Теперь я понимала, как выглядела моя улыбка, когда {он} говорил, что приедет вечером.

Когда тебя любят — это, оказывается, приятно…

Завтрак я действительно сделала. Яичницу и бутерброды, себе чай, а Руслану кофе.

Как же странно — последние три года я завтракала в одиночестве, а теперь вдруг ощутила рядом тепло чьей-то души. Пусть чужой и не нужной, но всё-таки…

— Я испортил тебе Новый год? — спросил вдруг Руслан, и я от неожиданности вздрогнула.

— Какой Новый год?

— Прошлый. Когда мы все собрались на вечеринке у Андрея. И я… сказал, что хочу тебя.

С тихим звяканьем я поставила чашку на стол.

— Испортил? Нет, что ты.

— Ты испугалась?

Дался ему этот Новый год. По правде говоря, я давно не думала о тех словах Руслана… точнее, я не думала о них до вчерашнего утра.

— Нет. Я немного обиделась.

Его лицо вытянулось от удивления.

— Обиделась? Но на что?

Я пожала плечами.

— Я думала, ты так шутишь. Издеваешься просто-напросто.

Девчонки, которые передавали мне тот глупый диалог Руслана с парочкой наших однокурсников, тоже так думали. А может, хотели, чтобы я разделяла их мнение.

— Нет, я не…

— Я знаю, — я махнула рукой. — Я потом поняла, что ты…

— Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке, да?

— Да.

И всё равно. Даже когда я поняла, что Руслан тогда не шутил, никак не могла поверить до конца.

А потом мне стало уже не до него…

И вообще ни до кого.

Раствориться в другом человеке проще простого. Мы сами идём на это, сами позволяем себе это, а потом страдаем, растеряв себя на пути к чувствам, которых, как оказалось, нет и не было.

Интересно, а что {там} было? Страсть? Жадность? Собственничество?

Как много слов, оказывается, противоположны единственному и неповторимому слову «любовь»…

— Я пойду, — сказала я, вздохнув, и встала из-за стола. Руслан поднялся одновременно со мной, преградив мне путь.

А потом обнял.

— Не уходи, Вера. Не нужно…

Я тоже много раз просила {его} не уходить. Но он всегда уходил…

— Хорошо, — прошептала я, чувствуя, как Руслан с силой сжимает пальцы на моих бёдрах. И вспыхнула, ощущая жар между ног и понимая, что именно сейчас будет… — Я не уйду… Не уйду…

Зачем я погладила его по волосам? Зачем подставила губы? Зачем тягуче простонала что-то невнятное, когда Руслан подхватил меня на руки и понёс в спальню?

Мне нужно было уйти, но вместо этого я отчаянно отдавалась человеку, которого не любила, а он раз за разом брал меня, словно на что-то надеялся…

Или, может быть, верил?

Как трудно иногда бывает разделить два этих странных слова.

— Переезжай ко мне, — сказал Руслан через час, когда у нас обоих немного выровнялось дыхание.

Я застыла, лежа на его груди и не понимая, что именно он произнёс.

Переезжать?..

— Вера?

Я приподнялась на постели и тихо спросила:

— Почему ты всегда называл меня только Верой? Я ведь говорила ещё на первом курсе, что Ника.

— Вероника.

— Полное имя — да. Просто все с детства называли меня Никой, и никак иначе.

Руслан усмехнулся.

— А я вот решил отличаться от остальных.

— Зачем?

Он пожал плечами и поинтересовался вместо ответа:

— Переедешь?

Я покачала головой.

А потом зачем-то сказала:

— Я не люблю тебя, Руслан.

Он поморщился и тоже сел на постели. Обхватил мои плечи руками и заговорил, заглядывая в глаза:

— Я знаю, что не любишь. Я не прошу любить меня. Я прошу переехать.

— Но это… — Я запнулась. — Это же обман…

— В чём? Я знаю, что ты не любишь меня, Вера. Где здесь обман?

Я молчала. Действительно, где?

Наверное, если бы в моей жизни не было {его}, я молчала бы и дальше. Но {он} был.

— Обман в том, что ты всё равно будешь надеяться на любовь. Даже если станешь говорить иное… Мы всегда надеемся на ответные чувства. Даже если знаем, что они невозможны…

Я думала, Руслан расстроится, но он улыбнулся.

