— Да что ж там с нами творили-то? Вы, небось, опять постарались? — То, что период жизни перед Аквариумом, который нам стерли из памяти, был далеко не счастливым, я, конечно, догадывался, но чтоб настолько… Не ожидал. Две попытки суицида! Нормально! — Кстати, раз уж речь зашла о памяти, можешь ты, Иван, нам блок этот снять?

— Могу. — Радостно кивнул мой собеседник. — Но не буду. Не имею права.

— Ну и иди на хер. — Ласково сказал я.

— Пойду-пойду… Уже скоро. Чуть-чуть еще послушай.

— Да что тут слушать! — Вновь начал заводиться я. — Чем больше грузишь, тем меньше толку. Ты лучше меня послушай, а потом поправь, если, где не так.

— Прошу.

— Короче. История стара, как мир. Одно пространство — две силы. Добро и зло. Свет и тьма. Абсолютный и беспринципный злодей — это кодла Анунахеров и Тех, Кто Стоит За Ними, — Тут я неожиданно для самого себя сделал ненавидимый мною американский жест, изобразив обеими руками ковычки в воздухе. — А бескорыстный и праведный герой — ты, Ваня, и твои друганы, Идущие Рядом. На кону этой великой и эпической битвы — судьба человечества. Враг хочет уничтожить людей, как вид, поработив их бессмертные души, с помощью которых планирует счастливо и весело жить до конца времен в своем царстве зла и смерти. Благородные герои, то есть — вы, всячески препятствуют этому исключительно потому, что души не чают в этом самом человечестве. Видишь, опять словесный каламбур. Везде эта загадочная душа.

Я перевел дух и вопросительно посмотрел на сидящего передо мной. Иван, который во время моего монолога кивал головой с мудрой и печальной улыбкой, поднял глаза.

— И у тебя ко мне два вопроса. Первый — почему ты должен верить, что мы — это добро, и второй, как следствие первого, — зачем нам, в принципе, надо помогать людям.

— Совершенно верно. — Ответил я. — Только вопроса три.

— А какой третий? — удивленно поднял брови он.

— Про третий потом. Сначала на эти ответь. Я парень начитанный и знаю, что Добро и Зло, как таковые, вообще, понятия очень относительные. То, что для меня зло, для Ануннаков — добро. Они ведь выжить хотят, сам говорил, вот и вертятся, как могут. Цель оправдывает средства. Мы слабее, они сильнее. Закон джунглей. А если вспомнить, что сделали просвещенные европейцы с наивными и слаборазвитыми индейцами, то параллель выстраивается сама собой. Да и люди — далеко не подарок. Такие экземпляры встречаются, что Горбатые рядом с ними — просто херувимы.

— Ты путаешь причину и следствие, Егор. Ты оправдываешь действия Ануннаков и иже с ними самосохранением, не задумываясь о том, что возможно именно эти действия и являются причиной их уничтожения. А что касается твоих собратьев и их косяков, то здесь зло является неизбежным элементом человеческой цивилизации. Ваш дар — свобода воли имеет и обратную сторону. Она ведь не одна на всех, а у каждого своя. Поэтому, любые два существа, ею наделенные, при взаимодействии друг с другом в социуме рано или поздно спровоцируют конфликт. Это зло неизбежное и в какой-то мере способствующее духовному прогрессу нравственно здорового человека. Если бы его не было, душе незачем было бы развиваться, так как отсутствовал бы стимул, препятствие, которое нужно преодолевать. Пойми, человек не создан идеальным и лучшим во Вселенной. Он создан единственно возможным.

— Кем создан? Вами?

Иван покачал головой.

— Ладно… На вопросы ты так и не ответил. — Продолжил настаивать я. — Твои туманные размышления и формулировки не катят. Ответь конкретно — почему я должен тебе верить, и если я все-таки тебе верю, то какой вам смысл помогать человечеству. Я, как говорится, не вижу изюма. В чем выгода для тебя?

— Ты слишком все упростил и обобщил, Егор. Да, есть две силы, противостоящие друг другу. Первая — это Горбатые. Хотя, на самом деле, Ануннаки — это только вершина айсберга. Они на передовой, на самом верху пирамиды. За ними стоят другие, за теми другими еще… Много там всяких. Всякого… С другой стороны — мы. Я и те, кто мне недавно свистел. Мы тоже всего лишь рядовые исполнители. За нашей спиной целая иерархия. Идет борьба за будущее Вселенной…

— Ну, конечно! — Усмехнулся я. — Ни больше, ни меньше.

— Именно! — Совершенно не смутился Иван. — Вы, люди, — это самое будущее. Как бы нелепо это ни звучало. Варианта развития событий в ходе этого противостояния всего два. Или человечество никогда не появится в том виде, в котором ты его помнишь. То есть, в виде самостоятельной, осознающей себя и эволюционирующей ветви Разума. Вы станете тупым подъяремным скотом, поставляющим бесценный продукт — души, которые Ануннаки будут, доводить до нужной им кондиции в виде физических объектов или нематериальной субстанции, не важно, и отправлять наверх, Хозяевам. А уж, что будут делать с таким продуктом они, представить сложно. Однако, легко представить последствия. Это грубое и необратимое вмешательство в естественный ход развития мира, извращение самого Замысла, в соответствии с которым этот мир до сих пор существовал. Поэтому возможно всякое. От полного коллапса и возвращения к изначальной энтропии до нового, совершенно непредсказуемого космического порядка. И вариант второй — человечество развивается само, без вмешательства извне. Пусть долго, извилисто, в крови и ядерной пыли, но развивается. Эволюция идет по своим законам, души прогрессируют, равновесие сохраняется, а Замысел обретает задуманный облик. Так вот, наш интерес во всем этом — избежать варианта номер один. Так как, буде он исполнен, мало не покажется никому. Ни нашим, ни вашим. К нам прорвется такое, что…

Ладно. Про это — не надо…

Все это о том, в чем выгода или, как ты выразился, «изюм», для нас. А что касается того, почему ты, Егор, должен все это принять… Я сейчас не буду доказывать тебе, что мы есть Истинный Свет и Добро. Нет ни смысла, ни времени. Я вижу, что при всем своем скептицизме в глубине души ты итак осознаешь, что находишься на одном берегу с нами, а не с этими… Я хочу поговорить о морали. Об абсолютном отсутствии тождества между человеческой нравственностью и моральными принципами тех же Уродов, взяв их, как самый простой образец всех тех сил, что стоят на Том берегу. Вы же с Настей постоянно поражались запредельной порочности их поступков, которые для вас лежали «за гранью добра и зла». Так?

— Да. — Ответил я. — То, что они вытворяли с людьми, а особенно с девушками, в голове не укладывается до сих пор.

— Хорошо. — Удовлетворенно кивнул головой он. — Хоть здесь ты со мной согласен. Так вот, это действительно за гранью. За гранью человеческих понятий о белом и черном. А для них — это совершенно нормально. И не потому, что они злые, опять же, в людском понимании, а потому что они, в принципе, другие. Приведу пример. Ты убил ребенка…

— Я?!

— Я сказал — пример! Чисто гипотетически. Ты убил ребенка. Это вызывает у тебя чувство вины, значит ты понимаешь, что не должен был этого делать. Ты осознаешь, что существует некий нравственный закон, лежащий за пределами твоего воспитания, жизненного опыта и этического кодекса человека. Изначальный нравственный закон, который тобой одновременно и принят, и нарушен. Твоя душа, а не разум, кричит тебе, что это плохой поступок. Этот безусловный закон, кем-то заложенный в каждого человека, даже в самого закоренелого злодея, является стражем человеческой нравственности. Такие понятия, как любовь, сострадание, доброта и милосердие — это столпы, на которых он базируется. Так вот, наше Добро, конечно, отличается от вашего, но не радикально. Наши нравственные устои такие же, просто намного шире и сложнее. Опять же, если использовать конкретный простой пример, человек рисует левой ногой на песке круг, неровный и грубый, а мы чертим такой круг циркулем на бумаге. При всем колоссальном отличии нюансов в обоих случаях получается окружность. Причем, чем дальше этот человек поднимается по лестнице духовной эволюции, тем больше его окружность становится похожей на нашу. А Уроды, Ануннаки, их хозяева, хозяева их хозяев и еще один, главный Хозяин, всегда нарисуют квадрат. Или треугольник, если угодно, но никак не круг. Это понятно?