Правителю Иудеи Феликсу тьсяченачапьник сопроводил письмо следующего содержания:
«Клавдий Лисий достопочтенному правителю Феликсу — радоваться. Сего человека иудеи схватили и готовы были убить, я, пришед с воинами, отнял его, узнав, что он римский гражданин. Потом, желая узнать, в чем обвиняли его, привел его в синедрион их и нашел, что его обвиняют в спорных мнениях, касающихся закона их, но что нет в нем никакой вины достойной смерти или оков. А как до меня дошло, что иудеи злоумышляют на этого человека, то я немедленно послал его к тебе, приказав и обвинителям говорить на него перед тобою. Будь здоров».
Павла ночью в сопровождении римских воинов доставили в Антипатриду. Здесь можно было не бояться нападения иудейских фанатиков, поэтому четыреста пеших воинов вернулись обратно в Иерусалим. Павла в Кесарию сопровождал конный отряд воинов. В Кесарии Павла в очередной раз предупреждали о том, что ему грозит опасность стать узником. Через двенадцать дней он узником вернулся в Кесарию в сопровождении конного отряда.
Спустя пять дней после этого в Кесарию прибыли иудейские обвинители:
«…Пришел первосвященник Анания со старейшими и с некоторым Тертуллом, которые жаловались правителю на Павла. Когда же он был призван, то Тертулл начал обвинять его, говоря: «Всегда и везде со всякого благодарностью признаем мы, что тебе, достопочтенный Феликс, обязаны мы многим миром, и твоему попечению благоустроением сего народа. Но, чтобы много не утруждать тебя, прошу тебя выслушать нас кратко, со свойственным тебе снисхождением. Нашедши сего человека язвою общества, возбудителем мятежа между иудеями, живущими во вселенной, и представителем назорейской ереси, который отважился даже осквернить храм, мы взяли его и хотели судить его по нашему закону. Но тысяченачальник Лисий, пришед с великим насилием, взял его из рук наших и послал к тебе, повелев и нам, обвинителям его, идти к тебе. Ты можешь сам, разобрав, узнать от него о всем том, в чем мы обвиняли его». И иудеи подтвердили, сказавши, что это так. Павел же, когда правитель дал ему знак говорить, отвечал: «Зная, что ты многие годы справедливо судишь народ сей, я тем свободнее буду защищать мое дело. Ты можешь узнать, что не более двенадцати дней тому, как я пришел в Иерусалим для поклонения. И ни в святилище, ни в синагогах, ни по городу, они не находили меня с кем-либо спорящим или производящим народное возмущение, и не могут доказать того, в чем теперь обвиняют меня. Но в том признаюсь тебе, что по учению, которое они называют ересью, я действительно служу Богу отцов моих, веруя всему написанному в законе и пророках, имея надежду на Бога, что будет воскресение мертвых, праведных и неправедных, чего и сами они ожидают. Посему и сам подвизаюсь всегда иметь непорочную совесть пред Богом и людьми. После многих лет я пришел, чтобы доставить милостыню народу моему и приношения. При сем нашли меня, очистившегося в храме, не с народом и не с шумом. Это были некоторые ассийские иудеи, которым надлежало бы предстать пред тебя и обвинять меня, если что имеют против меня. Или пусть они сами скажут, какую нашли они во мне неправду, когда я стоял пред синедрионом, разве только то одно слово, которое громко произнес я, стоя между ними, что за учение о воскресении мертвых я ныне судим вами».
«Выслушав это, Феликс отсрочил дело их, сказав: «Рассмотрю ваше дело, когда придет тысяченачальник Лисий, и я обстоятельно узнаю об этом учении». А Павла приказал сотнику стеречь, но не стеснять его и не запрещать никому из его близких служить ему или приходить к нему. Через несколько дней Феликс, пришед с Друзиллою, женою своею, иудеянкою, призвал Павла и слушал его о вере во Христа Иисуса. И как он говорил о правде, о воздержании и о будущем суде, то Феликс пришел в страх и отвечал: «Теперь пойди, а когда найду время, позову тебя». При том же надеялся он, что Павел даст ему денег, чтобы отпустил его: посему часто призывал его и беседовал с ним. Но по прошествии двух лет на место Феликса поступил Порций Фест. Желая доставить удовольствие «иудеям, Феликс оставил Павла в узах».
