– Ты пришла потому, что я вызвал тебя.

– Ты не мог этого сделать… но все же у тебя получилось, – бормотала демоница, изображая растерянность и смущение.

– Почему не мог? Что тебе известно?

– Меня победили, – пояснила Марилит. – Победил мастер оружия Второго Дома и его отряд. Я изгнана с Абейр-Торила на сто лет, но со времени того сражения не прошло и десяти дней! Как такое возможно?

Глаза Громфа сверкнули. Он был поражен и взволнован перспективами, которые внезапно открылись перед ним.

– Ага, ну вот теперь-то я смогу отомстить тому болвану с дурацкими вилами! – воскликнула Марилит, продолжая безукоризненно играть свою роль, и злобно взглянула куда-то вдаль.

– Малагдорл победил тебя, совсем недавно, в таверне квартала Вонючие Улицы? – переспросил Громф.

– По-моему, я только что сообщила тебе об этом, архимаг Громф, – желчно ответила демоница. – Хотя место нашего поединка не имеет значения – он совершенно точно произошел в этом мерзком мире, населенном ничтожными, беспомощными существами.

Она оглядела Громфа с ног до головы, осмотрела его и так и эдак, но, судя по выражению ее лица, увиденное не произвело на нее особого впечатления.

– Зачем ты потревожил меня?! – рявкнула она.

– А разве ты только что не выразила радость оттого, что вернулась сюда?

– Я была бы рада вернуться в этот мир по собственной воле, руководствуясь собственными целями, смертный. По мне совершенно не улыбается служить тебе – если, конечно, ты не скажешь, что вызвал меня, чтобы прикончить мастера оружия Малагдорла Дел’Армго.

Громф некоторое время поразмыслил над ее словами. Он понятия не имел о том, каким образом ему удалось вызвать именно Марилит, поскольку она только что призналась, что Малагдорл победил ее. Он упомянул ее имя в заклинании, подчиняясь мимолетной прихоти, желая проверить правоту заявлений Малагдорла. И, поскольку воин явно не солгал, появление Марилит в его магическом круге было совершенно невозможно.

Но у него все получилось благодаря недавно приобретенным псионическим навыкам. Он действительно нашел способ усилить заклинание вызова демонов комбинацию обычной магии и псионического искусства!

У Громфа учащенно забилось сердце, когда он представил себе, какое безграничное могущество вскоре приобретет. Возможно, он сумеет призвать в этот мир половину демонов Бездны, создать свою собственную армию, захватить власть в Мензоберранзане. Разумеется, на первый взгляд это казалось невероятной игрой воображения. Но разве не было таким же невероятным появление шестирукого демона, который свивался кольцами в магическом круге здесь, в Мензоберранзане, в то время как этого демона совсем недавно изгнали с Первичного материального уровня? Если Громф сможет повторить это достижение, ему будут буквально поклоняться те демоны, которые устали сидеть в своей Бездне по сто лет.

Если он станет единственным магом, который позволит им вернуться на Первичный материальный уровень до окончания «тюремного срока», демоны согласятся служить ему! Согласятся служить добровольно!

Громф негромко усмехнулся, когда в голову ему пришла мысль о новых блестящих перспективах. Он верил, что ему наконец удалось взломать древнейший «код», что его псионические навыки усилили магическое заклинание вызова демонов настолько, что «приговор» Марилит не помешал архимагу вырвать ее из Бездны. Но другие дроу не должны об этом узнать и даже догадываться. Возможно, он действительно продемонстрирует Марилит этой коварной Мез’Баррис Армго и унизит ее перед другими верховными матерями.

– Твой зов был… иным, архимаг, – сказала Марилит. – Более сильным, более настойчивым. Сначала мне это не понравилось, потому что я испугалась, что не могу откликнуться, хотя мне очень хотелось вернуться в Мензоберранзан. Но что-то в твоем призыве, некая глубинная сила, с которой я никогда прежде не сталкивалась, заставила меня поверить в то, что это возможно. И вот я здесь.

– Для того чтобы служить мне, – с ударением произнес Громф.

