— Кунг-Харн, — Лучиано нашел город в длинном списке. — Квадрат вэ-три! Страница тридцать один.
На нужной странице, в переплетении замысловатых кривых линий, неровным пятном был обозначен город "в состоянии на пятый год". Еще пара минут потребовалась, чтобы соединить этот клочок изображения с остальными.
Саиль провела пальцем по карте и ужаснулась:
— Как далеко!
Горы, река, редкие ниточки трактов… До Ингерники тете с дядей пришлось бы добираться вдвое дольше, чем им!
— Может, они еще в пути? — неуверенно предположил Лучиано.
Саиль нахмурилась.
— Тогда почему папа сказал, что они скоро приедут?
Он-то должен был понимать — ей не важен срок, только уверенность, что все идет хорошо!
— Это потому, что он считает их мертвыми, — скрипнул рядом незнакомый, хриплый голос. — И, если ты не захочешь их увидеть, они вправду умрут.
Саиль испугано дернулась, но почти сразу поняла, что странный голос принадлежит Лучиано. Мальчик прокашлялся и потер горло.
— Ах! — девочка оттолкнула от себя атлас и выбежала из библиотеки.
— Ну вот, напугал девчонку! — покачал головой Петрос.
— Я не хотел, — Лучиано растирал горло, его голос все еще был хрипловатым. — Оно само как-то.
— Беги, успокаивай!
— Нельзя, — покачал головой мальчик. — Там что-то важное, я пока не разберу…
Весь день Саиль сторонилась Лучиано, не думала, не смотрела и гнала из мыслей. Подумать только, какая злая шутка! Ей почти удалось восстановить присутствие духа.
А ночью она видела сон — их дом, такой, каким он был прежде. Тетя, дядя, двоюродные братья и сестры, ярко-желтая певчая птичка, околевшая еще два года назад… И только взглянув в призрачные лица родных, Саиль вспомнила главное — дядя Тимар был печатным. Он не смог бы покинуть Кунг-Харн.
Тенями встали вокруг люди, встреченные во время стремительного бегства — привязанные клятвами к разрушенным селениям, пожираемой чудовищами земле. И их глаза, глаза живых мертвецов.
"Считает мертвыми".
Саиль проснулась с криком и как была, в одной сорочке, метнулась в крыло для мальчиков, врубила свет в комнате Лучиано и принялась трясти его за плечо:
— Проснись, проснись!
— М-м… Угу… — невнятно промычал Лучиано и попытался зарыться в подушки.
Но, если белому что-то надо, избавить от его настойчивости может только смерть.
— Ответь, ответь мне! Если я захочу увидеть их, то тоже умру?
— Нет, — глухо отозвался Лучиано. — Если ты захочешь их увидеть, то НИКТО не умрет.
— Откуда ты знаешь?!!
Лучиано сел в кровати, заспано щурясь.
— Ты уже слышала, что у меня есть брат?
Саиль кивнула — странную историю про черно-белых братьев в интернате знали все.
— Год назад я прочел в газете, что он убит. Сначала мне было очень плохо, я целую неделю болел. А потом вдруг понял, что это — неправда. Меня даже к эмпату водили! — Лучиано передернул плечами. — Но оказалось, что он жив. С тех пор я… просто ЗНАЮ некоторые вещи. Не спрашивай — почему и как.
И Саиль поверила. Было в нем что-то… такое.
— Если я все же увижу их там, где они сейчас… Что это изменит? У меня нет власти приказывать печатным!
— Я вообще не знаю, кто это. Чтобы понять, можно ли что-то сделать, мне надо их увидеть.
— Но ведь для этого требуется… магия!
— Я уже могу контролировать свой дар, — пожал плечами Лучиано. — Просто стараюсь об этом не распространяться. Мистер Олли дает мне уроки частным порядком.
Наличие рядом белого мага (пусть маленького) привело девочку в смятение: пастырь, хранитель устоев, а она в ночнушке!
— Слушай его, крошка! — на соседней кровати проснулся Петрос. — Брат его крут, и он — крут тоже!
Саиль нахмурилась — она не настолько хорошо знала ингернийский, чтобы понимать смысл намеков.
