Человек согнулся пополам, затем свалился, хватаясь за живот. Обсидиан закричал, затем жестом велел Рай помочь женщине. Рай двинулась к ней, вспоминая, есть ли у нее в рюкзаке что-нибудь кроме бинтов и антисептика. Однако помочь женщины было уже невозможно. Она была проткнута длинным узким ножом для извлечения костей из окорока.

Рай коснулась Обсидиана, давая ему понять, что женщина погибла. Он наклонился, чтобы осмотреть мужчину, который лежал неподвижно и тоже казался мертвым. Однако когда Обсидиан повернул голову посмотреть, чего хочет Рай, мужчина открыл глаза. С искаженным от ненависти лицом он выхватил из незастегнутой кобуры револьвер Обсидиана и выстрелил. Пуля попала Обсидиану в висок, и он упал.

Все произошло просто и стремительно. Мгновением позже Рай застрелила раненого, когда он поворачивался, чтобы убить и ее.

И Рай осталась одна, с тремя трупами.

Она опустилась на колени рядом с Обсидианом, с сухими глазами, нахмуренная, силящаяся понять, почему все вдруг так резко переменилось. Обсидиан ушел. Он умер и покинул ее, как и все остальные.

Двое совсем маленьких детей выскочили из дома, откуда до того выбежали женщина и мужчина, — мальчик и девочка, наверное, лет трех. Держась за руки, они бежали по улице в сторону Рай. Уставились на нее, затем проскочили мимо и приблизились к мертвой женщине. Девочка взяла женщину за руку, словно пытаясь разбудить ее.

Это было уже слишком. Рай встала, чувствуя, как сводит от горя и злости живот. Если дети заплачут, подумала она, ее вырвет.

Они были самостоятельные, эти двое детей. Достаточно подросшие, чтобы находить себе еду. С нее хватит уже горя. Ей не нужны чужие дети, которые вырастут, чтобы превратиться в безволосых обезьян.

Она пошла к машине. По крайней мере, она сможет поехать домой. Она вспомнила, как водить машину.

Мысль о том, что Обсидиана следует похоронить, осенила ее раньше, чем она дошла до машины.

Она так быстро нашла и потеряла этого человека, ощущение было такое, словно ее выдернули из благостного тепла и уюта и вдруг ни с того ни с сего побили. В голове у нее никогда не прояснится. Она не может думать.

Каким-то образом она все-таки заставила себя вернутся к нему, взглянуть на него. Она поняла, что стоит на коленях рядом с ним, хотя совершенно не помнит, как опускалась на колени. Рай погладила Обсидиана по лицу, по бороде. Кто-то из детей издал какой-то звук, и она посмотрела на них, затем на женщину, которая, скорее всего, была их матерью. Дети в ответ смотрели на нее, явно испуганные. Наверное, именно их страх в итоге тронул Рай.

Она ведь была готова сесть и уехать прочь, бросим их здесь. Она едва не сделала это, едва не оставила двух почти младенцев умирать. Хватит уже смертей. Она долины забрать детей к себе. Она не сможет жить дальше, если поступит иначе. Рай озиралась кругом в поисках места, где можно похоронить три тела. Или два. Она не знала, является ли убийца отцом детей. До того, как настало молчание, полицейские постоянно твердили, что с самой больший опасностью они сталкиваются, выезжая по вызову на бытовые ссоры. Обсидиан, должно быть, об этом знал, однако это знание не удержало его в машине. И Рай оно тоже не удержало бы. Она не смогла бы смотреть, как убивают женщину, и ничего не предпринять.

Рай потащила Обсидиана к машине. Ей нечем было копать, и некому было покараулить, пока она будет копать. Лучше всего забрать тела с собой и похоронить их рядом с мужем и детьми. Обсидиан все-таки поедет домой вместе с ней.

Положив его на пол сзади, она вернулась за женщиной Маленькая девочка, худенькая, грязная, сосредоточенная вскочила на ноги и, не подозревая того, сделала Рай щедрый подарок. Когда Рай потянула женщину за руки, маленькая девочка закричала:

— Нет!

Рай уронила тело женщины и уставилась на девочку.

— Нет! — повторила девочка. Она встала рядом с женщиной. — Уходи! — сказала она Рай.

— Не разговаривай! — сказал ей маленький мальчик. Эти звуки не были искаженными или вызывающими непонимание. Оба ребенка говорили, и Рай понимала их. Мальчик посмотрел на мертвого убийцу и отодвинулся от него подальше Он взял девочку за руку. — Молчи, — прошептал он.

Связная речь! Может быть, женщина погибла, потому что могла говорить и научила разговаривать детей? Убили ее в припадке безумного гнева муж или же пришедший в завистливую ярость незнакомец?

А дети… Они родились после наступления молчания. Значит ли это, что болезнь отступила? Или же у этих детей просто выработался иммунитет? Конечно, они ведь успели бы заболеть и впасть в молчание. Мысли Рай неслись вскачь. Что, если дети не старше трех лет спасены и способны учиться языку? Что, если им всего лишь требуются учителя? Учителя и защитники.

Рай бросила взгляд на мертвого убийцу. К своему стыду, она не могла понять те чувства, какие терзали его, кем бы он там ни был. Злость, отчаяние, безнадежность, безумная зависть…. Сколько их еще, людей, желающих уничтожить то, чем они не в силах обладать?

Обсидиан был защитником, принял на себя эту обязанность бог знает по какой причине. Может быть, он надел на себя отжившую форму и патрулировал пустые улицы, вместо того чтобы сунуть дуло револьвера себе в рот. И вот теперь, когда появилось то, что стоит защищать, он ушел.

Она когда-то была учителем. И хорошим учителем. И еще она была защитником, хотя только для себя самой. Она заставила себя выжить, когда у нее не было причин жить. Если болезнь отпустила этих детей, она сумеет помочь им выжить.

Рай каким-то образом смогла поднять мертвую женщину на руки и положить ее на заднее сиденье машины. Дети принялись плакать, но она опустилась на колени на раздолбанный тротуар и зашептала им, опасаясь испугать своим хриплым от долгого молчания голосом.

— Все хорошо, — сказала она им. — Вы тоже поедете с нами.

Она подняла их обоих, подхватив на руки. Они были такие легкие. Хватало ли им пищи?

Мальчик закрыл ей рот ладошкой, но она отодвинула от него лицо.

— Со мной можно разговаривать, — сказала она ему. — Пока никого нет рядом, можно.

Она опустила мальчика на переднее сиденье машины, и он сам, без всякой просьбы, подвинулся, освобождая место для сестры. Когда они оба сидели в машине, Рай наклонилась к окну, глядя на них, видя, что теперь они не так сильно испуганы и смотрят на нее не только с опаской, но и с любопытством.

— Меня зовут Валери Рай, — сказала она, с наслаждением смакуя слова. — И со мной вы можете говорить.