— Иди! Закинем дровишек в топку! — позвал меня Леший, показывая консерву.

Я подошел и взяв банку, с удивлением подметил, что это не тушенка, а рыба! На мой недоуменный взгляд, Леший ответил, что рыба в этом деле лучше мяса. И греть не надо, и сытно. И не переешь.

Впрочем, я в это время, не чинясь, уничтожал содержимое банки. Оказывается, я изрядно проголодался! Вымазав куском хлеба блестящие стенки, я откинулся на ствол дерева за моей спиной.

— Ну вот, подзаправились, — похлопал себя по животу Бурый.

— Давайте часок перекура. — сказал Леший. — Скальд, отойдем, не будем мешать.

Он встал и показал идти за ним. Отойдя метров на десять, он показал на поваленное дерево. Я сел.

— Идти еще далеко, — сказал Леший, присаживаясь рядом. — А ты ходить, не умеешь.

— То есть? — не понял я.

— Есть тонкость. Вот как ты идешь? — он посмотрел мне в глаза. — Ты же будто вбиваешь ноги в землю.

Он встал и продемонстрировал мою походку. Я пожал плечами, не улавливая сути.

— Вот смотри. Ты выставляешь ногу вперед и сразу переваливаешь весь свой вес на нее. Это, по выражению Холода, «Городской топ».

Я невольно улыбнулся.

— Обрати внимание, как идем мы, — он встал напротив, демонстрируя. — Во–первых, никаких резких движений, никакого топота. Шаг плавный, перекатом.

Он изобразил говоримое.

— Никаких прямых ног. Слегка согни их в коленях.

— Тогда почему спортсмены, ходят не так? — усомнился я.

— Мы же не на скорость ходим. К тому же у спортсменов нет рюкзака на 50 кг за спиной, — ответил Леший.

— Логично, — пришлось признать мне.

— Такой шаг, про который я говорю, позволяет идти не особенно быстро, конечно, зато очень долго и с одной скоростью. В результате, это получается все же довольно быстро.

Я кивнул.

— Наблюдай, — слова Лешего упали как булыжники. — Повторяй наши действия. Ничего не делается зря, поверь.

Он посмотрел мне в глаза.

— Я понял, — ответил я на этот взгляд. — Буду стараться.

— Далее, — сказал Леший. — Во время долгого пути, не глазей по сторонам.

— Почему? — я уже всерьез удивился. — Что в этом такого?

— Когда идем группой, отвлекаться, значит задерживать всех, — Леший посмотрел на мой удивленный вид. — При движении ты должен смотреть на ноги впереди идущего.

— А нафиг?

— От постоянного монотонного движения перед глазами, мозг впадает во что–то типа транса. Отключается от внешних раздражителей. И не фиксирует усталость. Короче, так легче идти.

— Понятно, — сказал я в раздумьях

Леший окинул меня внимательным взглядом, кивнул и пошел обратно.

Советы оказались на удивление действенными. Когда мы пришли на место и я, всю дорогу пялившийся на ноги впереди идущего Холода, поднял взгляд, то почувствовал мгновенно накатившую сильную, просто смертельную усталость.

Со стоном я буквально рухнул на землю. Как разложили палатки, разожгли костер, я и не заметил, тупо смотря перед собой.

Со стоном, пересиливая вялость в гудящих ногах, я чуть ли не подполз к костру, за своей дозой пищи. После того я стал отчаянно зевать. Забравшись в указанную мне палатку, я мгновенно вырубился. Мысль о том, чтобы поставить свою, даже не всплыла.

Утром меня разбудил переполненный мочевой пузырь. Скрючившись и пересиливая ломоту в мышцах, я сиганул в кусты, заметив по пути, что остальные уже сидят перед костром.

С блаженной улыбкой на лице, я слил «конденсат», скопившийся за ночь. Двинувшись обратно, переваливаясь на деревянных ногах, я заметил мелькнувшее в кустах лицо Сокола, тоже видимо отошедшего по нужде. Кряхтя, я выбрался на поляну, все тело ломило, будто я на камнях спал.

Между тем в голове было ясно и светло как–то. Дышалось легко, воздух полнили запахи леса. Настроение было приподнятое.

