Таких высказываний уже ушедших писателей разных советских республик и разных национальностей можно привести еще много, но мы опять не обойдем и ныне, слава богу, здравствующих.
Сергей Михалков: «Солженицын — человек, переполненный яростью и злобой, пренебрежением и высокомерием к своим соотечественникам». Опять же прежде всего — к русским.
Владимир Карпов:«Да, были предатели на войне. Их толкали на черное дело трусость, ничтожность душонки. Но есть предатели и в мирное время — это вы, Сахаров и Солженицын! Сегодня вы стреляете в спину соотечественникам».
Михаил Алексеев: «Оскорблена совесть миллионов… Брошен поганый плевок и в живых, и на священные могилы тех, кто спас мир… А жирный же кусок, заработанный низким предательством, рано или поздно встанет у него поперек горла».
Чингиз Айтматов: «Если мы хотим по-настоящему выступать на мировой арене, то давайте следовать пути Горького и Маяковского, а не Пастернака и Солженицына».
Давид Кугультинов:«Герострат был, Солженицын есть. Но Герострату не платили за поджог храма. Солженицын берет. Однако даже замутненный злобою разум его должен бы понять, что пытающийся вдунуть жизнь в червивую залежь фашизма всегда кончает всенародным презрением».
Валентин Распутинсчитает Солженицына «победителем и одновременно побежденным. Победителем в борьбе с коммунизмом и побежденным вместе с втоптанной в грязь Россией. В том и другом он принял деятельное участие… Его война против коммунизма перешла в войну против национальной России» («Завтра», № 21, 1994).
Александр Рекемчук:«Злобный клеветник…»
Литературовед Петр Николаев:«К истории прикоснулся своими нечистыми руками Солженицын…»
Это все были высказывания и оценки литераторов. Из других приведу только два. Митрополит Крутицкий и Коломенский Серафим:«Солженицын печально известен своими действиями в поддержку кругов, враждебных нашей родине, нашему народу». И наконец, последнее: «Подобных людей никогда не мучил жгучий стыд за подлость и предательство, ибо у них никогда не было чувства родины, гражданского долга перед народом… Миллионы людей не только у нас, но и за пределами СССР с удовлетворением воспримут сообщение о лишении Солженицына советского гражданства и выдворении его из нашей страны». Так писал в «Правде» Герой Советского Союза Василий Бондаренко.Уж не дядя ли нашего Владимира Григорьевича, о котором упоминалось? Но если даже только однофамилец, немедленно кайся за него, Бондаренко: ты же именно к этому призываешь однофамильцев отвратительных для тебя коммунистов.
Если вам, Карякин, этого мало, то возьмите книгу «Слово пробивает себе дорогу», вышедшую в издательстве «Русский путь» в 1998 году. Почти все приведенные выше высказывания о Солженицыне взяты оттуда. Там его высокоинтеллектуальные, по шкале Кублановского, почитатели В.И. Глоцер и Е.Ц. Чуковская (внучка писателя) собрали и дотошно разложили по полочкам необъятное множество этих высказываний в полной уверенности, что они лишь выгодно оттеняют супер-гипер-архигениальность их кумира. Ну еще бы! Никто ж из авторов этих высказываний не дотягивает до интеллектуального уровня Бондаренки — Кублановского — Карякина…
Впрочем, не обошлось без некоторых досадных изъятий. Так, в объемистой книге (500 страниц!) не нашлось места для приведенной выше оценки Шолоховым произведений и самой личности Солженицына: «Поражает какое-то болезненное бесстыдство…» и т.д. Или вот еще более объемистая книга (620 страниц !) «Кремлевский самосуд», вышедшая еще в 1994 году в издательстве «Родина». Там неутомимые добытчики А.В. Коротков, С.А. Мельчин и А.С. Степанов под руководством В.Н. Денисова сгребли еще больше интересных бумажек, но тоже сумели обойтись без Шолохова.