— Что бы ты ни решила, помни — я буду с тобой, — сурово обронил Лучиано. — Я несу ответственность за то, что наговорил! Просто реши для себя, что ты хочешь, что для тебя важно? Тетя с дядей, спокойствие отца, собственная безопасность, будущее безбедное существование? Выбор должен быть честным! Иначе ничего не получится.
Саиль села на кровать и погрузилась в размышления. Белые очень ответственно подходят ко всяким судьбоносным решениям, излишне рассудочно, как многие полагают. Просто потому, что в буре эмоций слишком легко заблудиться. Саиль попробовала представить жизнь без тети и дяди, без прежней своей семьи, навсегда. Видение получилось бледным и жалким. Особенно пугало то, с какой легкостью любимый тато врал ей все это время. Жить с ним после этого, видеться каждый день, приветствовать по утрам? Однако папа сделал все ради спасения своей дочери, а что собирается сделать ради спасения родных она?
Саиль подумала обо всем том, через что ей придется пройти, чтобы посетить этот безумно далекий Кунг-Харн. Будущее посмотрело на нее пугающим черным водоворотом, и девочка почувствовала себя лодкой, паруса которой коснулся первый, робкий вздох ветра. Что это будет — надежный утренний бриз или сокрушительная зимняя буря? Не угадать. Но, если за жизнь родных следовало заплатить страхом и испытаниями, она готова была пройти через все!
— Я… — она встала с кровати. — Пойду, соберу вещи.
Лучиано поймал ее за руку.
— Постой! Если взрослые узнают, куда мы собрались, они остановят нас.
Эта простая мысль привела Саиль в растерянность:
— Что же делать?
— Доверься мне! А пока веди себя так, словно ничего не случилось.
— Я буду стараться изо всех сил!
И она старалась (но сверточек с бельем и чулками приготовила все равно), все утро и день до обеда. Лучиано и Петрос шныряли по интернату с независимым видом, мило улыбаясь преподавателям. И взрослые не чуяли зла. Ну, чего такого могут натворить эти чудесные мальчики, светлые, добрые, немного неприспособленные к жизни? Разве что какую-то невинную шалость. Взрослые не задумываются над тем, что даже Великие Посвященные когда-то были детьми и с чего-то начинали свой путь.
Злодейский план родился в беседке за учебным корпусом, под одуряющий запах диких роз и тихое журчание воды в фонтанчике. На столе перед заговорщиками лежали переведенные на кальки карты побережья империи, расписание проходящих через Михандров поездов, стоял графин с кроваво-красной жидкостью (ягодным морсом).
— Пойдем завтра, после завтрака, — внес предложение Лучиано. — За обедом миссис Венсель не будет, пропажу обнаружат только к ужину.
— И куда вы пойдете, а? — прищурился Петрос. — Ты с маршрутом-то определился?
— Днем на станции останавливается экспресс. Войдем в вагон под видом провожающих и спрячемся. До Южного побережья всего пара дней пути, колея одна, нас не догонят!
Саиль понадеялась, что мальчики в порыве энтузиазма не забыли про телеграф.
— А через море? — не унимался Петрос. — У нас морская блокада, не забыл? Пароходы в империю не ходят!
— Есть зацепка, — понизил голос Лучиано. — Весной Томас звонил маме, предупреждал, что едет за море, по делам. Как-то же он туда переправлялся! Значит, есть корабли, главное — их найти.
Петрос окликнул Саиль:
— А вы с отцом как путешествовали?
Девочка, с замиранием сердца слушавшая разговор мужчин, встрепенулась.
— Нас везли люди в черных мундирах, на таком маленьком железном корабле.
— И куда привезли? — продолжал допытываться Петрос.
— В Артром.
— Точно?
— Ну… Сначала в такой маленький, грязный порт, а потом — в Артром.
Петрос вздохнул.
— Еще раз. Тот маленький, грязный порт, название у него было?
Саиль нахмурилась, припоминая (ингернийским она тогда почти не владела).
— То ли Верглеш, то ли Винглек.
— Айда в библиотеку!
И снова атласы, на этот раз Ингерники, которые смотрели уже втроем.
— Самое похожее — это Винглерт, — сообщил Лучиано. — Не порт, просто селение на берегу бухты, километров двести от мыса Танур.
— Вы в Артром сутки плыли? — уточнил Петрос. Саиль покивала. — Тогда подходит. Ха! Так вот где они гнездятся… — Мальчик злорадно усмехнулся и потер ладони.
