Когда он вышел на площадь, толпа уже рассеялась. Скорее для эффекта, чем для обороны, он нес посох, постукивая по булыжной мостовой, и горожане оглядывались на него, на вышитое одеяние и быстро уступали дорогу, избегая его взгляда. Двое солдат тащили кого-то к нижним воротам замка. Чернан остановился и, казалось, на мгновение задумался, потом покачал головой и пошел дальше.

Стражники даже не попытались загородить ему дорогу; Чернан просто мельком глянул на них и прошел мимо. Озадаченные солдаты смотрели прямо сквозь него и принюхивались, обмениваясь недоуменными взглядами и пожимая плечами. То же самое было и в замке: тавматург спокойно шел по залам; он уже бывал здесь – просто забавы ради – и знал дорогу. Уже тихо, держа посох на весу, он невидимкой прошел по замку и, найдя наконец короля, последовал за ним. Бельтар в ярости метался по покоям, ругая наглого анимиста. Чернан слушал и улыбался про себя.

Он подождал, пока король отпустит наконец советников и солдат и останется один в маленькой библиотеке, темной, уродливой и холодной, как почти весь замок. Окна были маленькими бойницами для лучников: хорошо для защиты, плохо для жизни. Несколько гобеленов висели на стенах из грубо обтесанного камня, но из-за близости моря здесь всегда было сыро и на ткани виднелись следы плесени. Чернан с интересом смотрел, как король развернул на столе карту Мирапозы, пытаясь изучать ее при свете потрескивающих свечей. Время от времени король подозрительно оглядывался по сторонам и принюхивался к свечам, потом к карте и, наконец, к собственным рукам.

Чернан выждал, когда король отвернется, отыскивая источник сильного запаха мяты – побочного эффекта этого заклинания невидимости, – и с эффектной вспышкой снял действие заклинания. Реакция была весьма удовлетворительной: король в панике отшатнулся, когда перед ним внезапно возникла окутанная мантией фигура, подсвеченная сзади узким окном. Он открыл рот, чтобы позвать стражу, но не смог издать ни звука. Потрясение на лице короля сменилось ужасом.

– Не надо, ваше величество, – успокаивающе произнес Чернан на торге. – Кроме того, уверяю вас, тех, кто прибежит сюда на ваш зов, ждет смерть.

Выражение лица короля медленно изменилось, и Чернан ослабил волшебную хватку на его голосовых связках.

– Тебя ведь и привела сюда смерть, не так ли? – сказал наконец король, когда смог заговорить. В его голосе не было страха – только вызов. – Я тебя знаю. Ты – чародей Деридаля.

– Это все в прошлом. Последние три года, государь, я прожил в вашем городе. И, уверяю вас, плачу все налоги. – Чернан улыбнулся и отошел от окна, чтобы королю было видно его лицо. – Можно даже сказать, государь, что я – ваш подданный.

Он слегка поклонился.

– Чего ты хочешь? – нахмурился король Бельтар. – Что привело тебя сюда?

– Государь, я видел сегодняшнее… представление, – ответил Чернан. Губы короля искривились от гнева. – Мне пришло в голову, что мой повелитель… – тут он слегка поклонился, – заслуживает лучшего, чем услуги второразрядного псевдоволшебника. Я подумал, что вы, возможно, захотели бы нанять того, кто достоин ваших денег.

Король Бельтаса удивился, но под воздействием лести его раздражение улеглось.

– Ты имеешь в виду себя? Чернан снова поклонился.

– Никого иного. Простите, если напугал ваше величество, но мне показалось, что некоторая демонстрация моих сил, возможно, убедит вас взглянуть на меня более благосклонно. В конце концов, я был королевским чародеем. Это моя профессия. И я был бы счастлив возможности служить повелителю, достойному моих талантов.

– Но ты служил королю Кэрэвану, – возразил король. – Как я могу доверять тебе?

– Уверяю вас, ваше величество… пока вы не рехнетесь и не обзаведетесь чертовкой-доченькой, которая выгонит меня… поверьте, вам нечего меня бояться.

Чернан снова улыбнулся. Король Бельтар задумался.

– И… ты бы, значит, считал такого короля с такой дочерью врагом? – спросил он, задумчиво потирая подбородок.