— В надежде нет ничего плохого. Она дарит нам крылья. Как… ангелам.

— Ангелам?.. — переспросила я глупо, глядя на его светлую, как лунный луч, улыбку.

Руслан дотронулся кончиками пальцев до моих волос и кивнул.

— Ангелам. Ты — мой ангел, Вера. Переедешь?

Господи, откуда это желание ответить «да»? Малодушное желание…

Зачем давать человеку ложную надежду? Крылья… Их можно и оборвать, если очень постараться.

Я знаю. Я уже падала со своих небес.

— Я… подумаю.

Руслан улыбнулся шире — я всё-таки дала ему ложную надежду… — и опрокинул меня обратно на постель.

— У тебя ещё есть силы? — прошептал он.

Вместо ответа я прильнула к нему, целуя в губы, которые за сутки уже стали знакомыми.

Силы… Разве на это нужны силы — купаться в чужой любви, как в солнечном свете?

Нет, нет. Совсем не нужны.

Это был самый длинный день в моей жизни. В минуте будто стало не шестьдесят секунд, а двести.

Белый солнечный свет, отражаясь от снега, заглядывал к нам в окно. Он не менялся в течение всего дня, и казалось, что наша планета замерла, перестала двигаться вокруг солнца.

Но часы тикали.

Вокруг была тишина. Я слышала только дыхание Руслана. А моё сердце билось где-то в виске.

— Ты помнишь, как мы встретились? — спросил он ближе к вечеру, когда свет за окном почти померк.

Я покачала головой.

— Это было первого сентября на первом курсе. Неужели ты не помнишь? Нам тогда выдавали студаки. Тебе выдавали прямо передо мной. А когда назвали мою фамилию, я встал, сделал несколько шагов и упал на ровном месте… Вся аудитория хохотала. Помнишь?

Теперь я действительно вспомнила.

— Да, — я улыбнулась.

— Удивительно… прошло целых пять лет.

Целых? Мне казалось — всего лишь.

— А упал я тогда, потому что думал о тебе. Ты знаешь, у тебя такие глаза…

Мне стало смешно.

— Какие?

— Они будто вмещают в себя всё небо…

— Голубые просто.

— Не в этом дело. Голубые они у многих, а у тебя… Небо в твоих глазах кажется одновременно неприступным и беззащитным, ранимым… Его хочется защитить от бед и горестей. Но то, как ты держишь голову, и особенно твои волосы… Знаешь, в детстве я представлял такой же кудрявой Медузу Горгону.

Я фыркнула.

— Такой изысканный комплимент мне ещё никто не делал.

Руслан намотал прядь моих волос себе на палец и продолжил:

— Твои волосы кажутся живыми, Вера. Как змеи… Они искушают. Небо в твоих глазах говорит: я ангел, не смей думать обо мне. А волосы шепчут: нет, не такой уж я и ангел, думай, думай, думай обо мне.

— Значит, я на самом деле демон.

— Может быть, — Руслан скользнул губами по моей щеке. — Ты переменчива и противоречива, как небо и ветер… Как солнце и земля… Как жизнь… — Прижался к виску, целуя, одной рукой обнимая меня за плечи, а другой… Другая рука делала то, чего мне сейчас хотелось больше всего. — Мой ангел, моя Вера. В твоих глазах свет, но то, как этот свет действует на меня… Ангелы не могут вызывать такие чувства, понимаешь?

Я плавилась, я горела и сгорала в собственном огне. Выгибалась, мечтая, чтобы сильнее, резче, быстрее…

И Руслан подарил мне очередное удовольствие. Какое по счёту? Я давно перестала его вести.

И когда пожар внутри меня почти потух, я, потянувшись, словно кошка, встряхнула волосами.

Змеями…

— Нет… не понимаю… Какие чувства? Покажи…

Наши руки переплелись. В глазах Руслана я видела огонь и беззащитность…

— Демон, — прошептал он, и я засмеялась.

Это слово подходило мне гораздо больше, чем «ангел». Гораздо больше…

Все падшие ангелы становятся демонами, потеряв крылья, которые держали их на небесах.

Поздно вечером я ушла. Мне было нужно вернуться домой. Хотя бы для того, чтобы подумать, как я и обещала Руслану.