Анжелика повернулась назад и спустилась по лестнице, раздумывая над случившимся. Король и мадам де Монтеспан!

На следующий день все отправились в Амен. Одевшись пораньше, Анжелика направилась в комнату королевы, поскольку это входило в ее обязанности.

У входа в комнату мадемуазель де Монпансье кудахтала, как наседка:

— Ах, какая жалость! В каком теперь положении ее величество! Какая жалость!

Королева была в слезах. Мадемуазель де Монпансье утешала ее, а мадам де Монтеспан, повышая голос раз за разом, повторяла, как ей понятна печаль королевы. А все дело было в том, что мадемуазель де Лавальер только что прибыла в распоряжение армии, проскакав всю ночь. И с рассветом она появилась засвидетельствовать свое почтение королеве.

— Какое бесстыдство! — повторяла мадам де Монтеспан. — Сохрани меня господь от такого стыда. Если бы, не дай бог, я стала любовницей короля, я не осмелилась бы появиться перед королевой!

Что же в самом деле означало появление фаворитки? Было ли это желание короля?

Весь двор отправился на мессу. Мария-Тереза подошла к местам, отведенным для королевской семьи. Герцогиня де Лавальер была уже там. Королева не смотрела на нее.

Еще раз фаворитка появилась перед глазами королевы, когда та садилась в экипаж. Королева не сказала ей ни слова, хотя все ее иллюзии полностью развеялись. Теперь она уже не могла игнорировать создавшуюся ситуацию, как поступала раньше. И, разъярившись, она отдала слугам приказание, чтобы никто из них не смел кормить фаворитку, а офицеры охраны должны были задержать экипаж де Лавальер на обратном пути, чтобы она не смогла присоединиться к королю раньше, чем сама королева.

Узнав об этом, де Лавальер в отчаяньи приказала своему кучеру на полной скорости пересечь открытое пространство поля и первому достичь короля.

Увидев этот маневр, королева, в свою очередь, послала свою охрану догнать экипаж фаворитки и задержать, но окружавшие ее дамы упросили ее величество успокоиться и отменить этот приказ.

Только появление самого короля разрядило создавшееся положение, которое могло вылиться в грандиозный скандал. Король появился верхом, забрызганный грязью с головы до ног. Спешившись, он подошел к экипажу королевы и извинился перед ней за то, что он очень грязен и поэтому не может сесть к ней в карету.

Разговаривая с супругой, король был весел и добродушен. Молва тут же разнесла повсюду, что фаворитка прибыла самостоятельно, не следуя желанию короля. Это было тем более загадочным, потому что мадемуазель де Лавальер слыла застенчивой и робкой женщиной.

Что же заставило ее решиться на такой шаг? Оставшись одна в Версале, неожиданно одаренная поместьями и званиями, она вдруг поняла, что это означает ее отставку. И тогда, приняв внезапное решение, хотя это означало полное неповиновение с ее стороны, она приказала кучеру гнать экипаж что есть мочи на север, к месту военных действий. Ее убивала мысль о том, что ее любимый, быть может, находится в объятиях другой женщины. Она не появилась на обеде, устроенном на привале в одном маленьком городишке, насчитывающем всего четыре каменных дома и несколько десятков грязных бревенчатых строений.

Сопровождаемая служанками, Анжелика искала какой-нибудь более или менее приличный приют и тут столкнулась с мадемуазель де Монпансье, которая тоже была занята поисками жилья.

— Ах, в каком ужасном положении мы оказались! — посетовала она. — Мадам де Монтеспан не смогла найти ничего лучшего, чем ворох соломы, а фрейлины королевы улеглись на снопы пшеницы где-то на голубятне. Я была бы рада найти хоть кучу золы.

Наконец-то Анжелика разыскала амбар с сеном. Она поднялась по лестнице, приказав своим сопровождающим расположиться в закромах амбара. Фонарь, подвешенный под крышей, тусклым светом освещал помещение, и в этом неверном свете Анжелика увидела белки глаз и алый тюрбан негритенка Наамана.

— Что ты здесь делаешь, исчадие сатаны?

— Жду мадам де Монтеспан. Сторожу ее ложе. Она тоже здесь спит.

В это время на лестнице показалась фигура Атенаис.

