— Как прикажете, господин поручик, — дурашливым голосом имитируя лакея, сказал Пашутин. — Со всем нашим удовольствием!

К моему удивлению, тот номер, в котором я раньше жил, оказался свободен. Коридорный, увидев меня, обрадовался как родному, впрочем, так же как и полтиннику, вложенному ему в руку, что сразу дало себя знать: нам тут же был предложен свежий чай с домашним вареньем и свежими баранками. Отказавшись, я закрылся в комнате с Пашутиным.

— Что делать будем, Миша?

— Хозяева узнают о судьбе наемников, если уже не узнали, и испугаются. Ведь они не знают, что те могли сказать тебе перед смертью.

— Согласен. Но если предположить, что они собирались выйти через меня на государя, иначе эту попытку никак не объяснить, то посчитав это провалом, могут попытаться убрать нас обоих. Государя и меня. Чтобы наверняка.

Пашутин испытующе посмотрел на меня.

— Покушение на государя? Это кто ж на такое осмелиться?

— Те, за чьей спиной стоит Франция и Англия. Они ищут способ, чужими руками, не допустить заключения мира. А самый простой и удобный способ, это убрать государя, чтобы затем посадить на трон марионетку.

— Это государственная измена!

— Ты сам говорил, что у английского и французского послов в окружении царя есть много единомышленников. Сейчас, пока не ушло время, они постараются приложить все усилия, чтобы сорвать подписание сепаратного мира.

— Да — а…. Ставки высокие, что и говорить. Вполне возможно, что ты можешь оказаться прав. Хотя мне трудно в это поверить.

— В убийство государя?

— В измену людей, дававших присягу!

— Слушай, Миша, через восемь дней состоится крестьянский съезд, поэтому займись вплотную охраной государя. И еще. У меня есть план, но нужно твое участие.

— Слушаю. Говори.

— План называется: ловля на живца.

— Так ты у нас еще и рыбак оказывается. Давай, не томи.

— Завтра я делаю вид, что тайно возвращаюсь домой, чтобы забрать, скажем, необходимые вещи и деньги.

— Я бы в это не поверил. Правильнее было бы спрятаться во дворце, за тройным кольцом охраны. Или ты не царский советник?

— Судя потому, что они прислали эту троицу, они меня совсем не знают. Так?

— Может и так, но ты к чему клонишь?

— Думаю, что они представляют меня странным и замкнутым человек. Друзей нет, женщин нет. Куда он может пойти со своими страхами? К царю? Другой бы пошел, а этот — нет. Но судя по редким встречам во дворце, куда советник приезжал только по вызову, личной близости между ними не усматривается. Так какие?то общие и до сих пор непонятные интересы. К тому же если он сумел расправиться с тройкой головорезов, то значит сам привык решать свои проблемы. Отсюда вывод. Богуславский попытается спрятаться в укромном месте, пока полиция и жандармы будут искать главных виновников. И чтобы не упустить его, так как дело не требует отлагательств, они поставят своих людей во всех знаковых местах. У тренировочного зала, у дворца, у квартиры. Это их шанс, и отбрасывать они его не станут ни в коем случае. Как тебе?

— Хм! Давай подробности.

На следующий день я приехал на извозчике и, заплатив ему вперед, приказал ждать, пока не вернусь. Бросив осторожный взгляд по сторонам, нырнул под арку, ведущую во двор. Также незаметно огляделся у подъезда, потом резко открыл дверь и вошел. Поздоровавшись с консьержем, поинтересовался: не приходил ли кто ко мне? Получив отрицательный ответ, поднялся по лестнице в свою квартиру. Здесь я уже не ожидал подвохов. Усевшись в кресло в гостиной, стал ожидать незваных гостей, которые должны были скоро появиться. Так оно и случилось. Пятнадцати минут не прошло, как из прихожей раздались тихие, но явно металлические звуки. Если бы я действительно занимался сбором вещей, то вполне мог их и не услышать. Место, где можно было спрятаться в квартире, уже было давно — давно определено. Свободно висящая тяжелая и плотная штора в гостиной должна была защитить от быстрого и случайного взгляда. Не успел я спрятаться, как из прихожей послышались чьи?то легкие и осторожные шаги. Два,… нет, три человека вошли в комнату. Замерли, оглядываясь. Вдруг со стороны спальни раздался испуганный негромкий мужской голос: — Там кто?то есть?

