— Ничего нельзя поделать, — мрачно сказал он, обращаясь к Анжелике. — Король так сердит на вас, что я удивляюсь, почему вы еще при дворе. Он даже слышать не хотел о вас.

— А разве я вас не предупреждала?

Она представила Кольберу своего брата — преподобного отца Раймонда де Сансе. Хотя Кольбер и отрицал деятельность иезуитов при дворе, но втайне доверял им. Когда Кольбер обрисовал сложившуюся ситуацию, Раймонд не воспринял ее как трагическую.

— Мне кажется, что я знаю истинную причину того, почему король недоволен вами. Вы просто отказываетесь сообщить истинную причину вашего визита.

— Я не скажу ее никому.

— Осмелюсь возразить. Я хорошо знаком с вашим упрямством, моя дорогая. Но если вы отказываете королю, как же можно ожидать от него, чтобы он был снисходителен к вам? Почему бы не объяснить ему так: вы отправились по моей просьбе, чтобы установить контакт с отцом Ришаром, ибо его деликатное положение исключает возможность моего личного присутствия среди этих магометан. Что вы скажете об этом, Кольбер?

— Думаю, что пройдет, если хорошо преподнести.

— А вы что скажете, Анжелика?

— Как говорил мой друг — полицейский Дегре, вы, иезуиты, — экстраординарные личности.

Мужчины пошли к выходу по длинному коридору. Анжелика задумчиво смотрела на две отраженные на полированном полу фигуры, одна толстая и низкая — государственного деятеля, другая высокая, статная — священнослужителя.

Анжелика поняла совершенно отчетливо, что осталась совсем одна. Ей вдруг страшно захотелось есть. По-видимому, было уже очень поздно, и все придворные наверняка уже на ужине у короля. Но она продолжала сидеть, задумчиво теребя свой восточный веер.

— А я ищу вас, — шепнул у нее над ухом нерешительный женский голосок.

Анжелика не сразу сообразила, что голос принадлежит Великой Мадемуазель, которая склонилась над ней. Что же так изменило властный голос внучки Генриха IV?

«Наверняка, это ее замужество», — подумала Анжелика и поторопилась сделать реверанс.

Мадемуазель де Монпансье усадила ее рядом с собой и в волнении схватила за руку.

— Дорогая, вы слышали новость?

— Да кто же ее не слышал? Позвольте, ваше высочество, искренне пожелать вам огромного счастья!

— Ну разве я сделала плохой выбор? Скажите, есть ли на свете еще хоть один дворянин такой храбрый и такой великолепный? Вы не находите его восхитительным? Вы же его друг, не так ли?

— Конечно, — сказала Анжелика, вспомнив инцидент в Фонтенбло.

Но память мадемуазель де Монпансье была достаточно короткой, и, казалось, она не уловила скрытого смысла ответа.

— Если бы вы знали, в каком волнения я нахожусь с тех пор, как король дал согласие на нашу свадьбу! И как я беспокоюсь!

— Ну что вы! Вы получили разрешение и можете быть счастливой. Король не возьмет назад своего слова.

— Если бы я была уверена так, как вы, — вздохнула мадемуазель де Монпансье.

Она выглядела так же очаровательно, как в те времена, когда Ван Оссель писал ее портрет. Анжелика улыбалась, глядя на нее.

— Как вы прелестно выглядите, ваше высочество!

— Правда? Как это мило с вашей стороны. Я так счастлива, что моя радость написана на моем лице. Но я дрожу от страха при мысли о том, что король может внезапно переменить решение, прежде чем будет подписан брачный контракт. Эта дура Мария-Тереза и мой кузен вместе со своей женушкой — все они готовы разрушить мои планы. Если вы меня любите, попытайтесь раскрыть их заговор в глазах короля.

— Увы, я…

— Ведь вы можете повлиять на короля.

— С чего это вы все выдумали, что я могу влиять на короля?! — раздраженно воскликнула Анжелика. — Ведь вы же знаете его. И должны помнить, что он не слушает ничьих советов, кроме собственных. Не король идет на поводу, а наоборот — он ведет всех за собой.

— Значит, вы отказываетесь мне помочь? Я ведь сделала для вас все, что смогла, когда ваш первый муж был обвинен в колдовстве.

