— Честер Слоан говорит, что на небесах мы будем только гулять в белых платьях и играть на арфах. Он надеется, что ему не придется отправиться туда, пока он не состарится. Может быть, когда он станет стариком, ему эти занятия больше понравятся. Он думает, что носить платья — это ужасно. И я с ним согласен. Почему ангелы-мужчины не могут носить брюки? Честер Слоан очень интересуется такими вещами, потому что родители собираются сделать из него священника. Ему придется стать священником, потому что бабка оставила ему деньги, но он их не получит, пока не выучится на священника. Бабка считала, что священник — очень спектабельная вещь и неплохо иметь его в семье. Честер говорит, что ничего не имеет против, хотя он гораздо больше хотел бы стать кузнецом. Но он собирается повеселиться и погулять на славу, прежде чем сделаться священником, а то потом уж конечно веселья мало будет. А я не хочу быть священником. Я буду держать магазин, как мистер Блэр, и у меня будут кучи конфет и бананов. Впрочем, на такие небеса, как ты, Аня, описываешь, я пошел бы, если они позволят мне играть там на губной гармошке вместо арфы. Как ты думаешь, позволят?
— Да, я думаю, что позволят, если ты этого захочешь, — и это было все, что Аня решилась сказать: она боялась расхохотаться.
Вечером того же дня Общество Друзей Авонлеи проводило свое очередное заседание в доме мистера Хармона Эндрюса. Требовалось присутствие всех членов, так как предстояло принять решение по нескольким важным вопросам. Общество Друзей Авонлеи процветало и уже совершало чудеса. Ранней весной мистер Мейджер Спенсер выполнил свое обещание и выкорчевал, разровнял и засеял травой участок у дороги перед своей фермой. Более десятка других мужчин — одни, исполненные решимости не дать Спенсеру ни в чем превзойти их, а другие, побуждаемые к действию своими юными родственниками, состоявшими в рядах "улучшателей", — последовали его примеру. И теперь вдоль дороги, там, где прежде был бурьян или неприглядные неровные заросли кустарника, тянулась длинная ровная полоса бархатистого дерна, по контрасту с которой участки перед домами тех, кто остался глух к увещеваниям, выглядели такими запущенными и неухоженными, что тайный стыд заставлял их владельцев принимать твердое решение исправить дело следующей весной. Треугольный участок земли у развилки дорог также был расчищен, засеян травой, и Анина герань, не тронутая ни одной мародеркой-коровой, уже украшала клумбу в центре его.
В целом «улучшатели» находили, что дела идут чудесно, даже несмотря на то, что комитет, состав которого был глубоко продуман, в ответ на свое тактичное обращение к мистеру Леви Бултеру по вопросу о ветхом строении на его верхних лугах был проинформирован о нежелании мистера Леви Бултера, чтобы кто бы то ни было совал нос в его дела. На сегодняшнем, чрезвычайном, заседании предстояло составить петицию в адрес попечительского совета школы с покорнейшей просьбой обнести изгородью школьный двор. Также было необходимо обсудить план посадки нескольких декоративных деревьев возле церкви, если, разумеется, это позволят фонды общества… потому что, как говорила Аня, бесполезно пытаться снова собрать деньги по подписке, пока клуб остается синим. Члены общества собрались в гостиной Эндрюсов, и Джейн уже встала, чтобы внести на рассмотрение вопрос об избрании комитета, который должен будет выяснить и доложить, в какую сумму обойдется посадка упомянутых декоративных деревьев, когда в комнату величавой походкой вошла Герти Пай, с великолепной прической в стиле «помпадур» и в оборках с головы до ног. Герти имела привычку опаздывать — "чтобы произвести большее впечатление своим появлением", как утверждали злые языки.
На сей раз появление Герти действительно оказалось впечатляющим, ибо, выйдя на середину комнаты и выдержав драматическую паузу, она воздела руки, закатила глаза и воскликнула:
— Я только что услышала совершенно ужасную новость! Только представьте! Мистер Джадсон Паркер сдает весь свой забор вдоль дороги в аренду аптекарской компании для размещения рекламы!
Впервые в жизни Герти Пай произвела сенсацию, к которой стремилась. Даже если бы она бросила бомбу в самодовольных «улучшателей», ей едва ли удалось бы добиться большего.
