Она отвергала все предложения Громфа, не переставая улыбаться. Было ясно: ей что-то известно. Громф снова напомнил себе о возросшем могуществе и невероятной проницательности сестры. Размышляя о своей дочери, которая тоже получила в дар знания и воспоминания Ивоннель и наверняка должна была стать наследницей Квентл, он почувствовал укол сожаления. Да, зря он в свое время привел к Квентл иллитида Мефила.

– Твои возможности ограничены, – заметил он.

– Безмозглый мужчина! Я Верховная Мать, голос Ллос в Мензоберранзане! высокомерно произнесла Квентл. – Мои возможности безграничны.

– Верховная Мать Зирит не выдержит натиска короля Бренора и его дворфов, – не сдавался Громф. Он намеренно назвал титул и имя проклятого дворфа, который сто лет назад своим легендарным боевым топором раскроил череп их матери. Маг хотел было упомянуть о Дзирте До’Урдене, который, но его мнению, также пришел в Подземье с Бренором.

Квентл прекрасно знала отступника из Дома До’Урден. Однажды он убил ее.

Но Громф решил не заходить слишком далеко и, так сказать, не проворачивать кинжал в ране.

– Дворфов слишком много, и, по сведениям, они отлично вооружены. Чтобы отбросить их назад, Мензоберранзану потребуется приложить немало усилий.

– Мензоберранзан сейчас не может позволить себе военный поход.

– Но если К’Ксорларрин падет…

– Не падет, – криво усмехнулась Верховная Мать. – Дворфы встретят на своем пути целую орду свирепых демонов, причем встретят задолго до того, как спустятся на нижние уровни и приблизятся к границам города Матери Зирит.

Громф даже отступил на шаг. Он почувствовал себя так, словно его ударили; неожиданный ответ сестры заставил его растеряться на несколько мгновений. Хотя архимаг владел собой в достаточной мере для того, чтобы промолчать, в его мозгу лихорадочно мелькали бессвязные мысли. Неужели Квентл серьезно предлагает отправить в К’Ксорларрин армию демонов? Армию демонов под командованием таких страшных чудовищ, как налфешни?

Кто может по-настоящему контролировать такую армию? Возможно, Верховной Матери Зирит придется хуже в том случае, если эти демоны выгонят прочь дворфов, чем если дворфы, наоборот, уничтожат их до последнего мана.

– У тебя в Гаунтлгриме имеется безопасное место для телепортации, верно? – спросила Квентл.

– Да.

– Тогда ты должен…

– Ты же это не серьезно! – перебил ее Громф. Глаза Квентл гневно сверкнули, но маг продолжал: – Место, на которое я настроен, находится в камере рядом с пропастью Предвечного, поддерживающего огонь в кузницах Гаунтлгрима. Тебе это прекрасно известно.

– Тогда найди другое, ближе к месту битвы.

– Демоны обязательно попытаются выпустить Предвечного из ямы, – возразил Громф. – Эти твари, которых ты вызвала, отнюдь не глупы. Наверняка они поймут, какой хаос можно устроить, если освободить такое могущественное существо, как огненный Предвечный. Когда снова начнется извержение вулкана, они будут плясать от радости среди пламени!

Верховная Мать откинулась на спинку кресла и уставилась на Громфа пристальным жестким взглядом. Эта угроза явно не произвела на нее никакого впечатления. Если ты, конечно, не прикажешь мне отправить туда тупых манов и низших демонов. – Громф из предосторожности отступил на пару шагов назад. Может быть, даже чазмов, которые не настолько умны, чтобы преодолеть магические защитные сооружения Гаунтлгрима. Или суккубов, которые будут слишком увлечены сражением, чтобы обращать внимание на неконтролируемого Предвечного. Или глабрезу – да, действительно, эти свирепые охотники станут превосходным ударным отрядом для Ксорларринов. Они будут охвачены единственным стремлением – жаждой убивать дворфов…

– Речь идет о более могущественных существах, – бесстрастно произнесла Верховная Мать Бэнр.

– Ты хочешь, чтобы я доставил к яме Предвечного верховных демонов?

