Мистер Бьюмарис обвел взглядом стол. – Делайте ваши ставки, джентльмены, – спокойно сказал он.

Бертрам, который поменял свою банкноту на небольшую стопку монет, быстро придвинул ее к «даме». Другие тоже делали свои ставки, один из игроков что-то сказал своему соседу, и тот засмеялся. Лорд Петерсхэм, глубоко вздохнув, выдвинул несколько внушительных стопок монет и расположил их вокруг выбранных карт, а потом небрежным движением достал из кармана элегантную табакерку. В горле у Бертрама пересохло, он судорожно сглотнул, не мигая глядя на руку мистера Бьюмариса, зависшую над колодой.

«У парня большие неприятности, – подумал мистер Бьюмарис. – Наверняка обанкротился. Какого черта этот Простак Уивенхой притащил его сюда?»

Ставки были сделаны. Мистер Бьюмарис открыл первую карту и положил ее справа от колоды.

– Опять мимо! – заметил Флитвуд, чья ставка стояла совсем рядом с этой картой.

Мистер Бьюмарис открыл вторую, решающую, карту и положил ее слева от колоды.

«Бубновая дама» запрыгала перед глазами Бертрама. Несколько секунд он неподвижно смотрел на нее, потом перевел глаза на мистера Бьюмариса и, встретив его спокойный взгляд, нерешительно улыбнулся. Эта несмелая улыбка подтвердила догадку мистера Бьюмариса, и он понял, что никакого удовольствия от сегодняшней игры не получит. Он взял лежащую рядом с ним лопаточку и подвинул две стопки монет Бертраму. Лорд Уивенхой заказал для себя и своего друга бренди и с азартом сделал новую крупную ставку.

В течение получаса Бертраму везло, и мистер Бьюмарис с надеждой подумал, что парень встанет из-за стола победителем. Юноша постоянно пил, щеки его горели, взгляд был прикован к картам. Лорд Уивенхой, как всегда веселый и беззаботный, несмотря на проигрыш, сидел рядом. Очень скоро он стал играть в долг и, записывая свои ставки на листочках бумаги, передавал их банкомету. Другие игроки, как заметил Бертрам, делали то же самое. Перед мистером Бьюмарисом лежала уже целая кипа долговых ставок.

И тут удача изменила Бертраму. Трижды он делал крупные Ставки, но ему не везло. У него осталось только две стопки монет, и он поставил их обе, уверенный, что в четвертый раз не промахнется. Но мистер Бьюмарис, к собственной досаде, снова открыл несчастливую карту.

Теперь он вынужден был с невозмутимым лицом принимать долговые ставки от Бертрама. Он не мог сказать парню, что не возьмет его бумажки, не мог и посоветовать ему уйти, пока не поздно. Бертрам вряд ли послушался бы его. Он был весь в безрассудном азарте, делал большие ставки, не оставляя надежды на то, что фортуна повернется наконец к нему лицом. Мистер Бьюмарис сомневался, что этот несчастный парень хотя бы приблизительно представляет себе сумму, которую он задолжал банку.

Игра закончилась раньше, чем обычно. Мистер Бьюмарис сразу предупредил компанию, что уйдет в два часа, а лорд Петерсхэм, вздохнув, сказал, что он не будет всю ночь держать банк. Лорд Уивенхой, зная, что крупно проигрался, весело воскликнул:

– Опять продул! Сколько я должен, Бьюмарис?

Мистер Бьюмарис молча протянул ему листочки с записанными ставками. Пока его светлость подсчитывал общую сумму, Бертрам с пылающими щеками сидел за столом, глядя на кипу бумажек, лежавших перед мистером Бьюмарисом, а потом отрывисто спросил:

– А я? – и протянул руку.

– Да, придется раскошеливаться, – сказал Уивенхой, качая головой. – Я пришлю вам чек, Бьюмарис. Что за вечер сегодня!

Другие игроки тоже подсчитывали свои долги. Бертрам слышал вокруг непринужденный смех, разговоры… Его долг оказался шестьсот фунтов. Сумма для него огромная, почт! невероятная. Но он взял себя в руки – гордость не позволила выдать отчаяния – и встал. Он был очень бледен сейчас и выглядел совсем мальчишкой, но высоко поднял голову и, обратившись к мистеру Бьюмарису, совершенно спокойно сказал:

– Я прошу, сэр, подождать несколько дней. У меня… нет счета в Лондоне, и я должен послать за деньгами в Йоркшир. «Что делать? – подумал мистер Бьюмарис. – Сказать мальчишке, что эти его фантики не ценнее туалетной бумаги? Нет, он разыгрывает передо мной „челтенхэмскую трагедию“. И потом, пусть поволнуется – это ему только пойдет на пользу». И он сказал:

– Можете не торопиться, мистер Энсти, я на неделю уезжаю из города. Приходите ко мне домой, ну, скажем, в следующий четверг. Любой объяснит вам, как меня найти. А где вы остановились?

