Поцеловав ей руку, он сказал:

— Не беспокойтесь обо мне, речь идет только о ВАС, о ВАШЕМ триумфе, Маркиза Ангелов.

Она рассмеялась, услышав вновь этот ее прежний титул — Маркиза Ангелов. Ее удивило и обрадовало то, что он назвал ее тем именем, которое ей дали в парижском преступном мире. Маркиза Ангелов!

Глядя на город, который издали походил на какой-нибудь маленький французский городок в Нормандии или Бретани, она почувствовала связь между своим прошлым и настоящим.

Игра началась. Каждому была отведена его роль. Анжелика ждала прибытия маркиза де Виль д'Аврэя.

Вблизи Квебека находился только их флот. Пять хорошо оснащенных кораблей, с бортовыми ограждениями на каждой палубе; отверстия в бортах скрывали черные глаза пушек. Город был беззащитен перед этим флотом. Наступающая зима отрезала его от окружающего мира и оставляла их вдвоем, друг против друга: французов из Квебека и французов, которыми командовал Пейрак. Квебек возвышался перед ними, весь состоящий из высоких белых домов с островерхими крышами, теснящих друг друга, карабкающихся вверх и громоздящихся до самой вершины горы Рок.

В нем было много зелени; деревьев, фруктовых садов, расположенных террасами на разной высоте, соединенных лестницами, узкими тропинками, едва заметными дорогами.

На самой вершине, возвышаясь над остальными домами и дворцами, располагались собор, семинария, иезуитский колледж, монастырь урсулинок, замок Св. Людовика. Их островерхие колокольни, шпили и кресты как бы венчали город ажурной короной.

Было нечто совершенно особенное в этом городе на краю земли.

Три или четыре маленькие ветряные мельницы, видневшиеся то здесь, то там, придавали общему ансамблю некоторую простоту и уют. Одинокий силуэт большого деревянного креста четко вырисовывался над мысом Диамант.

Маркиз де Виль д'Аврэй возник перед Анжеликой совершенно неожиданно.

— Не хотите ли посмотреть в мою подзорную трубу? — спросил он и добавил, поворачиваясь во все стороны:

— Как вы находите мой костюм? Он великолепен, не правда ли?

— Он превосходен. Но я также жду от вас комплиментов моему платью… Вы мне ничего не говорите.

— Что тут говорить! Вы восхитительны… нет слов. Я так взволнован, так рад, что буду сопровождать вас. Вы будете встречены овациями. Посмотрите на эту толпу. Она уже не может сдерживать свое возбуждение, ожидая вас.

Действительно, город сверху донизу был заполнен людьми и походил на гигантский муравейник.

Анжелика настроила подзорную трубу и разглядела набережную, черную от заполнявшей ее толпы, и на переднем плане силуэты офицеров в парадных мундирах, дамы в придворных туалетах с веерами в руках.

Ее ждали, несомненно, вместе со всеми почестями и торжеством, с каким ждут самых высокопоставленных гостей, а не врагов или каких-нибудь подозрительных иностранцев.

Анжелика была крайне взволнованна. Она уже давно не видела такого большого собрания людей, состоящего исключительно из французов.

— Они, кажется, довольны.

— Они счастливы. Можете мне поверить.

— А как же военный губернатор, господин де Кастель-Моржа? — осведомилась она.

— Он смирился. Губернатор взял с него обещание, что он ничего не предпримет против вас. Смотрите, я вижу его в мою подзорную трубу! Вот он, рядом с господином де Фронтенаком. Он раздражен, но не подает виду.

— А… отец д'Оржеваль? Его вы видите?

Среди толпы было множество черных сутан. Виль д'Аврэй принялся внимательно их рассматривать, затем покачал головой,

— Нет! Я не вижу его. Он, должно быть, где-то позади.

Виль д'Аврэй продолжал рассматривать толпу и, наконец, воскликнул:

— А, вот он! Вот он! Я же знал, я говорил вам! Посмотрите вон туда, справа, возле группы офицеров. Я вижу его… Этот священник в черном. Помните, я говорил вам, что он доберется раньше меня и будет ждать меня на молу.

— Кто же? Отец д'Оржеваль?

— Да нет, что вы. Мой капеллан, — торжествующе заявил маркиз. — Вы помните его. Это господин Дажене, который был со мной на «Голдсборо», но отказался следовать в глубь французской бухты, предпочтя добраться до Квебека по земле. Ах, я же говорил вам, что он способен добраться сюда раньше меня. Ха-ха! Вот что делает Акадия с сорокалетним человеком, привыкшим лишь к книгам и молитвам, лесного путешественника, с каноэ за спиной. Я же говорил вам: эта страна превращает людей в безумцев.

