Тут одеяло дернулось и начало подниматься, а за ним показался яркий свет. Голос Па смолк, и его рука тянулась к молотку, пока крепко не схватилась за рукоятку. Наши взгляды устремились на щель между одеялами.

И в Гнездо вошла та самая прекрасная молодая леди. Она стояла, изумленно глядя на нас и держа в руке что-то яркое. А за ее плечами показались два мужских лица, побледневших, с выпученными от изумления глазами.

Прошло несколько секунд, и сердце мое пропустило не больше четырех или пяти ударов, прежде чем я понял, что она в костюме и шлеме — таких же, как сделал нам Па, только лучше, и мужчины тоже в шлемах, а замерзшие люди определенно их не носили бы. И яркое пятно у нее в руке — переносной фонарь.

Ма тихо вздохнула и упала в обморок. Некоторое время стояла мертвая тишина, и я успел несколько раз проглотить слюну, а потом поднялся невероятный шум.

Они оказались обыкновенными людьми. Как выяснилось, выжили не только мы одни. Мы лишь думали, что это так. Эти трое тоже выжили, и еще многие другие. А когда мы узнали, как они пережили катастрофу, Па издал громкий радостный вопль.

Они прилетели из Лос-Аламоса, и им помогла выжить атомная энергия — уран и плутоний, которые собирались использовать для атомных бомб. И их могло хватить на тысячи лет. Они построили небольшой городок с теплоизоляцией и воздушными шлюзами для входа и выхода.

У них было искусственное освещение, при котором они выращивали растения и животных (тут Па издал второй радостный вопль, а Ма пришла в себя).

Но если нас только удивило их появление, то для прилетевших эта встреча стала потрясением.

Один из мужчин продолжал повторять:

— Нет, это невозможно. Вы не можете поддерживать давление воздуха без герметичной изоляции. Это просто немыслимо.

Он уже снял шлем и дышал нашим воздухом, а молодая леди глядела на нас как на святых. Она сказала, что мы сделали что-то фантастическое, а потом ее лицо скривилось и она заплакала.

Они действительно искали выживших, но не предполагали, что найдут здесь кого-нибудь. У них есть космические корабли и большие запасы химического горючего. Что же касается кислорода, то для его добычи стоило лишь выйти на улицу и сгрести сколько надо из верхнего слоя замерзшего воздуха. И после того как они навели порядок в Лос-Аламосе (на это ушло несколько лет), начались поиски других колоний. Конечно, они не могли использовать радио, потому что с исчезновением атмосферы пропала ионосфера и радиосигналы не следовали за кривизной земной поверхности, а улетали в космос.

Они нашли людей в Аргонне и Брукхейвене и на другой стороне Земли, в Харвелле и на Урале. А теперь они осматривали наш город, в общем, без всякой надежды. Но у них есть прибор, регистрирующий тепловые волны, и он показал, что там, внизу, тепло, и они спустились, чтобы проверить. Конечно, мы не слышали, как приземлился корабль, так как нет воздуха, чтобы передать звук. А им пришлось поблуждать, прежде чем они нашли нас.

К этому моменту пять взрослых говорили, как шестьдесят. Па показывал мужчинам, как он поддерживает огонь, избавляется ото льда в трубе, прочие хитрости. Ма рассказывала молодой леди, как она готовит, шьет, и расспрашивала ее, что сейчас носят женщины. Незнакомцы громко удивлялись и расхваливали Па на все лады. Впрочем, по тому, как они морщили носы, я понял, что им не нравится запах в Гнезде. Но никто не упомянул об этом, и они продолжали засыпать нас вопросами.

В общем, из-за возбуждения и разговоров мы позабыли обо всем, и Па не сразу заметил, что воздух в ведре уже кончился. Он тут же бросился за одеяла и притащил полную корзину. Конечно, незнакомцы снова начали смеяться и хвалить нас всех.

Что интересно, я почти ничего не говорил, а Сест прилипла к Ма и прятала лицо в ее юбку, когда кто-то смотрел на нее. Да и мне было как-то не по себе. Даже хотелось, чтобы они ушли и мы могли бы наконец разобраться, что к чему.

