— Стала бы я ждать два года в неведения о судьбе своего корабля! — воскликнула Анжелика.

— Ха! — вырвалось у короля. — Вы хотите сказать, сударыня, что ваша система связи более совершенна чем у короля Франции?

— В некотором смысле — да, сир. Ваше величество признает лишь прямую связь. Два года — не такой уж долгий срок, чтобы корабль добрался до места назначения и вернулся, не считая того времени, которое нужно для ознакомления с островом. Я же заключила договор с датской компанией, и когда любой из их кораблей встречается с моими, они обмениваются информацией.

— Снова датчане! — отшутился король. — И французские предприниматели заключают с ними сделки, не считаясь с тем, что это может закончиться изменой государственным интересам!

— Измена — это слишком сурово, сир. Разве мы находимся в состоянии войны?

— Нет! Но в этом есть что-то, что очень раздражает меня, месье Кольбер. Неужели Франция должна уступить первенство на морях каким-то рыболовам! Во времена моего деда у французского флота была громадная слава. Его значимость была так велика, что датчане, англичане и даже венецианцы предпочитали плавать по Средиземному морю под французским флагом. Считалось, что это обеспечивает им защиту из-за соглашения между Францией и Высокой Портой.

— Но тогда лишь в Средиземном море насчитывалось свыше тысячи кораблей, — сказал Кольбер.

— А теперь?

— Пятьдесят кораблей с числом орудий от двадцати четырех до ста двадцати на борту. И все пять классов судов вооружены на один и тот же манер. Это позор, сир!

Король откинулся в кресле и стал размышлять, устремив взгляд в одну точку. Его густые каштановые волосы красиво выделялись на голубой обивке, на которой была вышита золотая корона.

— Я не собираюсь выяснять у вас причины, которые привели вас сюда, — сказал он после минутного молчания. — Они мне и так хорошо известны. Мы еще не закончили процесс исправления всех тех безобразий, которые в течение многих лет творились в нашем государстве. Я был еще совсем юным, когда впервые стал обращать внимание на то, что творится в разных частях страны, и оказалось, что мне во все надо вмешиваться. Повсюду царит беспорядок. Надо начинать с главного. Сейчас настало время заняться настоящим делом, Кольбер.

— Я полностью к вашим услугам, сир.

Король поднялся.

Министр поклонился и попятился задом, через каждые три шага останавливаясь и вновь кланяясь.

Анжелика, которая внезапно почувствовала себя страшно уставшей и проголодавшейся, пошла вслед за ним.

— Останьтесь, сударыня, — окликнул ее король. — Вы собираетесь быть завтра на охоте?

— Конечно, сир.

— Я скажу маркизу, чтобы он помог вам быть в хорошем расположении духа.

У Анжелики вырвался вздох облегчения.

— О сир, при таких условиях я буду непременно. В это время появился придворный из свиты короля, герцог Шаро.

— Ваше величество будет присутствовать на банкете или вам накрыть отдельно?

— Давайте не будем разочаровывать тех, кто собрался на банкет, чтобы лицезреть короля. Пойдемте к столу.

Анжелика глубоко поклонилась и вновь направилась к выходу.

Король снова остановил ее.

— Мне известно, что у вас есть сыновья. Они уже достаточно зрелые, чтобы взять их на службу?

— Сир, они еще очень молоды — шесть и восемь лет.

— Это возраст дофина, а ему уже пора выходить из-под женской опеки. Я бы хотел, чтобы у них появились товарищи для игр и разного рода соревнований.

Анжелика поклонилась в третий раз под завистливыми взглядами собравшихся придворных.

Целая армия слуг под командованием начальников накрывала на стол и готовила приборы, строго следуя дворцовому этикету. Еще раз все проверив, главный дворецкий пригласил тех представителей королевского двора, которым было дозволено присутствовать при трапезе его величества.

Все расселись по заранее определенным местам, а в это время в коридорах и проходах толпились те, кто мог только лицезреть короля, направляющегося к трапезе.

Король появился в дверном проеме, на секунду остановился, наклонив голову в ответ на глубокие реверансы придворных, затем проследовал в зал и занял место за столом.

Тут же монсеньор, его брат, вскочил и, низко кланяясь, подал королю салфетку.

