Внезапно дверь вылетела, а меня схватили за руки, заломив их за спину. Черные тени осмотрелись, а одна из них подобрала павлинье перо.

- Вы что себе позволяете! – взвизгнула я. – А ну немедленно отпустите!

- Винаретта Браун, - вышел вперед незнакомый мужчина в черном плаще. Он развернул лист с королевской печатью. – Вы арестованы по приказу кронпринца за то, что вы скрываетесь под личиной Мадам Пикок!

- У вас нет доказательств, - выдохнула я, сдувая волосы с лица, пока меня держали. Я посмотрела на перо в черной перчатке. – Она обшивается у меня! Я ремонтирую ее платье!

- Зато у нас есть свидетель! – послышался голос представителя Тайной Канцелярии.

- Нет у вас свидетеля! – крикнула я, понимая, что никто не знает мою тайну. Но если честно, то внутри что-то дрогнуло. А вдруг это кучер? Точно! Кучер! Только он мог!

- Приведите свидетеля! – рявкнул голос, пока я тяжело дышала. – Да иди сюда! Не боись!

И тут я увидела Фогса. Он переминался в старых туфлях, нервно сутулясь. Кончик его длинного шарфа стелился по полу.

- Он следил за ателье. И кроме Пикок сюда никто не входил. Она вошла, а потом вышла ты, - выдали мне все факты, пока я с ненавистью смотрела на Фогса.

- Прости меня, Вин, - замялся он под тяжестью моего взгляда. – Просто я… Кронпринц обещал за тебя огромную награду…

В руках у Фогса был мятый лист.

- А я все никак не могу забыть ее… - извинялся Фогс. – И если у меня будут деньги, я подумал, что… Вы же не посадите ее в тюрьму? Нет? Вы обещали!

- Нет, не посадим, - усмехнулся голос, а у меня на руках щелкнули наручники. – Сегодня на рассвете мы ее казним.

В ушах стоял звон. Неужели? Да они с ума сошли! Этого не может быть! Ноги подкосились, а я попыталась вырваться, как вдруг мне на лицо набросили платок. Я закашлялась, чувствуя, что снова перед глазами все поплыло.

- Нет, нет, - опешил Фогс, глядя на меня. – Я же просил вас! Не причинять ей зла!

- Двойная награда, паренек! Двойная награда! – похлопали его по плечу. – Думай о своей невесте!

Когда меня толкнули, я очнулась, чувствуя, что в голове все звенит и гудит. Платок пропитан какой-то магией… Ой, как же мне нехорошо!

Меня с трудом подняли на ноги, а я посмотрела на свои связанные руки и услышала рев толпы. В этот момент я пришла в себя окончательно и обмерла от ужаса.

- Швея из Тупикового Переулка Винаретта Браун обвиняется в том, что, скрываясь под личиной Мадам Пикок нанесла жесточайшее оскорбление его высочеству, кронпринцу Вейну, что приравнивается к государственной измене. А так же за шпионскую деятельность в пользу Авильона, что так же приравнивается к государственной измене. Я смотрела на людей, которые еще недавно восхищались мной, а теперь ждут, когда меня потащат на эшафот.

Приступ тошноты заставил меня покачнуться. Моя прическа распалась, а волосы липли к взмокшим плечам. Сердце безудержно стучало да так громко, что я пропустила половину слов из приговора.

- По приказу кронпринца приговор должен быть приведен в исполнение немедленно! – хрипловато закончила черная тень, пока я с ужасом осознавала, что это – не сон!

Не может так реветь во сне толпа! Не может так жадно смотреть на меня глазами, словно это последняя сцена любимого спектакля. Словно гул в ушах стояли крики восторга и предвкушения. Страх, ненависть, обожание и восхищение толпы чувствовались в каждом выкрике. Они еще не знали, жалеть меня или злорадствовать!

Дрожь пробежала по телу, а ноги прогнулись. Нет, нет, я туда не пойду… Хоть убейте… Не пойду!

Я поискала глазами алые одежды, и не увидела их.

Дитрих! Эта мысль обожгла меня. Он так и не узнает правду.

И тут меня снова сковал непередаваемый словами страх. О, богиня, сделай так, чтобы я закрыла глаза, а когда открыла, то все это оказалось еще одним страшным сном! Сделай так, чтобы это был просто сон!

Я зажмурилась посильней, мечтая, чтобы крики стихли, а все вокруг превратилось в ателье. Пусть это будет сон. Чтобы я сейчас подняла голову, увидела недошитый мундир с кривыми стежками. Да, богиня с ними, я даже злиться не буду! Обещаю! Я не буду злиться! На мгновенье мне я почти поверила в то, что это сон.

- Ведите ее сюда! – послышался голос, который заставил меня вздрогнуть.

Меня потащили по деревянной лестнице. Я упиралась, кричала от ужаса, но меня волокли наверх под крики толпы.

Внезапно послышался странный шум и стук колес. Я глянула на то, как из-за угла лихо вылетает знакомая карета. Чуть не перевернувшись на повороте, она снова опустилась на все четыре колеса. Кучер стоял на козлах, яростно осыпая ударами черных лошадей, врезающийся в не успевшую опомниться толпу.

- С дороги! – послышался решительный голос, а дверь кареты открылась с ноги, отметая в сторону зевак.

Из кареты вышел растрепанный и страшный в своей злобе Дитрих. Кони хрипели, а люди опасливо отходили в сторону.

Дитрих шел прямо на эшафот. На нем были алые штаны, белоснежная сорочка и расстегнутый красный, отороченный мехом сюртук. Черные волосы трепал ветер. Сейчас он напоминал мне флибустьера с картинками в книги про море, который мне читал папа на ночь.

В руках Дитрих сжимал огромный мешок.

- Драсте… - выдохнул он, тяжело дыша, – По закону я имею право выкупить жизнь подсудимого. Я выкупаю ее жизнь!

Дитрих спихнул охранника, перегородившего ему путь, вниз и тяжелым шагом взошел на подмостки. Они скрипнули под его весом. Каждый шаг было слышно, как звенят монеты в мешке.

- Дитрих! – чуть не заплакала я, бросаясь к нему и боднув его головой. Он мазнул меня рукой по голове, как вдруг меня дернули обратно.

- Здрасте, - поздоровался Дитрих с охраной. – Я принес деньги за свою жену! Поэтому быстро развязали, упаковали ее мне в карету! Живо! Бантик не надо. Бантик я ей сам куплю.

«Дитрих, Дитрих….», - умирала я, глядя на него. В этот момент он показался мне всесильным и на глазах навернулись слезы благодарности. Мне ужасно захотелось спрятаться в его объятиях и забыть обо всем.

«Папа, если бы ты знал…» - прошептала я, глядя на мешок с золотом. – «Папа, если бы тогда согласился выдать меня за него замуж… Поначалу я бы его ненавидела, но потом…».

То ли деньги, то ли страх перед газетой, то ли еще что-то необъяснимое, но охрана немного отступила. Мне почему-то показалось, что дело в отчаянно дерзком взгляде человека, способного на все. А ведь он был способен на все.

- Мы не имеем права… Приказ коро… - начал было тот, кто держал меня.

- Пока еще принца. А принц не имеет право менять законы, пока не стал королем! – сделал шаг по скрипучим доскам Дитрих. – Для этого нужно короноваться. А коронация не состоится.

- Это еще почему?! – возмутилась тайная канцелярия.

- По причине переизбытка гостей во дворце! Все захотят поздравить нашего дорого принца, - произнес Дитрих, наседая на нас. Он бросил к ногам тайной канцелярии свежую газету, на главной странице которой красовался принц.

- Нет! Приказ есть приказ! Мы – люди подневольные! Нам отдали приказ, мы должны его выполнить! – выдохнула охрана. – Начать казнь!

- Я же сказал, что вы доиграетесь! – произнес Дитрих, поднимая глаза и улыбаясь страшной улыбкой. – Я ведь предупреждал.

- Смотрите! Глядите! – послышался удивленный голос в толпе. Все обернулись. – Глядите! Это … это же … Не может быть! Это же…

Я подняла глаза, видя, как на том конце площади из только что подъехавшей кареты вышла Мадам Пикок в моем платье. В этот момент мне стало нехорошо. Мадам в маске кокетливо помахала всем рукой и послала толпе воздушный поцелуй.

Веревка выпала из рук охраны. Как вдруг кто-то из тайной канцелярии закричал: «Схватить ее! Схватить настоящую Пикок!».

- Дай сюда мою жену! – рявкнул Дитрих, вырывая меня из рук закона. Я почувствовала, как меня рванули со страшной силой.