Марилит кивнула:

– Такова цена возвращения в этот мир.

– Служи мне верно, Марилит, – велел Громф. – Вместе мы найдем самый лучший способ отомстить Дому Баррисон Дел’Армго.

– Ты позволишь мне убить мастера оружия?

– Возможно, позднее. Но сначала мы смешаем их с грязью. Всех.

Коннерад Браунанвил сиял от гордости, стоя на берегу подземного озера в компании Бренора и Эмеруса. Два короля попросили Коннерада наблюдать за возведением оборонительных сооружений во внешней пещере, причем Бренор нарочно напомнил младшему дворфу о том, что его отец был одним из величайших специалистов в военной тактике за всю историю Мифрил Халла. И сейчас, глядя на самодовольное лицо Коннерада, Бренор понял: тот сделал все, чтобы не посрамить своего отца.

– Орудия на каждом сторожевом посту направлены в стороны, откуда могут появиться враги, – объяснил он, указав на сталагмиты и сталактиты, выдолбленные еще в те дни, когда Гаунтлгрим был заселен дворфами. – Итак, допустим, враг проник к северной стене и пробирается к озеру.

Он резко свистнул, и у северной стены загорелся факел. Из сторожевых постов в сталактитах и сталагмитах послышались крики, в которых упоминалась «мишень».

– Ага, вот и они! – воскликнул Коннерад, указав на кучу камней и веток, которые должны были изображать группу гоблинов, орков или каких-то других непрошеных гостей.

Едва он успел договорить, как дворфы-часовые выстрелили из катапульт и отремонтированных баллист, и воздух над «мишенями» почернел от летящих камней и копий. За копьями последовали шары горящей смолы.

Быстрота и мощь атаки поразила Бренора и Эмеруса, и они оба даже попятились от неожиданности.

– Это все только для вот этого одного места? – спросил Бренор.

– То же самое будет, если враги появятся с любой другой стороны, – ответил Коннерад. – Наши военные машины вращаются вокруг своей оси. Мы пристрелялись во всех направлениях и, уверяю тебя, попадем как в близкую мишень, так и в дальнюю. Если сюда кто-то сунется, неважно, будет враг двигаться или нет – он наш!

– Превосходно сработано, молодой Коннерад! – похвалил его король Эмерус.

– Точно так же действовали дворфы в первые дни Гаунтлгрима, и пусть тот, кто попытается пробраться в эту пещеру, пеняет на себя, – продолжал Коннерад. Я отправил ребят добыть большие куски слюды и велел полировать серебро. Мы сделаем зеркала и расставим их так, чтобы можно было с любой башни осветить каждый уголок и щель в этой пещере. Как раньше, когда наши предки жили в Гаунтлгриме.

Л откуда ты знаешь… – начал Эмерус, но Бренор перебил его.

– Он своей задницей уже сидел на троне, – сказал он, пристально глядя на Коннерада.

Молодой король не стал спорить.

– Ба, мы же просили нас подождать! – воскликнул Эмерус.

– Ну, а я решил вас не ждать и сделать это сам, – ответил Коннерад. – Времени нет, надо готовиться к комрагх!

Бренор и Эмерус взволнованно переглянулись и вдруг поняли, что Коннерад использовал слово из древнего языка, в переводе означавшее «битва». Да, действительно, он сидел на троне богов, и действительно, древние говорили с ним, точно так же, как с Бренором и Эмерусом. Оба старших короля руководили своими кланами в течение нескольких веков, поэтому им было нелегко смотреть на Коннерада как на равного, хотя на самом деле он и был равным им во всем. В последние десятилетия он являлся не просто хранителем Мифрил Халла, а полноправным королем. И снова, как и во время их прошлого разговора о Бреноре и троне Мифрил Халла, Коннерад напомнил обоим королям о том, что не нуждается в их руководстве и указаниях.

– Значит, трон показал тебе, как здесь все было устроено раньше? – спросил Бренор молодого короля.

– Мы выступили во внешние туннели, те, что ведут обратно в каменистую долину, – сообщил он. – Это займет некоторое время.

– Сколько воинов ты взял?