Стража в прихожей разгоняла толпу, чтобы расчистить проход для парадной процессии, которая по торжественности скорее походила на церковную. Мимо королевского стола медленно потянулась толпа, состоявшая из торговцев и их жен, приказчиков, мастеровых, — и все старались запечатлеть в памяти мельчайшие подробности происходящего.

Король говорил мало, но сам не пропускал ничего. Анжелика увидела, как он сделал легкий поклон в сторону одной из придворных дам, и тут же дворецкий подал ей скамеечку для ног. Но подавляющее большинство женщин, сидевших и стоявших в зале, не получили ни одного взгляда короля, а следовательно, и скамеечки. Среди них была и Анжелика. Ее ноги затекли от усталости.

Мадам де Шуази, стоявшая рядом, прошептала:

— Я слышала, что король расспрашивал вас о сыновьях. Какая вы счастливая, моя дорогая! Не упускайте удобный случай. Вашим сыновьям будет открыт широкий путь, если они попадут в круг избранных. Воспитание, которое они получат при дворе, пригодится им на всю жизнь. Взгляните на моего сына. Я стала наставлять его на этот путь, когда он был еще только крошкой. Сейчас ему нет и двадцати лет, а он уже научился сам пробивать себе дорогу и теперь скоро получит сан епископа.

Анжелику в настоящий момент меньше всего занимало будущее Флоримона и Кантора. Она думала, как бы утолить голод или хотя бы присесть. Она потихоньку вышла из банкетного зала и подошла к группе женщин, стоявших у карточного стола Лакеи проходили мимо них с блюдами, полными еды, и женщины, не отрываясь от карт, пальцами хватали оттуда лакомые кусочки.

Высокая полная женщина поднялась и расцеловала Анжелику в обе щеки. Это была Великая Мадемуазель де Монпансье.

— Я всегда восхищалась вами, дорогая. Двор обошелся с вами несправедливо. Сколько раз за последнее время я пыталась узнать, где вы находитесь, но не осмеливалась спросить самого короля. Каждая наша встреча с ним плохо начинается, а кончается еще хуже. И хотя он мой кузен, мы плохо понимаем друг друга. Но наконец-то вы здесь. Похоже, вы пытаетесь кого-то отыскать?

— Простите, ваше высочество, но я просто хотела найти место, чтобы присесть и отдохнуть.

Благородная принцесса в страхе оглянулась.

— Да, вам действительно нельзя здесь сидеть. С нами находится Мадам — Генриетта Английская.

— Мое положение не позволяет мне сидеть даже в вашем присутствии, ваше высочество.

— Вот тут-то вы ошибаетесь. Вы женщина благородного происхождения, а я всего лишь одна из правнучек короля Франции Генриха V. Так что в моем присутствии вы смогли бы сидеть, и я была бы рада разрешить вам это. Но поскольку здесь присутствует Мадам, которая замужем за Монсеньером, то это абсолютно невозможно.

— Понимаю, — вздохнула Анжелика.

— Но, — предложила Великая Мадемуазель, — включайтесь в нашу игру. Нам как раз требуется одна партнерша. Мадам де Ариньи только что проиграла последнее су.

— Но как я смогу играть, не присев?

— А тогда вы сможете присесть, — сказала принцесса.

Она подвела ее к мадам, которая, рассеянно улыбнувшись, посмотрела на раскрасневшуюся Анжелику. Она была слишком поглощена картами, раскрытыми в ее руках.

Не успела Анжелика присесть, как появилась мадам де Монтеспан и схватила ее за руку.

— Поторопитесь, я могу сейчас представить вас королеве.

Анжелика пробормотала какое-то извинение и помчалась за подругой.

— Атенаис, — говорила она на ходу, — вы должны просветить меня относительно очень важного церемониала. Мне объяснили, но я не поняла. Когда, почему и при каких обстоятельствах и какого звания дамы при дворе могут сидеть?

— Почти что никогда. Ни в присутствии короля, ни в присутствии королевы. А кроме того, имеется целая куча правил, а еще больше — исключений из этих правил. Вот почему право сидеть — мечта каждой дамы. Так повелось с незапамятных времен. Вначале это касалось только мужчин, а теперь распространилось и на женщин. Банкетка или скамеечка для ног — это символ высокого ранга и высшей милости. Правда, есть еще и другие условия.