— Не может быть, — сказала Аня решительно.
— Именно так я и сказала, когда впервые об этом услышала, — отвечала Герти, наслаждаясь происходящим. — Я сказала: "Не может быть, чтобы Джадсон Паркер решился на такое!" Но сегодня мой отец встретил его на дороге и прямо спросил об этом. Паркер ответил, что это правда. Только вообразите! Его ферма протянулась почти вдоль всей ньюбриджской дороги, и что это будет за кошмарный вид: реклама пилюль и пластырей на всем ее протяжении! Вы это понимаете?!
"Улучшатели" понимали это, пожалуй, слишком хорошо. Даже те из них, кто обладал наименее развитым воображением, могли представить всю нелепость, неуместность и уродливость высокого забора, украшенного на протяжении полумили подобной рекламой. Все мысли о церкви и школьном участке развеялись перед лицом грозной опасности. Парламентские принципы ведения дискуссии были забыты, и Аня, в отчаянии, отказалась от попыток вести протокол. Все говорили разом, поднялся ужасный гвалт.
— Ах, давайте успокоимся, — умоляла Аня, волнуясь больше всех, — и постараемся придумать, как отговорить его от этого.
— Не знаю, как можно отговорить его, — с горечью сказала Джейн. — Всем известно, что представляет собой Джадсон Паркер. Этот человек сделает что угодно ради денег. В нем нет даже искры гражданских чувств, а чувства красоты он лишен начисто.
Перспектива казалась мрачной. Джадсон Паркер и его сестра были единственными Паркерами в Авонлее, и потому воспользоваться могучим рычагом семейных связей не представлялось возможным. Марта Паркер была дамой далеко не первой молодости и с неодобрением относилась к молодежи в целом и к «улучшателям» в частности. Сам же Джадсон Паркер был общительным, сладкоречивым человеком, столь неизменно добродушным и любезным, что можно было только удивляться тому, как мало он имел друзей. Причина, вероятно, крылась в том, что на его счету было слишком много выгодных сделок — а это редко способствует популярности. У него была репутация человека «ловкого», и по общему мнению — он "не очень заботился о принципах",
— Если Джадсону Паркеру подвернется удобный случай "честно подзаработать", как он сам выражается, будьте уверены, он своего не упустит, — объявил Фред Райт.
— Неужели никто не имеет на него влияния? — спросила Аня сокрушенно.
— Он часто ездит в Уайт Сендс к Луизе Спенсер. Может быть, она сумеет отговорить его, — высказала предположение Кэрри Слоан.
— От нее этого не ждите, — сказал Гилберт выразительно. — Я хорошо знаю Луизу Спенсер. Она не верит ни в какие общества по благоустройству деревень — она верит в доллары и центы. И она скорее будет поощрять Паркера, чем отговаривать его.
— Единственное, что остается, это избрать комитет, который обратится к нему с решительным протестом, — вмешалась Джули Белл. — И послать надо девочек, потому что он вряд ли будет вежлив с мальчиками… но я не пойду, меня не предлагайте.
— Лучше всего послать одну Аню, — заметил Оливер Слоан. — Она сумеет уговори Паркера, если это вообще возможно.
Аня запротестовала. Она согласна пойти поговорить с мистером Паркером, но совершенно необходимо, чтобы кто-то пошел вместе с ней для "моральной поддержки". В результате Диане и Джейн было поручено поддержать ее морально, и «улучшатели» разошлись, жужжа, как потревоженные пчелы.
Аня была так взволнована, что не спала почти до утра, а когда заснула, ей приснилось, будто по распоряжению попечительского совета школьный двор обнесли забором, на котором огромными буквами написали: "Лучшее средство от запоров — пурген!"
На следующий день делегация нанесла визит Джадсону Паркеру. Аня со всем красноречием обрушилась на его возмутительный проект, а Джейн и Диана героически оказывали ей "моральную поддержку". Джадсон был любезен и вкрадчив, сделал им несколько комплиментов, таких же изящных и утонченных, как букет подсолнечников, сожалел, что вынужден отказать таким очаровательным девицам, — но бизнес есть бизнес, и в нынешние тяжелые времена он не может позволить, чтобы сантименты стали ему поперек дороги.