– В гостинице «Рэд-Лайен», сэр, в Сити, – машинально ответил Бертрам.

– Роберт! – позвал мистера Бьюмариса лорд Флитвуд с другого конца комнаты, где он вел оживленный спор с мистером Уоркуортом. – Роберт, иди сюда и поддержи меня! Роберт!

– Сейчас иду! – ответил мистер Бьюмарис и, обратившись к Бертраму, повторил:

– Ну, так я жду вас в четверг.

Больше он ничего не мог сказать, потому что кругом были люди. Ясно, что гордый юноша не вынесет предложения забыть его карточный долг.

В довольно мрачном расположении духа приехал мистер Бьюмарис домой. Улисс, видя, что хозяин не обращает никакого внимания на его радостные прыжки и повизгивания, обиженно залаял. Мистер Бьюмарис наклонился, рассеянно погладил пса и сказал:

– Тихо! Мне сейчас не до твоих эмоций! А ведь я был прав, когда говорил, что на вас с Джемми дело не закончится. Надо, наверное, успокоить мальчишку. Кто знает, каких глупостей он может наделать. Мне не понравилось выражение его лица. Почти не сомневаюсь, что с деньгами у него полный крах. Но не выходить же сейчас… уже поздно. Ничего, не умрет от одной бессонной ночи.

Он взял со стола в холле подсвечник, понес его в свой кабинет и поставил на письменный стол у окна. Увидев, что хозяин сел и открыл чернильницу, Улисс громко зевнул.

– Подожди, не спи! – сказал ему мистер Бьюмарис и, обмакнув перо в чернила, придвинул к себе листок бумаги.

Улисс улегся на пол и принялся тщательно вылизывать передние лапы.

Мистер Бьюмарис быстро написал несколько строк, посыпал листок песком и, стряхнув песчинки, хотел уже сложить письмо, но тут задумался. Улисс с надеждой взглянул на хозяина.

– Да, сейчас, – сказал ему мистер Бьюмарис и задумчиво продолжил:

– Если он наделал долгов… – он положил листок, достал из внутреннего кармана пухлый бумажник и вытащил оттуда сто фунтов. Затем вложил деньги в конверт, заклеил письмо и написал имя адресата. Потом он поднялся, и Улисс с облегчением понял, что они сейчас пойдут спать. Пес, который спал на коврике за дверью спальни и так усердно охранял покой своего хозяина, что не желал по утрам впускать в «священные покои» даже мистера Пейнсвика, весело побежал наверх. Верный слуга так и не лег спать. На его лице было забавное выражение, в котором читались все его мысли и чувства: задетое самолюбие, ревностное служение хозяину и долгие душевные муки. Мистер Бьюмарис отдал ему письмо и сказал:

– Проследи, чтобы завтра утром это письмо доставили в «Рэд-Лайен». Это где-то в Сити. Мистеру Энсти. И вручи лично! – добавил он.

Только через три дня узнала Арабелла о несчастье, приключившемся с ее братом. Она писала ему – хотела встретиться у ворот Грин-парка. Но он не пришел к месту встречи и не ответил на ее письмо. И тогда Арабелла всерьез забеспокоилась. Она хотела уже без ведома крестной отправиться к Бертраму в гостиницу. И тут пришел мистер Скантоп. В три часа дня дворецкий принес в ее комнату его визитную карточку, и Арабелла немедленно спустилась в гостиную на первом этаже, чтобы принять приятеля своего брата.

Девушка даже сначала не заметила, что мистер Скантоп выглядел крайне озабоченным. Она так хотела узнать хоть что-нибудь о Бертраме, что почти вбежала в комнату и, протянув руку, воскликнула:

– Я так рада, что вы навестили меня, сэр! Я очень волнуюсь за моего брата! Вы что-нибудь знаете о нем? Он не заболел?

Мистер Скантоп поклонился, откашлялся и, нервно пожав ей руку, ответил хриплым от волнения голосом:

– Нет-нет, мадам! Он не болен. Это точно!