Квентл не отвечала, и тогда Громф понял, что у нее в душе происходит борьба. Без сомнения, она хотела настаивать на выполнении своего смехотворного требования просто из упрямства, чтобы не признавать правоту брата, позлить его. С другой стороны, было очевидно, что она ищет совета Ивоннель. Она рылась в многочисленных воспоминаниях Ивоннель Вечной в поисках совета, как обращаться с налфешни или марилит, или даже с балором.

Громф знал, какой совет она найдет, потому что был убежден в своей правоте. Если такие сильные демоны появятся в Гаунтлгриме, Верховной Матери Зирит придется отправить всех своих магов в камеру Предвечного, чтобы не допустить тварей Бездны к рычагу, управлявшему магической силой Главной башни тайного знания в Лускане. Эта сила направляла в Подземье воду из океана, а древняя магия манипулировала «акведуком» – привлекала с элементарного уровня Воды могущественных водных элементалей. Элементали обрушивались с потолка камеры Предвечного, вода лилась по стенам его ловушки, и танцующие водные существа не позволяли чудовищу выбраться из пропасти.

– Дворфы совсем недавно вошли в пещеры, – сказал Громф. Отправь туда своих тварей. Они не знают усталости и доберутся до Ксорларринов прежде, чем король Бренор покинет верхние уровни.

– Уходи, оставь меня, – приказала Квентл. Разумеется, это была лишь уловка – женщина стремилась избежать неприятной необходимости согласиться с Громфом. – Возвращайся к своим бесполезным ученым занятиям, пока я не решила, что именно тебе следует сопровождать армию демонов Бездны.

Громф поклонился и вышел. Он выполнил свой долг, причем вдвойне. Во-первых, он предупредил о появлении дворфов, а во-вторых, помешал Квентл совершить опрометчивый поступок, который привел бы к полному уничтожению города-сателлита.

Вторая мысль раздражала его. Зачем он это сделал? Зачем он в очередной раз помог своей тупоумной сестре, в то время как его дочь дожидается дня, когда Мензоберранзан станет принадлежать ей?

Потому что Квентл была виновницей этого кризиса, потому что она усугубила его своей алчностью, приведя в город такое множество верховных демонов.

– Не спеши, – негромко произнес он себе под нос, покинул дворец Бэнров и направился через лабиринт улиц квартала Ку’элларз’орл на холм Брешская Крепость, в Академию, в свои покои. Если бы он, понимая разрушительные последствия поступков Квентл, предоставил ей действовать по собственному разумению, то обрек бы К’Ксорларрин на верную гибель. Разумеется, судьба молодого города была Громфу глубоко безразлична, но он опасался гнева Паучьей Королевы. Ведь богиня покарала бы его – того, кто помог привести демонов к Предвечному, источнику полного уничтожения.

Нет, Громфу следовало действовать более осторожно и не так прямолинейно. В мозгу архимага начинал вырисовываться план, и он кивнул своим мыслям. Если он сумеет взять под контроль кое-кого из верховных демонов, которые отправятся в К’Ксорларрин, то нанесет чувствительный удар гордыне своей сестры. Возможно, даже в корне подорвет ее репутацию среди жителей города, и – что еще более важно – в глазах Госпожи Ллос.

– Чувствуешь? – спросила богиня с ногами наука и торсом женщины-дроу, обладавшей точеными чертами и поразительной красоты лицом.

Эррту, крупнейший из трех демонов, собравшихся вокруг черной лужи, которую Ллос использовала как сосуд для ясновидения, наклонился ниже и внимательно всмотрелся в нечеткое изображение. Он старался при этом не касаться поверхности, чтобы языки пламени, окутывавшие его могучее тело, не перекинулись на маслянистую горючую жидкость.

Он увидел грубые, необработанные стены из застывшей лавы, усеянные острыми выступами. Лава выглядела пористой, что было странно на такой глубине, учитывая громадное давление массы камня. Она светилась изнутри; источник этого свечения постоянно перемещался в стене и менял цвет. Каждая выбоина излучала пурпурный или алый свет, словно какой-то волшебник покрыл себя магическим пламенем, а затем навеки слился с каменной стеной.

Балор кивнул и снова вынужден был напомнить себе, что нельзя совать руку в черную лужу. Изображение было таким реалистичным! Ему показалось, будто он может прикоснуться к стене пещеры, прыгнуть в лужу, очутиться среди острых камней и таким образом снова попасть в Подземье, в мир Фаэруна.