Саиль округлила глаза, а Лучиано успокаивающе помахал рукой:

— Не обращай внимания! У него бзик — хочет стать боевым магом.

— Э?

— Не смотри на меня так! — потряс головой Петрос. — Почему все думают, что воинами могут быть только черные!

Саиль тактично промолчала. Ничего, до окончания интерната еще далеко, эмпаты в Ингернике хорошие. Взрослые объяснят этому мальчику глубину его заблуждений.

— Ладно, допустим, Винглерт. И как же нам туда попасть?

— Хотя меня здесь не любят, — многозначительно повел бровью Петрос. — Но я скажу: есть туда чугунка. Теперь понятно, для кого ее строили! — и пояснил. — Осенью в "Западном Вестнике" статья была "Перспективы западного региона".

— Эрудит ты наш! — похвалил друга Лучиано.

— А то. Но вообще-то, это Кинсен на географии доклад делал. Только на старых картах этой ветки нет. Сказано было, что первый поезд уходил из Ростерка.

Город Ростерк (вернее, узловую станцию) быстро нашли на карте.

— Значит, ехать надо будет не на юг, а на север, — удовлетворенно кивнул Лучиано. — Пока все сходится.

— С чем? — первым успел спросить Петрос.

— Я видел на нашем пути сирень. В Михандрове она отцвела, в Золотой Гавани тоже, а на севере еще должна остаться.

— Ты знаешь, куда нам идти? — обрадовалась Саиль.

— Нет, — покачал головой Лучиано. — Так оно не работает. Но я точно буду знать, если мы пойдем не правильно.

Петрос, молча, покрутил пальцем у виска.

— Ай, прекрати! — обиделся Лучиано. — Думаешь, я этот дар выбирал? Не талант, а фигня какая-то…

Петрос, с деланным сочувствием, покачал головой:

— Как я тебя понимаю! Вот я (прикинь!) должен был родиться черным магом, но не срослось.

Саиль, у которой от сложности и важности задачи уже кружилась голова, испытала желание плюнуть на землю, как последний верблюд.

— Одну вещь мы упустили, — спохватился Петрик. — Что скажем взрослым? Директрису удар хватит.

Сердце Саиль екнуло. Директриса? А что почувствует папа, когда узнает, что ее нет? В заботах о своей душе, она совсем забыла о нем!!! Какой стыд…

— А преподавателям мы оставим письмо, в котором опишем все обстоятельства, — спокойно объяснил Лучиано, чем окончательно завоевал ее доверие.

Письмо писали втроем, старательно обосновывая правильность своего решения, тщетно призывая к спокойствию и (по настоянию Лучиано) через строчку упоминая его брата.

— Том — настоящий боевой маг. И еще он алхимик, а это даже круче! Если мы его встретим, то будем в полной безопасности.

Саиль сомневалась, что в огромной стране три человека могут пересечься, никак наперед не сговариваясь, но не возражала. Мыслями она уже была в пути.

К побегу начали готовиться сразу же. От предложения девочки вынести из столовой побольше хлеба Петрос отмахнулся:

— Много вещей брать нельзя — это привлечет внимание. Нужны деньги.

— Но у меня нет ни кроны! — ужаснулась Саиль.

— Придется добывать, — вздохнул Лучиано.

Какой изящный эвфемизм для кражи.

Саиль до последнего была уверена, что ничего не получится. Такие воспитанные, приличные мальчики просто не смогут что-то украсть! Но в Ингернике, должно быть, существовали свои представления о том, что может или не может белый. Из преподавательского крыла вышел божественно невозмутимый Лучиано.

— Сто крон и мелочь, — между делом сообщил он. — На дорогу этого не хватит, придется хитрить.

В устах мага такая фраза звучала крайне двусмысленно.

Утром после завтрака Саиль взяла свой сверток, в последний раз оглядела ставшую такой привычной комнату, разгладила на кровати покрывало и вышла, все еще не до конца веря в происходящее. Ветер Судьбы наполнил паруса, захлопал флагами и понес ее вперед все быстрее и быстрее. Она почти надеялась, что кто-нибудь их остановит… и ненавидела себя за это.