Как можно было уже видеть, особенно шибко критика пленяет писатель вот чем: «С себя, с себя он начинает покаяние, а потому-то неотразимо убедительным и становится его призыв к покаянию». Да, Солженицын любит порой разодрать на себе рубаху и завопить так, например: «При другом повороте судьбы я мог бы стать правой рукой Берии! Мог бы!..» И — в слезы… Но это слишком абстрактно, гипотетично. А вот в конкрентой подлости, в том, допустим, что при допросе оклеветал своих школьных и институтских друзей как антисоветчиков, — в этом ни признаться, ни покаяться он не желает. Мало того, когда оклеветанный им школьный друг Кирилл Симонян пристыдил его уже на свободе за клевету, он с великой досадой воскликнул : «Ах, жаль, что тебя тогда не посадили!» («Архипелаг», т. 1, с. 144). А история с «Тихим Доном»? Или ее не было, Карякин? Уж после смерти-то Шолохова, после того, как найдена рукопись книги, как можно было хотя бы не признаться в своем гнусном вранье! Куда там… Вот истинное лицо этого праведника-покаянца. Он скорее язык себе отрежет, чем мы услышим от него: «Виноват, православные. Еще в молодости бес попутал. Всю жизнь врал напропалую, аспид…» И Карякин еще стыдит сограждан за то, что они не следуют призыву уникального лжеца: «Пушкин каялся, Толстой каялся, Чехов… А этим — „не в чем!“ А еще стоят со свечкой в храме…» Это о Ельцине и Путине, что ли?
Собратьев Карякина из яковлевского Отдела пропаганды Твардовский, морщась, умолял: «Над ухом не дышите…» А ведь этот, дитя «Проблем социализма», не над ухом, а встал перед глазами и вопит: «Кайтесь!» Будучи воспитанником сих «Проблем», он же не соображает, что тут дело сугубо личное, интимное, тайное. У Пушкина и Толстого никто в связи с этим над ухом не дышал. Чтоб недалеко ходить, замечу, что и у меня никто не дышал, но вот еще в 79-м году родились строки:
(«В прекрасном и яростном мире». М., 1996, с. 27)
Это было написано в Коктебеле среди его сказочных красот в дни райского благоденствия.
Нетрудно заметить, что громче и назойливей всех требуют покаяния от нас именно оборотни: Солженицын, академик Лихачев, вот этот специалист по проблемам социализма и подобные им.
В пропаганде писаний своего кумира Карякин превосходит Эдварда, Альфреда и Вольдемара, вместе взятых, доходит до категорического заявления, что без «Архипелага», ну просто «нельзя, безнравственно вступать в наш мир». Что значит «вступать в мир» — о новорожденных, что ли, речь? Или о выпускниках средних школ? Или, наконец, о новобрачных? В фашистской Германии вступившие в брак молодожены обязательно должны были тут же купить «Майн кампф». Как видно, Карякин мечтает, чтобы и у нас в обязательном порядке покупали «Архипелаг» то ли родители новорожденных, то ли выпускники школ, то ли новобрачные. Что ж, я полагаю, нынешняя однопартийная Дума может поддержать такое новаторское требование. Но как быть с теми, кто уже вступил «в наш мир» через карякинское «нельзя», т.е. не прочитав «Архипелаг»? Ведь это огромное, подавляющее большинство народа. Трудно представить себе нормального человека, который добровольно прочитал бы эту тягомотину в полторы тысячу страниц, эту «книгу-монстр», как назвал ее Лев Копелев, сидевший вместе с Солженицыным. Я лично в свое время осилил ее только на спор — за три бутылки армянского коньяка «Арарат» (по бутылке за каждый том). А всех, кто не читал, пожалуй, надо сажать в лагеря строгого режима — правда, Карякин? — и не выпускать до тех пор, пока не прочитают великую книгу и не сдадут экзамен по ней. Опасаюсь, что будет много смертельных случаев по причине умственного истощения. Но что делать!
