На обратном пути в Канзас-Сити вначале ничто не нарушало приятного заблуждения, в котором пребывал Клайд. Он сидел рядом с Гортензией, и она склонила голову к нему на плечо. Спарсер, ожидавший, пока все усядутся, чтобы самому сесть за руль, сжал руку Гортензии выше локтя и получил в ответ многообещающий взгляд, но Клайд этого не заметил.

Час был уже поздний, Хегленд, Ретерер и Хигби подгоняли Спарсера, и тот, повеселев от взгляда Гортензии и от выпитого вина, так погнал машину, что впереди скоро блеснули огни предместий. Машина неслась с головокружительной скоростью. И вдруг пришлось остановиться: здесь, вблизи города, проходила восточная линия железной дороги, и они долго, волнуясь, ждали на переезде, пока пройдут два длинных товарных поезда. Когда подъехали к северной окраине Канзас-Сити, повалил мокрый снег; большие хлопья сразу таяли, дорога покрылась слоем скользкой грязи, и теперь ехать нужно было очень осторожно. Часы показывали уже половину шестого. В обычных условиях при большой скорости хватило бы восьми минут, чтобы добраться до ближайших к отелю кварталов, где они могли бы остановить машину. Но произошла новая задержка у моста Ганнибала, — и, когда они переехали мост и добрались до Вайандот-стрит, было без двадцати шесть. Четверо молодых людей уже потеряли всякий вкус к поездке и больше не радовались близости своих спутниц. Теперь они могли думать только о том, удастся ли им попасть вовремя в отель. Перед ними неотступно маячила строгая, педантичная фигура мистера Скуайрса.

— Ну, если мы не поедем скорее, нам не добраться в срок, — сказал Ретерер Дэвису Хигби, беспокойно вертевшему в руках часы. — Едва ли мы успеем переодеться.

Клайд, услышав его слова, воскликнул:

— Ну, это не годится! Нельзя ли двигаться побыстрее? Напрасно мы сегодня поехали. Беда, если не попадем к поверке.

А Гортензия, заметив его волнение и тревогу, спросила:

— Вы думаете, мы не доедем вовремя?

— При такой скорости не доедем, — сказал он.

Хегленд, который внимательно всматривался в то, что делалось за окном,

— в глазах рябило, словно весь мир был заполнен клочками непрерывно падавшей ваты, — крикнул Спарсеру:

— Эй, Уиллард, нельзя ли побыстрей? Нам зарез, коли опоздаем.

А Хигби, разом выведенный из своего наглого спокойствия — спокойствия азартного игрока, прибавил:

— Нас наверняка выгонят, если мы не соврем чего-нибудь в оправдание. Кто придумает, что бы нам сказать?

Клайд только прерывисто вздохнул.

И, как нарочно, почти на каждом перекрестке они наталкивались на скопление экипажей и должны были мучиться ожиданием. На пересечении Девятой и Вайандот-стрит раздосадованный Спарсер, увидев новое препятствие

— предостерегающе поднятую руку полисмена, — нетерпеливо воскликнул:

— Опять задержка! Ну что тут будешь делать! Я могу свернуть на Вашингтон-стрит. Только не знаю, выйдет ли быстрее.

Прошла целая минута прежде чем был дан сигнал ехать дальше. Тогда Спарсер быстро повернул вправо, и через три квартала машина вышла на Вашингтон-стрит.

Но и тут было не лучше. Два сплошных потока машин двигались в противоположных направлениях, и на каждом перекрестке несколько драгоценных мгновений терялось на то, чтобы пропустить поперечный поток. Затем автомобиль устремлялся дальше, до следующего перекрестка, пробираясь среди других экипажей, стараясь их обогнать. На углу Пятнадцатой и Вашингтон-стрит Клайд сказал Ретереру:

— Может, сойдем у Семнадцатой и пойдем пешком?

— Никакого смысла, — отозвался Спарсер. — Если я сумею свернуть там, выйдет гораздо быстрее.

Они теснили другие машины, стараясь выиграть лишний дюйм пространства. На углу Шестнадцатой и Вашингтон-стрит Спарсер увидел слева, как ему показалось, довольно свободный квартал и свернул туда, чтобы этим проездом снова выехать на Вайандот-стрит. Как раз в то мгновение, когда он, ведя машину вплотную вдоль тротуара, приближался к углу и готовился свернуть, не уменьшая скорости, девочка лет девяти, бежавшая к перекрестку, очутилась прямо перед автомобилем. Спарсер не мог ни остановиться, ни объехать ее, девочку сбило с ног и протащило несколько шагов, прежде чем машину удалось остановить. И тотчас раздался крик десятка голосов: пронзительные вопли женщин и возгласы мужчин — свидетелей несчастья.

Все они мгновенно бросились к упавшей девочке; колеса переехали через нее. Спарсер, выглянув, увидел кучку людей вокруг неподвижного тела, и его охватила непередаваемая паника: он представил себе полицию, тюрьму, отца, владельца автомобиля, суровую кару… И хотя все, кто был в автомобиле, вскочили с криками: «О, боже! Он сбил девочку! Он убил ребенка! Какой ужас! Господи! Что же теперь делать?» — Спарсер обернулся и крикнул:

— Полиция! Надо удирать!

И, не ожидая согласия остальных (они привстали в машине, но ни слова не могли вымолвить от страха), он рванул рычаг, и «пакард» на предельной скорости понесся к следующему перекрестку.

Но там, как и на каждом углу, стоял полисмен, который, увидев, что за квартал от него возникло какое-то смятение, уже приготовился покинуть свой пост, чтобы узнать, в чем дело. В эту минуту крики: «Задержите эту машину! Задержите эту машину!» — достигли его ушей. А мужчина, бежавший вслед за автомобилем с места несчастья, кричал: «Держите их, держите! Они убили ребенка!»

Полисмен сейчас же повернулся к автомобилю и поднес к губам свисток. Но Спарсер, услышав крики и увидев идущего навстречу полисмена, метнулся мимо него на Семнадцатую улицу и помчался по ней со скоростью почти сорока миль в час. На ходу он задел колесо какого-то грузовика, поцарапал крыло другой машины; он проскакивал мимо экипажей и пешеходов на расстоянии дюйма, а то и какой-нибудь четверти дюйма. Позади него в «пакарде» почти все сидели с застывшими лицами, напряженно вытянувшись, стиснув руки, широко раскрыв глаза и плотно сжав губы; только Гортензия, Люсиль Николас и Тина Когел непрерывно повторяли: «Господи, господи! Что теперь будет!»

Но удрать от полиции и от всех тех, кто начал преследовать машину, было не так-то просто. Полисмен, не успев рассмотреть номер автомобиля, но убедившись, что водитель не намерен остановиться, дал резкий и продолжительный свисток. Полисмен на следующем углу, увидев быстро мчавшуюся машину и поняв, что это может значить, тоже дал свисток, вскочил на подножку проезжавшего мимо открытого автомобиля и приказал шоферу догнать беглецов. Еще три автомобилиста — охотники до происшествий, видя, что случилось что-то неладное, пустились в погоню, то и дело давая громкие гудки.