– Если бы того пожелал мой новый повелитель, – любезно ответил Чернан и снова поклонился. – Признаться, мне доставило бы немалое удовольствие увидеть, как какая-либо беда приключилась с теми, кто лишил меня прежнего положения.

– Ты интриган и хитрец, – заметил король, откидываясь в кресле и глядя на собеседника. Чернан не потрудился ответить, и Бельтар надолго задумался, а потом медленно кивнул: – Да, такой мне бы пригодился.

– Великолепно. – Чернан поклонился и добавил: – Мой повелитель.

Алекс пролетел несколько футов и шлепнулся на кучку сырой заплесневелой соломы. Из кармана вывалились кусочки стекла и меди. В темноте блестели два больших глаза, до потолка было не больше пары футов.

– Быстро! За мной! – шепнул кто-то.

Алекс приподнялся, стукнулся головой, опустился на четвереньки и пополз следом. Над головой послышались крики стражников и топот ног.

Он полз по жидкой вонючей грязи прочь от квадратика неверного света и через мгновение оказался в полной темноте. Пылинка высунула голову из-за воротника, принюхалась и огляделась; потом у него перед глазами начало проясняться.

Он находился в низком погребе с опасно провисшей крышей. Впереди было темнее, но явно суше, и большая движущаяся фигура манила туда.

Фигура шагнула вперед, протянула руку, и Алекс сжал… узловатую, когтистую лапу грыза. Он испуганно напрягся, но грыз ласково сжал его руку.

– Странный, волшебный, я не причиню вреда тебе и мукчи – прошептал голос на торге. Потом смешок, похожий на скрежет зубов. – Малютки ведь и нас объедают.

– Куда мы идем? – шепнул Алекс, когда грыз вел его по узким и извилистым переходам.

Трудно было судить, но Алекс почти не сомневался, что они потихоньку поднимаются до уровня улиц. Время от времени сквозь щели в потолке пробивался свет. Иногда потолок поднимался настолько, что можно было присесть на корточки, иногда снова приходилось опускаться на четвереньки. Под ногами иногда было сухо, иногда мокро, и все время попахивало грибком и разлагающейся органикой. Грыз легко скакал на четвереньках.

– В безопасное пока место.

Теперь в коридорах появились ответвления и перекрестки, то и дело они ненадолго оказывались на воздухе, пересекали узкие переулки, заваленные обломками бочонков и досок, кучами мусора и упавшими заборами. Повсюду вокруг были грызы: скакали, ходили и прыгали на двух или четырех ногах, ели, болтали, дрались, играли, но все останавливались, когда мимо проходили черный грыз и Алекс.

Некоторые просто смотрели на них, некоторые медленно качали головами. Одни испуганно отскакивали, другие сдерживались, сердито ощетинившись. Молодые хлопали широко открытыми глазами или бежали к матерям, чтобы спрятать головы в материнском мехе. Кто-то пытался, шевеля носом, подобраться поближе, кто-то опускался на четвереньки и покорно прижимал уши. Кое-кто сердито ворчал, визжал или пищал на провожатого. Однако они отступали и замолкали, когда замечали Пылинку, храбро сидящую у Алекса на плече.

– А разве король не пошлет сюда солдат искать меня? – забеспокоился Алекс. – Я не хочу, чтобы вы пострадали из-за меня…

– Они придут. Но мы можем прятаться. Им скоро надоест. Уж мы-то знаем, что его величество быстро раздражается, но скоро остывает. За твою голову могут назначить награду, стража будет искать тебя, но он, его величество-то, больше занят своими войнами. А мы научились хорошо прятаться от него.

Они снова нырнули в узкий проход, темнота пахла виноградом и уксусом. Под ногами хрустели кристаллики винного камня. Потом темноту осветили тонкие полоски света из неровных трещин в оштукатуренных стенах.

– Вот мой дом, – сказал провожатый. Судя по запаху, это было просто пространство между стенами винодельни. Толщины стен хватало, чтобы поддерживать прохладу, но места для этой комнаты хватало едва-едва. Алекс мог согнутыми в локтях руками коснуться крошащихся стен. В длину, однако, комната была футов на десять больше, чем в ширину. За дырами в кирпичных стенах виднелись лица маленьких грызов – еще один дом вроде этого.