Мальчики ожидали ее на лавочке возле фонтана. Петрос легкомысленно улыбался и болтал ногами:

— Эх! Хотел бы и я с вами…

— Еще напутешествуешься! — посулил ему Лучиано. — А сейчас важно, чтобы письмо попало к директрисе в четверг, не раньше, но и не позже.

— Все сделаю, приятель. Бывай, подруга! — подмигнул Петрос и убежал.

До чего же странный мальчик.

Лучиано встал и предложил Саиль руку, в последний раз испытывая и давая выбор. Девочка вложила свою ладонь в его. Ворота интерната зияли впереди, словно врата в иной мир. Препятствий больше не было.

— А что мы скажем сторожу? — чуть слышно прошептала Саиль.

— Что идем к тете.

Логика в таком ответе, несомненно, была.

И дальняя дорога приняла их шаги.

Велика страна Ингерника и порядок в ней зачастую — ловко наведенная иллюзия. Всякое бывало. Пропадали дети, пропадали взрослые, после бурных ссор или просто сделав шаг за порог, посреди многолюдного города и в глубинке. Некоторых находили потом, не всех, правда. Если для черного или неодаренного человека существовали варианты, то исчезновение белого почти всегда означало трагедию — слишком уж нехарактерно для них срываться с места без руля и ветрил. Кроме того, в Михандрове жила своя дурная память, поэтому, едва услышав, что кого-то не могут найти, миссис Хемуль немедленно начала бить в колокола, а когда белому что-то надо… Лейтенант Кларенс, бессменный начальник михандровской полиции, презрел положенный по закону срок в двадцать четыре часа и официально зарегистрировал заявление об исчезновении Лучиано Тамирони и Саиль Амиши. Был брошен клич…

В общем, к семи часам вечера детей уже искали ВСЕ.

Добровольцы под руководством лейтенанта методично опрашивали хозяев магазинов, завсегдатаев кафе и прочих наблюдательных личностей. Приписанный к городской "очистке" боевой маг (теперь в Михандрове и такой имелся) осмотрел печати на заборе интерната и сообщил, что охранку никто не вскрывал. От того, чтобы начать обыскивать озеро и окрестные пустоши, людей удержала темнота.

— Надо сообщать родителям, — вздохнула миссис Хемуль.

— Утром, — кивнул лейтенант. — Все равно личных телефонов в их семьях нет.

А утром в поисках наметился прорыв — вернувшийся со смены путейский рабочий сообщил, что видел детей на станции, с сумкою в руках. Но сели ли они в поезд, и если да, то в какой, он ответить не смог.

Это было неожиданно, необъяснимо, да просто — дико! Белые — ужасные домоседы, в незнакомой обстановке они теряются и новых впечатлений стараются избегать. Толкнуть их на решительные действия способна какая-то сильная душевная страсть, а тут — провинциал и иностранка. Какие у них могут быть общие интересы?!!

Короче всех возникшую ситуацию охарактеризовал боевой маг, но его слова в протокол записывать не стали. Михандровской полиции срочно требовалась помощь жандармов и железнодорожных служащих (у каждых имелось собственное начальство), понимания, уехали ли дети сами или кто-то выманил их на станцию, по-прежнему не было, общего штаба поисков не существовало…

Телеграмму в Суэссон лейтенант Кларенс смог отправить только к обеду.

— Ну, что я говорил? — полковник Райк успел сунуть нос в послание, ему не предназначавшееся.

— М-м, — у Лемара не было настроения вспоминать, что и по какому поводу говорил боевой маг. Сообщить несчастному отцу об исчезновении дочери предстояло ему, а для этого требовалось найти штатного эмпата суэссонского отделения НЗАМИПС, постоянно зависавшего на каких-то праздниках и чаепитиях. Кто скажет, где его носит?!!

— А Потаси у шефа, наверняка, на свадьбе, — блеснул эрудицией Райк. — Пирожки жрет.

И это — черный, которому полагается никого и ничего не замечать! Лемар устыдился. Как он мог забыть, что дочь мистера Брайена выходит замуж? Благодаря чему шеф взял отпуск на неделю и, случись что, опять будет ни при чем.

Бессменный и.о. знал, что демонстрировать черному слабость нельзя, но сейчас дельный совет был важнее жизни:

— Что делать-то? — жалобно вздохнул он.