И когда незнакомцы предложили нам перебраться в их городок — они не сомневались, что мы согласимся, — я увидел, что Па пришла в голову та же мысль, да и Ма тоже. Па неожиданно замолчал, а Ма несколько раз повторила молодой леди:

— Но я не знаю, как там себя вести, и у меня нет подходящей одежды.

Незнакомцы сначала удивились, но потом все поняли. После того как Па сказал:

— Нельзя дать угаснуть этому очагу.

Незнакомцы ушли, но они вернутся. Мы пока ничего не решили, но все должно измениться. Возможно, Гнездо сохранят в качестве, как сказал один из мужчин, «школы выживания». А может, мы присоединимся к колонистам, которые хотят строить новые города на урановых рудниках около Большого Соленого озера и в Конго.

Конечно, теперь, после их ухода, я много думаю о подземном городе с теплоизоляцией и других удивительных местах, где живут люди. Я очень хочу увидеть их сам. Да и Па, несомненно, тоже хочет побывать там.

— Когда стало ясно, что не мы одни остались в живых, — объяснил он мне, — все выглядит совсем по-другому. Твоя Ма не чувствует себя такой беспомощной. Да и мне легче, зная, что я не несу полной ответственности за сохранение рода человеческого. А это не такая уж легкая ноша, сынок.

Я оглядываю стены из одеял, ведра с испаряющимся воздухом, Ма и Сеет, спящих в тепле при мерцающем свете огня.

— Не так-то легко покинуть Гнездо, — говорю я и чувствую, что вот-вот заплачу. — Оно такое маленькое, и нас здесь всего четверо. Я боюсь больших мест, где много незнакомых людей.

Па кивает и кладет в огонь кусочек угля. Затем, поглядев на черную горку рядом с собой, он улыбается и добавляет еще две пригоршни, будто сегодня один из наших дней рождения или Рождество.

— Это быстро пройдет, сынок, — говорит он. — Беда была в том, что наш мир становился все меньше и меньше, пока не сжался до одного Гнезда. А теперь ему снова пора расти и стать настоящим огромным миром, каким он был в самом начале.

Я думаю, он прав. А интересно, подождет ли прекрасная молодая леди, пока я вырасту? Я спросил ее об этом, а она улыбнулась и ответила, что у нее в городке дочка почти моего возраста и вообще там много детей.

Представляете?

Эрик Браун опубликовал более двадцати романов и восьмидесяти рассказов начиная с 1990 года, когда вышел первый сборник писателя «Человек в промежутке времени» («The Time-Lapsed Man»). Первый роман Брауна — «Кульминационные дни» («Meridian Days», 1992), среди недавних работ можно назвать «Падение Тартара» («The Fall of Tartarus», 2005) и «Необыкновенное путешествие Жюля Верна» («The Extraordinary Voyage of Jules Verne», 2005). Он дважды, в 2000 и 2002 годах, завоевывает премию Британской ассоциации писателей-фантастов (British Science Fiction Association) за свои рассказы. Я имел удовольствие сотрудничать с Эриком Брауном, составляя антологию «Новые приключения Жюля Верна» («The Mammoth Book of New Jules Verne Adventures», 2005)

Светало, когда мы выехали из-под перекрученного костяка Эйфелевой башни и отправились через пустыню в Танжер.

Весь день мы ехали по выжженной безжизненной местности, а вечером остановились и попытались уснуть. Я лежал в койке и смотрел сквозь тент, как магнитные бури раздирают тропосферу. Жара стояла невыносимая, даже в условно прохладные ночные часы. Когда я заснул, мне снились женщины, которых я видел в старых журналах, а когда проснулся в обжигающей утренней жаре и Дэнни повел грузовик дальше, сидел молчаливый и угрюмый от меланхоличного вожделения.

В двух днях пути от Парижа, проезжая через место, которое, как сообщил Эдвард, когда-то было Оверном, мы подобрали пятого члена нашей команды.

Ближе к закату, когда горизонт пылал, а над головой свирепствовала магнитная буря, грузовик задергался и остановился. Дэнни стукнул кулаком по рулю: