Князь так и не заснул больше, а на рассвете, выведя из конюшни Тамерлана, отправился в поля, не ведая, что за много верст от его имения девушка с синими глазами, закутавшись в бурку, проплакала всю ночь у костра. Слишком неожиданный подарок преподнесла ей судьба, но желанная встреча окончательно разбила ее надежды на счастье и любовь. Теперь Саша уже не сомневалась, что любит Кирилла Адашева, любит с той самой минуты, когда увидела его впервые в полутемном вестибюле. Невозможно поверить, но человек, с которым они даже не были знакомы, не перемолвились ни единым словом, кому и дела нет до ее существования, стал болью ее сердца, от которой нет Саше покоя ни ночью, ни днем...

Ухо, за которое графиню Волоцкую оттрепали два дня назад, все еще побаливало. Да, ей удалось испытать и силу объятий князя, и тепло его ладоней на своей груди. И хотя в тот момент Александре более всего хотелось растерзать обидчика, но что-то заставило ее сердце неистово забиться, а все тело покрылось мурашками...

Саша всхлипнула чуть громче, и сразу же чуткая Серафима подняла голову и с недоумением оглядела сидевшую у огня хозяйку. Потом, тихо вздохнув, опять опустила голову на седло, исполнявшее роль подушки. Сражение у трактира для барышни не прошло бесследно. По непонятной причине она все эти дни словно не в себе, не спит ночами, похудела, побледнела... Зельем ее каким опоили, что ли? Но Серафима все это время усердно за ней присматривала и ничего подобного бы не допустила. Горничная перевернулась на другой бок. А может, сохнет барышня по кому? Неужели по этому кривляке Кирдягину? Ну нет! Она еще с Петербурга его на дух не переносит. Тут Серафима села, сбросив с себя бурку. А вдруг по соседу, молодому Чернятину убивается? Хотя еще в имении графиня вовсю потешалась над ним. Выходит, здесь дело не в сердечных муках. И тут новое предположение заставило горничную окончательно проснуться. Неужели барышня простудилась и заболела, вот же беда какая! А она лежит себе и загадки отгадывает, бесстыжая!..

Серафима встала и приблизилась к костру. Саша подняла на нее залитое слезами лицо и разрыдалась:

– Сима! Я так хочу его снова увидеть!..

Пока обеспокоенная горничная и заплаканная хозяйка беседовали, Павел Верменич мерил шагами спальню, разрабатывая план боевых действий. Уже под утро он расслышал, как где-то неподалеку тихо скрипнула соседняя дверь. Он слегка приоткрыл свою и выглянул в коридор. Увиденное заставило его озадаченно крякнуть, покачать головой и удовлетворенно потереть ладони. По крайней мере развеялись последние сомнения Павла в необходимости действовать.