— Так тебе они нужнее, всё-таки служба у тебя, Александр Семёнович, слишком уж… м-да… — протянул Архаров. Про Ростопчина он подзабыл, и Фёдор Васильевич сделал пару шагов к двери, стараясь не привлекать к себе особого внимания. Но, заметив, что я за ним наблюдаю, остановился с самым независимым видом, посматривая то на Архарова, то на Макарова.

— Я вот тут подумал, а может быть, пары рот да твоих орлов нам хватит, чтобы пройтись по Москве, очищая её от этой гнуси? — спросил Макаров. — Моим гвардейцам тоже нужно в деле побывать, чтобы опыта набраться.

И они посмотрели на меня. Я же, в свою очередь, рассматривал каждого из них, размышляя о том, что, кажется, процесс начал помаленьку двигаться, и мне уже не нужно даже намекать на вроде бы очевидные вещи. Моё окружение само начало генерировать идеи. Шампанское, что ли, открыть по такому поводу?

— Ваше величество, как вы смотрите на предложение Александра Семёновича? — спросил Архаров. Его голос зазвучал заискивающе. И, похоже, сам Архаров не видел в этом заискивании ничего особенного.

— Лично я смотрю на него положительно. А вы что скажете, Фёдор Васильевич? — Ростопчин после моих слов вынужден был выйти вперёд.

— Я всё ещё думаю, что устраивать облавы — это… — и он махнул рукой, словно говоря: «Да делайте, что хотите, потом только не удивляйтесь результату. И да, я вас сразу предупредил, что подобное решение не слишком хорошее».

— Как вы планируете действовать? — спросил я, переводя взгляд на Архарова.

— Днём, — немного подумав, ответил начальник полиции. Пока начальник полиции, потому что министерств ещё нет. А так быть ему первым министром внутренних дел. И да, я считаю, что это очень символично. — Ночью эти сволочи «работают», как сами говорят, — Архаров скривился. Словно хотел сплюнуть, но вовремя опомнился и продолжил: — А кто не «работает», всё равно расползаются по всему городу. Где их в одну кучу собирать? Так что днём. Пойдём несколькими группами, чтобы сразу одним махом несколько притонов накрыть. И чтобы не успели гонца пустить и предупредить остальных. Да, Александр Семёнович, как дела с моральным обликом у твоих гвардейцев?

— А почему ты спрашиваешь? — Макаров удивлённо вскинул брови.

— Потому что у меня в списке два весёлых курятника… эм, — он бросил на меня быстрый взгляд и заменил явно жаргонное словечко, — два весёлых дома находится. Там некоторые пришлые обосновались.

— Вот заодно и проверим, — с весёлой злостью ответил ему Макаров.

Дверь в который раз уже приоткрылась, и в кабинет заглянул Скворцов. Найдя меня взглядом, он кивнул. Так, понятно, прибыл князь Куракин.

— Господа, раз неразрешимый вопрос разрешился сам собой и почти без моего вмешательства, предлагаю вам обсудить детали не в моём кабинете, — прервал я их беседу. — Николай Петрович, я примерно представил себе, как всё будет происходить, и после проведения облав жду вас у себя с подробнейшим докладом. Фёдор Васильевич, вы немного успокоились? По улицам Москвы не будут гусары гоняться за преступниками с саблями наголо. И пушки никто с собой не потащит, — я усмехнулся, глядя на вытянувшееся лицо Ростопчина. — Я вас больше не задерживаю.

Архаров с Ростопчиным переглянулись и двинулись к выходу, Макаров же остался стоять на том же месте, где остановился, закрывая меня от раздухарившегося Архарова. Когда они вышли, я задал вопрос, вертящийся у меня на языке.

— Александр Семёнович, объясните мне, будьте так любезны, такие вот вопросы обязательно нужно решать в моём присутствии? Вы что же, не могли договориться с Николаем Петровичем самостоятельно? Здесь же даже санкция моя не нужна. Всего лишь в докладе бы упомянули, и всё на этом.

— Мы могли бы договориться, ваше величество, — ответил Макаров, разворачиваясь ко мне лицом. — Но вероятность того, что Николай Петрович пришёл бы ко мне со своей бедой, крайне мала. И если бы Фёдор Васильевич без разговоров оказал содействие полиции, выделив несколько рот гвардейцев, то мы бы вообще никогда не пересеклись.