— О, как мило, Анжелика, что вы пришли разделить со мной эту «зеленую комнату» — так называют солдаты привал на свежем воздухе. Мы даже сможем поиграть в пике, пока не уснем.

Она бросилась в сено, потянулась и зевнула, как большая довольная кошка.

— Ах, как здесь мягко! Что за чудесная постель! Она напоминает мне детство в деревне.

— И я тоже об этом подумала, — сказала Анжелика.

— Близ нашей голубятни, — продолжала Атенаис, — стоял амбар с сеном. И там я встречалась со своим дружком — пастушком лет десяти. Мы так любили слушать воркование голубей.

Она распустила тугой корсет, и Анжелика последовала ее примеру. Потом они скинули верхние юбки, сняли чулки и зарылись в сено.

— От пастушка до короля, — прошептала Атенаис. — А что вы думаете о моем будущем, дорогая? — она приподнялась на локте и захихикала, как подвыпившая.

— Быть любимой королем — какое наслаждение!

Анжелике стало как-то не по себе.

— Просто замечательно, — сказала она иронически. Весь двор сгорает от желания узнать, кто же станет теперь любовницей короля. А мне даже не надо выслушивать все сплетни и намеки, я и так все знаю.

Мадам де Монтеспан резко поднялась.

— О нет, дорогая, только не это! Вы должны молчать.

Темно-синие глаза Атенаис блестели из-под длинных ресниц.

— Понимаете, вы очень поможете нам. Я в большом затруднении. С одной стороны, я придворная дама королевы, а с другой — близкая подруга мадемуазель де Лавальер. Внимание короля подорвет мою репутацию. В этой ситуации нужно чем-то отвлечь двор. Король сам определенно помог этим сплетням, так щедро одарив вас. Королева холодна с вами. Обо мне никто не догадывается, все сбиты со следа.

Начинался рассвет, упало несколько капель дождя. С алеющего востока доносились звуки просыпающегося военного лагеря.

Анжелика с трудом пробиралась по грязи к дому, где расположилась королева и где, как она предполагала, должна была остановиться и мадемуазель де Монпансье.

Перед входными воротами на скамейке она вдруг увидела мадемуазель де Лавальер, скорченную и дрожащую от холода. Рядом с ней сидела ее младшая племянница и две служанки, все с красными глазами, воспаленными от бессонницы. Вся эта группа имела такой плачевный вид, что сердце Анжелики сжалось от сочувствия и она остановилась.

— Что вы здесь делаете, сударыня? Вы же простудитесь!

Луиза де Лавальер подняла большие голубые глаза и вздрогнула, как бы выходя из транса.

— Где король? Мне нужно видеть его. Я не могу уехать отсюда, не повидав его. Где он? Ответьте мне!

— Я не знаю, сударыня.

— Нет, вы знаете! Я в этом уверена. Вы-то знаете…

Не испытывая ни малейшего сочувствия, Анжелика взяла тонкие, холодные ладони герцогини, которая с мольбой протянула их к ней.

— Клянусь вам, я не знаю. Я не видела короля с тех пор, как… Даже сама не помню, когда это было в последний раз.

Добравшись до дома, где остановилась фаворитка, Анжелика приказала развести огонь в камине и нагреть грелками постель. Затем приготовила настой из ромашки и уложила Луизу в постель.

Под одеялом герцогиня казалась еще более хрупкой.

— Как вы добры, — пробормотала Луиза. — А про вас говорят…

— Зачем обращать внимание на то, что говорят? Смотрите на дела, а не на слова. От злых языков у меня, как и у вас, нет защиты. Тут мы обе в одинаковом положении.

А про себя добавила:

«И я не такая дура, как ты. Меня тоже использовали для прикрытия, как ширму. Но ничего, я найду способ отомстить за себя».

— А теперь — спать, — шепнула она Луизе. — Король любит вас.

Анжелика полагала, что эти слова прольются целительным бальзамом на страдающее сердце фаворитки.

— Он уже не думает обо мне, — печально улыбнулась в ответ Луиза.

— Зачем вы так говорите? А подарки, а титулы, которые он вам преподнес? Не говорят ли они лучше всяких слов о его чувствах? Теперь вы герцогиня Божу, да и вашу дочь никто не упрекнет в безотцовщине.