Вся следующая неделя была занята сборами Саши. Неожиданное решение дочери погостить у тетки в Петербурге до весны обрадовало и огорчило графа. Чувство вины, что Саша тратит свою молодость на дела, которыми должен заниматься он, не покидало его с момента возвращения в имение. Но отказаться от книги значило похоронить его наблюдения, открытия, эксперименты – весь опыт, накопленный им за более чем двадцатилетние скитания по свету. Но стоил ли он тех огромных жертв, что приносятся в угоду смутным пока результатам его исследований? На одной чаше весов, микроскопическая капля, которая вольется в океан знаний благодаря его стараниям, на другой счастье единственной дочери. Граф упрекал себя в эгоизме, хотя понимал, что Саша не простит ему, если он забросит то, чему посвятил свою жизнь! Но если не сложится ее судьба, если девочка так и останется одинокой, кого тогда винить? Ольга умирая, умоляла мужа ни при каких обстоятельствах не забывать о дочери, а что получается? Он, будто Кощей над золотом, чахнет над своими бумагами, даже не заметил, как прошли весна, лето... Уже и осень на дворе, а дни его отмеряют лишь горы исписанной бумагу да затупленные перья...

Дочь, слава Богу, решилась вновь погостить у тетки, а ведь клялась по весне, что не будет больше ноги ее в столице, настолько она ей наскучила... Конечно, молодая девушку поступает правильно, покидая на зиму поместье. Что ей делать среди сугробов, когда большинство соседей разъедутся по городским квартирам; молодежь стремится к обществу своих сверстников, почему же Саша должна лишаться удовольствия танцевать на балах, бывать в театре, носить модные платья... Граф, огорченно вздохнув, отодвинул рукопись.

Они впервые расстаются на столь долгий срок, но девочка со свойственной ей практичностью предусмотрела все до мелочей, чтобы отец не чувствовал себя забытым. Граф не слишком вникал в ее беседы с Глушковым и приказчиками, ему было достаточно, что Саша уговорила Екатерину Семеновну пожить у них на правах экономки.

Неожиданно для себя он обрадовался подобному повороту событий. Гостья оказалась благодарной слушательницей, и теперь, после вечернего чая, он не запирался в своем кабинете, а, захватив рукопись, усаживался в широкое кресло и читал ей страницу за страницей, прерываясь иной раз, чтобы подробнее рассказать о дальних странах, чужих народах, их удивительных обычаях...

Саша с радостью наблюдала за столь быстрым сближением двух немолодых одиноких людей. Она уже знала, что Екатерина никогда не была замужем. Ее жених, лихой гусар Иван Ошмарин, погиб в сражении при Малоярославце[27] , затем умерла тетка, и девушке пришлось оставить мечты о замужестве. Получив небольшое наследство, она заплатила карточные долги дядьки, иначе усадьба и земли пошли бы с молотка, но старый Сарафанов предпочитал об этом не вспоминать и каждый приезд племянницы воспринимал как попытку сжить его со света и завладеть обветшалым добром.

Новая экономка быстро вошла в курс дела. Порой Саша даже завидовала ее способности бывать, казалось, одновременно в нескольких местах. Только что отчитывала кухарку – и вот уже во дворе велит дворнику хорошенько размести от снега дорожки. Птичница сетует, что в курятник наведался хорек, и Екатерина тут как тут, просит Ахмета непременно поставить капкан на разбойника...

Дворня и слуги носились по усадьбе и дому, выполняя ее распоряжения, и незаметно получилось, что от незначительных изменений и перестановок в доме стало теплее и уютнее, а те мелкие повседневные заботы, до которых у Саши не доходили руки, решились словно сами собой в течение какой-то недели.

У нее были спокойный, ласковый взгляд больших серых глаз, маленькая изящная фигурка, тихий голос, но слуги слушались Екатерину беспрекословно. И даже строптивая Серафима отметила ее умение без крика и шума заставить отъявленного лентяя и хитреца Архипку наносить дров на кухню или наколоть щепы для растопки. Толстого и неповоротливого отрока все в доме и даже сама мать, рябая кухарка Арина, считали придурковатым, «убитым Богом», особой работой не загружали, чем мальчишка бессовестным образом и пользовался. Но экономка вытащила его из закутка за русской печью, приставив помогать матери на кухне.

На этот раз отец и все дела по имению передавались в надежные руки, но до последнего дня Саша не решалась раскрыть Екатерине свои истинные планы...

...В то раннее утро на верховой прогулке Серафима предложила ей план, обсуждению которого они посвятили весь последующий день, прихватив порядочный кусок ночи. От него изрядно попахивало авантюризмом, но Саша отвергла предложение горничной использовать затею в личных целях. На это не было никаких оснований, а вот защита прав униженных и безжалостно уволенных князем гувернанток – это уже являлось делом чести! Словом, в течение нескольких часов они детально обсудили секретный план примерного наказания князя и его наследников за бессердечие и высокомерие.

Екатерина, узнав о намерениях девушек, всполошилась:

– Сашенька, милая! Что вы такое надумали? Да Бог с ними, с гувернантками! Все мы одним миром мазаны! Знаем на вершок, а гонору-то на сажень! Не справиться вам с князем! Наплачетесь только, а никому ничего не докажете! И никто вам там не поможет, словечка доброго сроду не скажет, разве старая нянька Агафья пожалеет, но чтобы ей показаться, тоже надо семи пядей во лбу быть! – Заметив, что все ее доводы тщетны, добавила: – Саша, князь терпеть не может хорошеньких молоденьких учительниц, поэтому у вас нет никаких шансов устроиться на службу. Бросьте эту глупую затею, пока не поздно. Кроме огорчения ничего она вам не даст, помяните мое слово! Да и про баронессу не забывайте! Думаете, она потерпит в доме такую милую девушку, как вы? Даже если князь согласится, она сделает все возможное, чтобы сжить вас со свету!..

Чем больше доводов приводила Екатерина, тем сильнее хотелось графине Волоцкой встретиться с Кириллом Адашевым и самой во всем убедиться. Но отмахнуться от столь резонных аргументов означало провалить сию ответственную миссию, и Саша с помощью Серафимы предприняла некоторые меры предосторожности с целью обезопасить себя от душки Кирдягина, баронессы и, самое главное, сохранить душевное равновесие князя.