– Да жутковато, – и съежился. – Вы тоже чувствовали себя ничем, пока прошли все эти этапы проверки? – озабоченно спросил он Эрика.

Тот замер, не зная что сказать в ответ. Но нашелся и быстро проговорил:

– Это необходимые меры. Не все ведь должны сюда попадать. Должно быть какое-то деление людей.

Мужчина съежился еще больше. Он указал пальцем на фигуру Эрика в фонтане:

– Ему я верю и уважаю то, что он делает. Но это все, – и он развел руками, обводя глазами концерн. – Мне кажется, оно не приведет нас к добру, – и он покачал головой.

– Почему? – взмолился Эрик. – Ведь здесь показаны приборы будущего и у человека есть возможность почувствовать себя, пусть и здесь и сейчас, но будто в другом времени и пространстве.

Мужчина устало и презрительно посмотрел на Эрика и задал ему вопрос:

– Когда придут перемены, как он говорит, все эти вещи, – он указал рукой на магазин позади. – Будут не нужны. А вот эта дележка на входе, – фыркнул он. – Давайте, пусть нас поделят на классы, общины, так пусть поставят клеймо. Вот здесь, на лбу, – и он стал тыкать себе в голову.

Настроение Эрика испортилось. У него отпало желание идти смотреть все эти магазины. Он только озадаченно развернулся и стал осматриваться, приложив руку ко рту. Немой шок и ужас настигли его. Где-то он прогадал. И этот мужчина был полностью прав.

– А как вас зовут? – внезапно обратился к нему тот, подходя ближе.

– А? Я Эрик, – растерянно пробормотал он в ответ, даже не подумав о смысле сказанного.

– Эрик? – повторил мужчина.

Будто очнувшись ото сна, тот вдруг добавил:

– Эрик. Я, – но осекся. У него не было желания врать.

И он просто замер, не зная, что сказать.

Увидев его потерянный взгляд, мужчина мягко улыбнулся.

– Я священник. Мое имя Виталий. Сейчас яздесь со своей женой и младшей дочерью. Знаете, я не буду спрашивать вас ни о чем. Если хотите, можем поговорить с вами. Не здесь. Ну, так что? – настоятельно поинтересовался он, – я могу дать вам свой адрес, телефон. Встретимся, побеседуем. Я вижу, вы чем-то обеспокоены.

Эрик на мгновение задумался. Он долго стоял в молчании, закусив губу. Виталий смиренно ждал его. Затем он твердо ответил священнику:

– Нет, спасибо. Я разберусь во всем сам.

– Но вы в замешательстве. Вы запутались, и я это вижу. Возможно, вам не с кем поделиться наболевшим.

Эрик отвернулся от него.

– Благодарю, но я разберусь во всем сам. Прощайте, – и он стремительно стал отходить от священника.

Тот лишь стоял и крестил его в воздухе, смотря ему вслед и повторяя про себя:

– Не подведи.

– О, Эрик, ты здесь! Не ожидал тебя увидеть, – столкнувшись с ним в коридоре, обратился к нему Эндрус. – Чего ты такой мрачный?

Тот лишь отмахнулся в ответ.

– Я ухожу, – кинул он стилисту.

– А ты уже все посмотрел?

– Я еще ничего не смотрел, – злобно буркнул ему в ответ Эрик и стал выдергивать свою руку, чтобы получить возможность поскорее покинуть концерн.

– Что, кто-то уже успел испортить тебе настроение? – серьезно обратился к нему Эндрус. – Так ведь это всего один человек. Или тебе не понравилось что-то в интерьере?

Эрик посмотрел ему прямо в глаза. Затем, схватив за плечи и пытаясь его трясти, он оттолкнул того к стене и разъяренно проговорил:

– Ты что не видишь? Они боятся этого! Мы только пытаемся выбить из них деньги и все! Все это наносное! Оно не заходит в суть! Все эти ваши прозрачные браслетики, блестки, обтягивающие наряды! Что вы несете им? Что они могут постичь из этого? Как оно изменит их в будущем? Как поможет подготовиться к переходу? Вы просто хотите нажиться, вот и все! Отстань! – отмахнулся он от стилиста и выпустил его из своих цепких рук.

– Постой, – кинулся вслед за ним Эндрус. – Хорошо, я попробую убедить тебя, что все не так, как ты думаешь. Только дай мне пару минут. Окей? – поднял он руки и жалобно посмотрел на Эрика. – А лучше полчаса. Ну что? По рукам? – тихо поинтересовался он.