Анжелика рассмотрела в подзорную трубу силуэт величественно стоящего священника и вспомнила, что мельком видела его на «Голдсборо». Он дожидался своего покровителя, стоя в толпе на набережной, и трудно было представить, что этот человек прошел пешком почти триста лье сквозь труднопроходимые и опасные места.

Квебек походил теперь на дерево, увешанное плодами. Не было ни одного окна, из которого не выглядывала бы чья-нибудь голова.

На стенах крепостного вала сидело множество людей. За пределами города простиралась широкая зеленая долина, которая теперь была рыжеватого оттенка и, казалось, шевелилась. Это были племена индейцев, союзников и друзей Франции.

Виль д'Аврэй вновь обратился к Анжелике:

— Безусловно, я предоставлю в ваше распоряжение мой портшез, когда вам нужно будет подниматься в собор на торжественную мессу. Мой портшез самый комфортабельный в Квебеке.

И добавил:

— Не опасайтесь ничего, под моей защитой вы неприкосновенны. Вот увидите.

И он удалился, прокладывая себе дорогу среди снующих взад-вперед людей на палубе «Голдсборо». Матросы выглядели великолепно в своей нарядной форме из белой ткани, в голубых с золотом головных уборах.

Нильс Аббаль, светловолосый швед, и Тимоти, маленький негр, подошли к Анжелике, готовые нести шлейф ее плаща. Оба были одеты в сюртуки из красной ткани, украшенные вышивкой, белые чулки и туфли с атласными бантами и серебряными пряжками.

Виль д'Аврэй снова подошел к ним, бледный и взволнованный.

— Одна вещь разбита, это ужасно.

— О какой вещи шла речь? Может быть, о пушке?

— Моя фаянсовая походная печь!

Его досада еще усилилась, когда он увидел Тимоти в его багряной ливрее.

— Как! Вы отказались отдать мне в пажи этого негритенка, а себе вы его взяли!

Анжелика начала ему объяснять, что это лишь временно, чтобы доставить удовольствие маленькому негру, но Виль д'Аврэй уже снова был занят другим. Беседуя через борт с жителями Квебека, он узнал более приятную для него новость.

— Я только что узнал, что моя служанка вернулась из своей хижины в Сан-Жозефе. Она видела сон о моем скором возвращении в Квебек и поспешила приготовить дом к моему приезду. Держу пари, она приготовила нам жаркое из куропаток, какое вы никогда не пробовали. Ах, Анжелика! Уже этим вечером вы будете ужинать в моем доме в Верхнем городе и смотреть, как ночь спускается на Св. Лаврентия. Я надеюсь, что вы меня будете часто приглашать ко мне домой?

— Может быть, ваша служанка будет разочарована, узнав, что вы уступаете нам ваш дом, а сами отправляетесь в Нижний город?

— Она сделает все, как я прикажу. — Он вновь посмотрел в подзорную трубу.

— Я хотел бы показать вам отсюда мое жилище, но деревья соседнего сада закрывают его. Но, во всяком случае, я вижу часть крыши и трубу, из которой идет дым. Жизнь прекрасна.

Время от времени маркиз де Виль д'Аврэй и Анжелика бросали тревожные взгляды в сторону устья реки в том направлении, куда скрылись лодки графа де Пейрака. Легкий туман по-прежнему мешал видеть все, что там происходило.

— Чего мы ждем? — спросила Анжелика.

— Сигнала, который они должны нам дать. Но пока, возможно, они считают, что туман слишком плотный.

Почти в этот самый момент туман начал понемногу рассеиваться, и в устье реки стал виден затонувший корабль.

— Что это за жалкое сооружение?

— Это «Сан-Жан-Баптист», старая калоша, которую мы не раз спасали во время разлива Св. Лаврентия. Было сделано все возможное, но он в слишком плачевном состоянии, и вчера вечером почти развалился, дал течь и теперь торчит в устье. Но этот инцидент нам на руку. Наши яхты «Дезерэ» и «Рошле» помогали спасать пассажиров. Они приняли на борт тех, кто особенно промок, и среди них господина де Барданя, посланника короля, и его офицеров. Теперь все они являются нашими заложниками. Но г-н де Пейрак не воспользуется этим. Я восхищаюсь его политической мудростью. Эта история со спасением утопающих позволила ему укрепить позиции в Квебеке. И когда он прибудет и присоединится к нам, в его свите будут почетные гости, спасенные им, и среди прочих — посланник короля Франции.