пожалуйста! — И из крутого лба Штроя вылезли кривые бычьи рога, а на ладонь ему легла косматая кисточка длинного облезлого хвоста. — Довольна?

— Всё равно вы не чёрт! — упрямо заявила Кри, чувствуя, что у неё немеет лицо. — И я вас не боюсь, и ничего для вас делать не буду.

— Не делай, — мирно сказал Штрой, и его хвост с рогами исчезли. Кри облегчённо перевела дух. — Чтобы твои родители, твой брат и ты поскорей погибли. Ты этого хочешь?

Девочка в слезах уставилась на него. Штрой нахмурился, мигнул, и его ласковые голубые глаза исчезли. Вместо них возникли огромные, как у стрекозы, полушария с медленно плывущими звёздами, галактиками и туманностями. Кри как заворожённая глядела в них, медленно расслабляясь, и по телу её разливалось блаженное тепло.

— Ты успокоилась? — словно издалека донёсся до неё тихий старческий голос.

— Да.

— Можешь обдумывать то, что я говорю?

— Да…

— Садись. Пей чай.

Кри покорно села и глотнула горячего напитка.

— Я хотел облегчить выбор тебе и твоему брату, — медленно сказал Штрой, откидываясь на спинку кресла. — Но теперь вижу, что вы на редкость умны для своего возраста и что с вами лучше говорить прямо. Пожалуй, так даже удобнее… Я дам тебе слово, что ваши родители не погибнут. И сдержу его. Я перенесу их обоих в наш замок — хоть сейчас! А если это успокоит тебя, мы даже возьмём их в космос…

— Нет-нет! — задыхаясь, пролепетала Кри. — Как я могу сделать ТАКОЕ у них на глазах? Лучше сразу умереть…

— Тебе жаль людей?

— Да.

Штрой встал и медленно поднял руку. Свет в помещении погас, звёзды в проёме крыши вспыхнули ярче, а над головой духа возник огромный хрустальный шар со знакомыми очертаниями океанов и материков. Шар медленно вращался, заполнив собой почти всё воздушное пространство обсерватории.

— Вот наша Земля, — сказал Великий Звёздный, подходя к шару вплотную. — Когда-то я родился на ней человеком, потом вырос и умер. И то же самое ждало бы тебя и твоего брата, если б не мы, волшебники… Только вы уже не воскресли бы. Я могу сравнивать мир духов и мир людей, потому что знаю оба. Потом я видел много миров… выбирал их, переделывал. А ты, Кри, пока ещё не знаешь толком даже один-единственный — тот, которого ты не выбирала и никогда не сможешь изменить. Никогда и ни в чём, запомни это.

— А зачем его менять? — тихо спросила Кри. — И потом… даже если мне захочется… я вырасту… я буду работать…

— Знаю, знаю, — кивнул дух. — У тебя будет много денег, машина, вилла… что там ещё? Муж и дети, да… И, если повезёт, то же самое будет у твоих детей. И у детей их детей. — Он обернулся и устремил мерцающие глаза на Кри. — Это хорошо?

— Да! — вызывающе сказала Кри. — Это хорошо!

— Скучно не станет?

— Никогда!

— Что ж, это твоё дело, и лучше его больше не касаться… А тем временем кто-то… иногда совсем рядом с тобой… Впрочем, лучше взгляни сама.

Великий Звёздный прикоснулся к шару, и по его поверхности поплыли рваные тучи. В их разрывах то и дело мелькали поля, города, моря и горы, обозреваемые с высоты десятков метров. Но это были не телекадры, даже не стереокино или виртуальный мир. Кри словно смотрела в колодец, на дне которого мелькала настоящая, живая жизнь. То шелестели джунгли, донося до девочки тёплый ветер с ароматами листвы и фруктов. То она ощущала влажный запах моря. То холод арктических пустынь. И всюду земной воздух был отравлен едким дымом, гарью, кислой вонью пороха и газов. В морях мелькали горящие корабли с мечущимися и тонущими экипажами — и эти корабли кто-то обстреливал с других кораблей или самолётов. В городах рушились здания, мелькали на их фоне окровавленные лица, в воздух взлетали оторванные руки и ноги. Кри в ужасе увидела, как на нарядной улице какого-то восточного города взрыв упавшей с самолёта бомбы оторвал от земли тело маленького попрошайки. Пролетев несколько метров, оно рухнуло на голову другого ребёнка, четырёх- или пятилетнего, которого богато одетая женщина тянула к шикарному автомобилю. Оба упали на мостовую и остались недвижимы, а женщина рухнула рядом с ними на колени и прикрыла лицо руками…

— Уберите! Уберите это! — зарыдала Кри, тоже спрятав лицо в ладони.

Шар исчез. Штрой сидел за столиком напротив, а перед ним дымилась новая чашка чаю.

— Как видишь, иногда лучше быть чёртом, чем человеком, — сказал он, берясь за ложечку. — Вот этот мир ты и увидишь в космосе завтра. Мир Фибахов и их жертв… Обманов и войн, голода и преступлений, а главное — великого, беспощадного и бесконечного Равнодушия счастливых людей к несчастным. Оно больше космоса, поверь мне. Приятно ли тебе будет утопать в роскоши и удаче, зная обо всём этом? Откупаться от этих видений посылками с поношенными, не нужными тебе самой вещами? Протягивать грязному, голодному малышу коробку конфет с розовым бантиком? Это — хорошо?

Кри молчала.

— Так помоги нам покончить со всеми бедами разом, волшебница Кристине Реннер. Люди — это ошибка. Исправь её и стань такой, как мы. Вечной и справедливой…

— Неправда! — стиснула зубы Кри. — Вы, духи, тоже воюете между собой!

— А это ты когда успела подслушать? Впрочем, неважно… Да, воюем и будем воевать! Но не так, как вы, люди… У нас, милое дитя, воюет лишь тот, кто сам этого хочет. Меня, к примеру, много раз пытались убить. В том числе и в этом замке. Но никогда мои убийцы не тронули бы какого-нибудь диспетчера или Пралине! Разве что те попытались бы схватить их. Между прочим, у нас даже не принято звать на помощь, если речь не идёт о специальной охране. Мы воюем за волшебное поле, за власть… А тот, кого всё это не прельщает, всегда может уйти. Незаселённых миров сколько угодно! Мы заботимся о самом мелком и ничтожном из младших подчинённых, если он — с нами. Слово духа — алмаз! Я тысячи раз шёл на переговоры к моим заклятым врагам, никогда не беспокоясь о себе, потому что мне была обещана безопасность. Так тебе ли судить меня? То, что я хочу сделать и предлагаю сделать тебе, — хорошо.

— Нет! — простонала Кри, отшвыривая чашку. — Всё равно — нет! Я не такая… И Акси не такой! И родители наши — тоже! Мы будем ко всем добры…