Не такая уж короткая память была у Великой Мадемуазель!

Анжелика с треском захлопнула веер и пообещала, что постарается выяснить у короля, что он думает о предстоящей свадьбе. Затем попросила извинения и разрешения удалиться, объяснив, что не ела и даже глотка не выпила после мессы.

— Но это невозможно! — ответила Великая Мадемуазель, беря ее под руку и увлекая за собой. — Король принимает в тронном зале дожа Генуи, а после приема будет лотерея и большой фейерверк. Король выразил желание, чтобы присутствовали все дамы двора. А особенно вы! Ваше отсутствие может вызвать его гнев.

И вновь Анжелике приснился сон, который повторялся уже несколько ночей подряд.

Она лежала на лугу в траве и страшно мерзла. Срывая траву и набрасывая ее на себя, она вдруг обнаружила, что лежит совершенно голая. Из-за белоснежных облаков выглядывает солнце и медленно катится по ярко-голубому небу. Солнечные лучи согревают и нежат ее. Она охвачена каким-то радостным возбуждением. Но вот чья-то рука касается ее плеча, и она вновь ощущает холод.

Конечно, сейчас зима, поэтому так холодно. Но тогда почему же она голая? И почему вокруг такая зеленая трава?

Так и не разгадав этой загадки, она просыпается и потирает плечо, на котором осталось ощущение прикосновения ладони.

И в эту ночь она проснулась с тем же чувством. Зубы стучали. Она действительно замерзла и теперь лежала, раздумывая, не позвать ли кого-нибудь из девиц Жиландон, чтобы растопить камин.

Вдруг залаял Аргус.

— Ш-ш-ш…

Анжелика встала с кровати на колени и принялась шарить по полу рукой, ища тапочки. Внезапно она услышала легкий щелчок засова на двери и в появившейся полосе света увидела тень мужчины.

— Кто там?

— Бонтан, слуга короля. Не бойтесь, мадам.

— О, теперь я узнала вас. Но что вам нужно?

— Его величество хочет видеть вас.

— В такой час?

— Да, мадам.

Не задавая больше вопросов, Анжелика попросила подождать, пока она оденется.

— Конечно, мадам. Только, пожалуйста, не будите служанок. Его величество просил вас быть крайне осторожной. Я проведу вас потайным ходом, который известен лишь немногим.

— Я буду осторожна.

Она зажгла свечу от свечи Бонтана и вышла в другую комнату.

— Месье Бонтан, помогите мне застегнуть крючки…

Слуга Луи XIV поклонился, доставил на стол канделябр.

Анжелика благосклонно разглядывала невысокого роста мужчину, который, сохраняя чувство собственного достоинства, спокойно справлялся с несколько необычным для него занятием.

На королевской службе Бонтан занимался вопросами провианта и расквартировывания двора. Король ничего не предпринимал без Бонтана, да еще загружал его кучей разнообразных мелких поручений. Чтобы не обращаться по пустякам к своему господину, Бонтану часто приходилось расплачиваться из собственного кармана. Король задолжал слуге около семи тысяч пистолей, которые он занимал у него во время карточной игры и лотереи.

Анжелика слегка подрумянила щеки.

— Я готова, месье Бонтан.

Плотно прижав к себе тяжелые пышные юбки, она проскользнула за слугой в узкий потайной ход, дверь которого бесшумно закрылась за ними, и она очутилась в маленьком коридоре, по которому, пригибаясь, с трудом мог идти один человек.

Бонтан повел ее вверх по небольшой винтовой лестнице, затем они спустились на три ступеньки вниз и вновь оказались в каком-то тесном тоннеле.

Проходя по нему, Анжелика заметила множество дверей, которые, по-видимому, вели в потайные комнаты. Версаль раскрывался ей своей обратной стороной, которую она раньше плохо себе представляла, — тайные встречи, визиты инкогнито, секретные совещания…

Они пересекли какую-то небольшую комнату, убранство которой, состоявшее из скамеечки и небольшого ложа с подушечками, казалось, было специально предназначено для приема таинственных посетителей из подземелий.

Затем, толкнув еще одну дверь, они оказались в значительно большей комнате, роскошная обстановка которой говорила, что они вышли из подземелья.