Я не видел, но по легким звукам было нетрудно определить, что гости развернулись в сторону в голоса. Пора! Мягким движением осторожно отодвинул штору в сторону. Ко мне спиной стояли: женщина, или скорее девушка, кряжистый, крепкий мужчина и невысокого роста мужичок с узкими плечами. В руках девушка и мужчина держали оружие. Наган и легкий браунинг.

Единственная трудность, стоявшая перед нами, представляла собой жесткую необходимость взять всех без стрельбы и шума. В таком случае у нас появлялся шанс ухватиться за кончик ниточки, то есть попробовать взять того, кто сейчас, находясь на улице, контролировал эту акцию, а он, в свою очередь, мог бы привести нас к настоящим хозяевам этих марионеток.

Из спальни сначала послышались осторожные шаги, потом вдруг что?то шумно упало и покатилось по полу. Под искусственно созданный шум, я сделал два коротких шажка и оказался за спинами незваных гостей. Детину я отправил в беспамятство первым, рассчитывая на растерянность и неожиданность девушки, но та не только быстро отреагировала на мое появление, но и попыталась убить меня. Правда, я оказался еще быстрее: ударил ребром ладони по запястью, сверху вниз, выбил оружие, а затем толкнул к стене. Но даже сейчас, в безвыходном положении, она не захотела признать свое поражение, и снова напала меня, норовя ударить мне растопыренными пальцами в глаза. Легко, словно на тренировке, я перехватил ее запястье и вывернул руку, заведя ее ей за спину. Сдавленный вскрик возвестил о ее полном поражении. Третий, мужичок, благообразного вида, с самого начала схватки отскочил в сторону и так остался стоять, всем своим видом показывая, что не намерен оказывать сопротивление. Пегие сальные волосы, потертый пиджачок, невзрачное лицо. Их общего простого и непрезентабельного вида, выбивались легкие теннисные туфли на прорезиненной подошве и хитро — цепкий взгляд жулика и вора.

"Уголовник".

Из спальни вышел Пашутин с пистолетом наготове.

— Кто тут у нас? Так — с. Два злодея и одна злодейка. Неплохой улов. Отпусти ее, Сергей.

Девушка распрямилась, и осторожно потирая руку, окинула нас обоих гневно — презрительным взглядом. Пашутин, тем временем, обратился ко мне: — Сергей, громила как скоро очнется?

— Через пять — семь минут.

Он кивнул мне головой, затем обратился к мужичку: — Уважаемый, присядьте. И руки положите на стол, так чтобы я видел.

После того как тот сел, подполковник бросил взгляд на девушку: — И вы тоже, барышня.

Оставшись стоять, она сначала окинула нас обоих испепеляющим взглядом, а затем выплеснула свою ненависть нам в лицо: — Цепные псы самодержавия! Ненавижу вас! Ненавижу!

И это была не игра, а самая настоящая праведная ярость фанатички — революционерки. Будь у нее сейчас оружие в руках, она бы пристрелила нас и не поморщилась.

— Милая барышня! С вашей экспрессией да на театральные подмостки, а вы отчего?то решили в революцию поиграть! — слова Пашутина не соответствовали его резкому со стальными нотками голосу. — Живо сядьте! Больше повторять не буду!

Пока он ее усмирял, я подобрал с пола ее пистолет, после чего обыскал и связал лежащего без памяти здоровяка. Только когда я вытаскивал у него из?за пояса еще один пистолет, он очнулся и, увидев меня, попытался вскочить. Когда не получилось, злобно ощерился. Это был крепкий детина, с тяжелым, грубым лицом и квадратной челюстью. Рывком вздернул его на ноги, подтащил к стулу и посадил, после чего встал за его спиной.

— Итак, господа и дамы, кто из вас желает первым сделать добровольное признание? — обратился к ним Пашутин. После минуты молчания, продолжил: — Желающих нет. Ладно. Теперь скажу вам неприятную вещь. Мы не полиция, а сами по себе. И руки у нас не связаны законом.