Я долго смотрел на него. А ведь получается, что разные ведомства действительно редко пересекаются друг с другом. Но это и в моё время не редкость. Интересно, мне удастся заставить их взаимодействовать друг с другом? Ведь не встреться они сегодня у меня, Архаров начал бы свои облавы и вполне мог испортить какую-нибудь операцию Макарову просто потому, что не знал о ней. Я только головой покачал. Похоже, что это совершенно неразрешимая проблема, но попытаться её решить всё-таки стоит. Сразу же сама собой уйдёт куча мелких проблем, я просто уверен в этом.

— Вам есть что мне доложить, Александр Семёнович? — спросил я, чувствуя, что молчание начало затягиваться.

— Нет, ваше величество, — он покачал головой. — Всё пока идёт своим чередом. Да, я тут видел вашего Сперанского. Он вместе с помощником Фёдора Васильевича прибивал первую табличку к одному из домов. На табличке кроме номера дома написано название улицы.

— Да, так и было задумано, — ответил я задумчиво, размышляя на тему этих трижды проклятых номеров. — Что же, видимо, Миша решил личным примером показать, что это вовсе не сложно.

— У меня порой складывается впечатление, что ваш секретарь слишком старательный, — Макаров посмотрел на часы, стоящие в углу кабинета, а потом перевёл взгляд на меня.

— Вот поэтому Сперанский и является моим секретарём, — я позволил себе улыбнуться. — Пригласите князя Куракина, нужно уже определиться, куда он поедет, в Париж или в Петропавловскую крепость.

Макаров ничего не ответил, а прошёл к двери. Распахнув её, он жестом предложил ожидающему в приёмной человеку пройти.

Князь не вошёл в кабинет, он сюда вбежал. Раскланявшись, Куракин выпрямился, преданно глядя мне в глаза. Я же пару раз моргнул, пытаясь отвести взгляд от его одежды. Не придумав ничего лучшего, я перевёл взгляд на свой мундир и сравнил довольно скромные серебряные пуговицы с сияющими камнями на его сюртуке.

— Это бриллианты? — не выдержав, я указал на пуговицы и тут же мысленно обругал себя. Это ты, Саша, вместо приветствия спросил?

— Да, ваше величество, — Куракин улыбнулся. — Мой портной уверял меня, что они смотрятся очень хорошо с этими цветами.

— Ваш портной вам не солгал, — я с трудом оторвал взгляд от сияющего великолепия. — Ваши пуговицы почище артиллерийских снарядов. Валят просто наповал. — Он скромно улыбнулся, а я внезапно понял, что говорил мне Макаров по поводу слов Талейрана в адрес князя. Он же может приличную такую взятку только пуговицами дать. — Просто потрясающе! — пробормотал я, разглядывая Куракина. Впечатление слишком умного человека он не производил, но был вице-канцлером, и я до сих пор не уволил его с занимаемой должности. Правда, я не слишком понимаю, чем именно он на этом посту занимается.

— Ваше величество, вы меня позвали сюда с какой-то определённой целью? — спросил Куракин, которому становилось не по себе под моим пристальным взглядом.

— Да, Александр Борисович, — я оторвался от окна, к которому только что не прирос, подошёл к столу и взял с него бумагу, перевязанную кокетливой ленточкой. — Здесь приказ о вашей отставки с должности вице-канцлера Российской империи, — ровно проговорил я, протягивая приказ ему. Князь заметно побледнел. Он никак не мог понять, с чем связана подобная немилость.

— Но, ваше величество, что я такого сделал? — в его голосе прозвучала нерешительность. Он бросил быстрый взгляд на стоящего чуть в стороне Макарова и нахмурился. — Значит, это правда. Слухи о моём аресте — это вовсе не слухи!

— Александр Семёнович, разберитесь, откуда появляются слухи прямиком из вашей службы, — скучным голосом протянул я, даже не глядя на Макарова. — Вы же понимаете, что это неприемлемо.

— Я разберусь, — быстро ответил Макаров.

— Александр Борисович, скажите мне, ничего не утаивая, что вы делаете в масонской ложе? Разве вам не объяснили, в чём состоит суть этих сборищ? — я продолжал рассматривать Куракина, стиснувшего приказ так, что уже слегка его помял.