Так Павел целых два года без суда и обстоятельного следствия и без предъявления обвинения провел в узах в Кесарии. Но все это время Павел не бездействовал. Ему была предоставлена относительная свобода. Павла окружали его ученики — Тимофей, Лука, Аристарх из Фессалоники, Тихик, Трофим и другие. Они помогали Павлу поддерживать деятельную переписку с его церквами, развозили его приказы и послания. Павел активно благовествовал и в самой Кесарии. Но обо всем этом свидетельствуют больше косвенные, чем прямые документированные данные.
Все римские начальники в Иудее долго в своих креслах не сидели. Евреи были неразумным народом. Мало того, что они по своему неразумению потеряли собственную государственность. Но, оказавшись в составе Римской империи, они делали все что могли и чего не могли для того, чтобы им же было хуже. Многие народы, завоеванные римлянами, были благодарны своим завоевателям. Разбои, беззакония, варварство сменились законом, порядком, цивилизацией. Они оказались на равных с другими народами в большой семье. Что же касается евреев, то они никогда не умели и не хотели жить по-людски с соседями, такими же завоеванными, как и они. Им всегда и во всем мешала идея об их исключительности, избранности. В то же время этот избранный народ не гнушался никаких грязных средств, чтобы насолить соседям и своим же соотечественникам. Они каждый раз накликали беду на свою голову, а когда она приходила, посыпали голову пеплом. Ни с каким народом римские власти не нянчились так терпеливо, как с евреями. На римских монетах, которые ходили в Иудее, даже не чеканили изображение цезаря (кесаря), чтобы не травмировать душу иудеев. Но это не было оценено евреями. Римские начальники все время находились как на вулкане, и их очень быстро снимали с должностей. Так сняли и Феликса, хотя жена его и была еврейкой. Иудеи не только непрерывно выражали негодование римским властям, но и вели нескончаемые распри с эллинами и сирийцами. Кроме того, у них было сильное лобби в Риме.
На место Феликса Римом был назначен Порций Фест. В августе 60 года он приступил к исполнению своих обязанностей. Практически сразу (спустя три дня) он отправился в Иерусалим для решения принципиальных вопросов управления иудеев. Первосвященник Измаил и высшее духовенство (саддукейская партия) ходатайствовали перед новым правителем о выдаче им Павла. Намерение их оставалось прежним — убить Павла. Законность действий их не волновала (евреев это никогда не волновало), поэтому они просили малого — отправить Павла в Иерусалим. А по дороге они уже сумеют его убить. Фест не согласился. Он повторил то, что делал Феликс — организовал очную ставку обвинителей Павла с ним самим. Этого требовал римский закон, по которому приговор не мог быть вынесен без очной ставки между обвиняемым и обвинителями. Такая очная ставка состоялась в Кесарии, но ничего не дала. Вину Павла доказать было трудно. В то же время освободить Павла Фест боялся, чтобы не дразнить евреев, от которых следовало ждать любых пакостей. Фест предложил Павлу отправиться в Иерусалим и оправдываться перед иудейским судом. Но Павел хорошо знал, что все это значит, и как римский гражданин отказался идти в Иерусалим и потребовал над собой суда римских властей, самого кесаря (цезаря). Он заявил: «Я апеллирую к кесарю». Это была юридическая формула. Обвиняемый, апеллирующий к кесарю, уже не мог быть судим ни в одном из провинциальных судов. Его дело должен был рассматривать верховный суд империи, сам кесарь. Возразить Павлу Фест не мог. Поэтому он сказал: «Ты воззвал к кесарю, к кесарю ты и пойдешь». В это время отправки Павла в Рим в Кесарию к Фесту пожаловали царь Ирод Агриппа II и его сестра Вероника. Это был визит вежливости. Высокие гости хотели поздравить Феста с вступлением его в должность. В беседах с хозяином они узнали о Павле. Они проявили к делу Павла неподдельный интерес.
И очень скоро хозяин устроил заседание суда с участием всех начальников и знатных граждан. Юридически это не было судебное заседание. По законам делом Павла мог заниматься только верховный суд кесаря. Заседание суда с участием столь достопочтенной публики было задумано как интересное зрелище. Сам Фест обосновал организацию этого заседания суда тем, что в Рим он должен отправить не только Павла, но и донесение о нем. Что писать в донесении — он не знает, поэтому просит царя Агриппу о содействии. Во вступительном слове Фест сказал:
