— Лезь туда.

Я поежилась. Лезть в этот подвал почему-то показалось самым страшным за сегодняшний день. Но, понимая, что выбора нет, осторожно поставила ногу на ступеньку. Михалыч спускался за мной. Когда мы оказались в погребе, где было еще темнее, чем в комнате, Михалыч подвел меня к стене. И, отстегнув один браслет наручников, приковал меня к какой-то заржавевшей трубе, проходившей вдоль стены. Левая рука осталась свободной, но радостней мне не стало.

— Сиди, — бросил Михалыч и поднялся по лестнице.

Я услышала, как лязгнула крышка люка, и меня поглотила абсолютная темнота. Будто захлопнули крышку гроба…

Я осталась совершенно одна в этой тьме. В погребе было сыро и очень холодно. Через пару минут меня начала бить дрожь. Постаравшись успокоиться и сосредоточиться, я стала обдумывать план действий.

Меня бросили один на один с этим мрачным мужиком, и, вероятнее всего, это и есть мой шанс спастись. Уж его-то одного я вырубить сумею, нужно только придумать, как. Сидеть было очень неудобно. Собственно, сесть по-нормальному и не получалось: наручники, прикованные достаточно высоко, тянули руку вверх и не давали возможности удобно сесть. Стоять тоже было тяжело.

Я старалась не обращать внимания на неудобства, полностью погрузившись в мысли о побеге. Наконец, прокрутив ситуацию и так и сяк, я поняла, что у меня есть только один выход. Выждав немного, я застонала, стараясь делать это как можно громче. Однако никакой реакции не последовало. Собравшись с силами, я застонала громче. Потом просто перешла на жуткий вой. Через некоторое время послышался металлический лязг — Михалыч отодвигал крышку люка. В погреб проник тусклый луч света, и послышался грубоватый голос Михалыча:

— Чего ты там?

— Худо мне, — выдавила я.

— Что еще?

— Больно, очень… М-м-м… — застонала я.

— Твою мать! — выругался он, спускаясь.

Я скрючилась, согнулась пополам, схватившись свободной рукой за живот.

— Меня били… — проговорила я, когда он спустился. — Очень сильно ударили в живот, и теперь начались боли… просто чудовищные! О-о-о! — Я закричала, раскачиваясь из стороны в сторону.

Михалыч неуверенно приблизился ко мне вплотную. Именно этого момента я и ждала, готовя к нему все свои силы. Когда Михалыч взял меня за руку, отводя ее в сторону, я с силой двинула ногой ему в пах, врезав одновременно ребром ладони по шее. Издав гортанный звук, он повалился на пол рядом со мной. Я дотянулась до кармана его брюк и вытащила оттуда ключи.

Быстро отстегнув наручник, приковала Михалыча к той же трубе и бросилась к лестнице, на ходу растирая затекшую руку. Выбравшись наверх, я с трудом подвинула крышку люка, лишая Михалыча возможности выйти наружу.

Заметив на столе свою сумку, я схватила ее и, выскочив из дома, побежала по тропинке. Вперед, вперед, как можно быстрее, пока никто не вернулся. Ситуация осложнялась тем, что я не знала, где нахожусь. На бегу расстегнув сумочку, с облегчением убедилась, что деньги на месте.

Их было немного, но вполне достаточно для того, чтобы поймать машину до города. Выбравшись на дорогу, я остановилась у обочины и подняла руку. Первая машина промчалась мимо, вторая тоже. Наверное, мой непрезентабельный вид не внушал водителям доверия. Покопавшись в сумочке, я нашла зеркальце. Да, выгляжу, прямо сказать, неважнецки. В кармане я нащупала носовой платок, который мне дал Серый. Он был все еще влажным, и я тщательно обтерла им лицо, после чего замазала багровый след тональным кремом. Расчесав волосы, я подкрасила губы и еще раз глянула в зеркало. Теперь получше! Через пару минут возле меня притормозил старенький «Жигуленок» третьей модели. Я назвала водителю адрес. Пока мы ехали, я изо всех сил старалась не уснуть и не думать о той передряге, из которой мне, можно сказать, чудом удалось выбраться…