Эрик сжал губы. С минуту он стоял в раздумьях, затем все же сменил гнев на милость и ответил:

– Хорошо. Но после этого ноги моей в этой коробке больше не будет.

– Отлично, просто отлично! – воспарил Эндрус. – Пошли за мной. Я тебе кое-что покажу, – и устремился в другой конец коридора.

Эрик послушно пошел за ним, все еще проклиная все на свете.

К сожалению, Эндрусу не удалось удивить Эрика чем-то особенным. Он показал ему комнату книг, где люди получали доступ к виртуальным источникам информации, и кинотеатр. Так же стилист объяснил ему, что желающие могли взять с собой понравившееся домой. И уже в расслабленной обстановке, лежа на кровати или сидя на стуле, предаваться новым опытам и все более углубляться в жизнь концерна. Доступными для домашнего пользования были музыка, кино и книги. Они выдавались под залог на определенный срок. Одежду необходимо было покупать.

Хоть задумка была и хорошая, но Эрика это все равно не впечатлило, и он покинул концерн с твердым намерением сюда больше не возвращаться. Кинув напоследок взгляд на все происходящее, он стремительно вышел через проход для персонала.

Начиная с того дня, как Эрик впервые ступил на сцену, он жил в полной конфиденциальности: его тщательно скрывали, чтобы никто не мог увидеть его реальную внешность и определить места, где он останавливается во время поездок.

Практически каждый день он выступал на сцене, собирая все больше людей. Но каково было его удивление, когда он в один момент понял, что он ведь работает не ради своих амбиций. Его задачей действительно было достучаться до людей, помочь им осознать всю серьезность и грандиозность предстоящего.

Сидя в гримерке перед зеркалом после очередного выступления и ерзая рукой по своему лицу туда-сюда, Эрик, казалось, хотел стереть не остатки грима с лица, а прояснить что-то. То и дело, хмуря лоб и растягивая кожу руками, превращая свое лицо в странные гримасы, он резко обернулся на звук открывающейся двери. В гримерку вошел Алекс и застыл на пороге.

– Ты звал меня? – обратился он к Эрику.

Тот лишь кивнул в ответ. Он так и замер с руками на лице, и лишь глаза его сверлили пиар-менеджера.

– Твои выступления все короче. Ты не общаешься с ребятами, может, надо что-то поменять? Тебе все надоело? Может, – тихо и аккуратно спросил Алекс. –Тебе надо отдохнуть? – на последнем слове он замер и уставился на Эрика.

Убрав руки с лица и оставив на нем красные разводы от своих пальцев, он проговорил:

– Нет. Я не хочу отдыхать, Саша. Скажи мне, вот ты один из первых, кто узнал то, что я хотел донести. Так?

– Да, да, – закивал Алекс.

– Так скажи мне, друг, вот чего я хочу? Какие цели преследую? Если мы уберем весь этот фарс, на котором ты решил нажиться еще тогда, когда мы только увиделись в первый раз? Ведь ты только и подписался на это дело из-за денег, из-за этих бумажек, да? – его голос перешел на крик.

Алекс не узнал его в этот момент. Губы Эрика дрожали. Он изрядно похудел во время, так называемых, «гастролей». Алекса пугало то, что с Эриком мог произойти нервный срыв.

Он просто молча стоял и пытался подобрать слова. Может быть, впервые в жизни пронырливый и языкатый менеджер не знал, что сказать. Он был просто в замешательстве.

– Ты не мой продюсер, а я не актер, – поднялся со своего кресла, тем временем, Эрик и направился к Алексу. – Так скажи мне, – он усиленно тряс головой, смотря на своего пиарщика. – В чем правда? Где она? Я хочу ее знать. Я обращался ко всем и каждому, для меня это было не шоу. Я согласился на всю эту затею только для того, чтобы привлечь внимание к тому, что хотел донести. Это давно для меня лично, – вышло за рамки каких-то денег, славы. Я пытался достучаться до всех и каждого. И ты ведь тоже человек. Вот мне интересно: достучался лия хотя бы до тебя?!

– Конечно же, достучался! – кинулся к нему Алекс. – Еще с первого нашего телефонного разговора, встречи, да о чем я, еще с объявления в газете, я понял, что ты не такой как все. Я увидел твой огромный потенциал.