Вернувшись к костру, я застал странную картину. Леший сидел в центре круга, образованном остальными. И с закрытыми глазами. Сокол сидел перед ним и наигрывал на гитаре какую–то странно звучащую, заунывную мелодию. Я тихо сел, чуть поодаль. Раньше я не видел, чтоб они такое делали.

После получаса сидения, когда мой желудок казалось, решил прогрызть ребра, Леший открыл глаза. Все сразу стали вставать, Бурый пошел к висевшему над костром котелку. Когда он открыл крышку, у меня аж помутнение случилось от дивного запаха каши, разлетевшегося по поляне.

Леший, взяв тарелки, сел возле меня, подав одну мне. Некоторое время мы молчали, закидывая кашу в организм. Нет, все–таки самая вкусная еда, это когда на природе. Мог ли я предположить, что буду с таким аппетитом трескать простую перловку?

За кашей последовал чай, крепкий, душистый. Леший достал сигареты и повернулся ко мне.

— Ну, давай, спрашивай, — сказал он, закуривая.

— Так, собственно, что это было? — показал я кивком на место, где они сидели.

— Ориентирование на местности, — с усмешкой пояснил Леший.

Он отпил чай и посмотрел на меня.

— Это трудно вот так, с маху, объяснить. Понять еще труднее. Но раз ты с нами, — он еще раз отпил из кружки.

— Тебе знаком термин «Экстрасенсорное восприятие»? — спросил парень.

— Ну, так. Типа мысли там, на расстоянии, предметы двигают.

— Хорошо. А теперь забудь эту чушь, — Леший упер в меня взор. — Это люди, которые этого не понимают, стараются объяснить то, что не укладывается в их привычную картинку. Это Разум старается занять место Духа

— Честно говоря, я слышу слова, но понимаю через раз, — пробормотал я.

— Попытаюсь попроще, — новый глоток чая. — Попытайся на время отключить оценку того, что я буду говорить.

— Что верить без объяснения? — спросил я, чуть усмехнувшись.

— Я этого не просил. Просто попытайся не сразу отбрасывать услышанное. Оставь разложение по полочкам на потом, хорошо?

— Постараюсь, — пожал я плечами.

— Знаешь, я тоже не сразу это все принял. Как так, вот же, я это ощущаю, вижу. Или ничего не вижу, значит, ничего нет. Мне тогда предложили простой тест. Игру для ума, так сказать.

Он покосился на меня, словно желая убедиться, не буду ли я против.

— Так вот, попробуй объяснить дальтонику, что цвет, который он видит красным, на самом деле синий. При этом, вас только двое.

Легкое раздражение толкнулось мне в грудь. Вместо того, чтобы ответить, я вновь пожал плечами, в знак того, что не смогу.

— Слушай, а зачем ты тогда пошел с нами, если я тут тебя уговариваю, как девицу красную?! — повысил неожиданно голос Леший. — Распинаюсь, понимаешь, перед ним, а он сидит плечиками пожимает!

Я удивленно, нет, офигевше! глянул на него. А парень между тем встал и, гневно глядя на меня, продолжил:

— Собирай манатки и уматывай! — звенел его голос. — Чего пялишься?! Давай, вали!!!

Огорошенный подобным наездом, я тоже поднялся, глянул на остальных. А те словно не замечали этого конфликта.

— Чего озираешься? — грубо продолжил Леший. — Взял свои вещи и катись!!!

В смятении я подошел к своему рюкзаку, поднял его. Ни хрена себе пассаж! Что это на него накатило?! Я еле закинул рюкзак на спину, едва не разрыдавшись от боли в натруженных вчера мышцах. И замер в нерешительности. Соображая, в какую собственно сторону–то мне катиться?…

… — Готов? — раздался вдруг сзади вопрос Холода

— Почти, — спокойно (!) ответил Леший.

Я обернулся в непонятках. Леший стоял там же, но теперь его лицо не выражало гнева. Оно теперь вообще ничего не выражало. Блин, они ж развели меня!

— Ты сейчас думаешь, нафиг я это все затеял? — спросил Леший. — Просто тебя надо было сбить с определенной программы поведения. Иначе ты бы ничего не то, что не понял бы, даже и не услышал. Разум отсекает ту информацию, которая угрожает его целостности.

— Мы кажемся тебе странными? — подхватил Холод. — А мы не странные, мы просто другие. Наш Путь другой!

— Ты сейчас в огромной опасности, — раздался неожиданно сзади голос Бурого.