Джейкобс сразу крикнул своим «котикам» убираться прочь с дороги; раненый Шарпсберг едва успел выкатиться из-под колес приближающегося монстра; Гарнет и его люди продолжали таращиться на невиданное зрелище, но в самый последний момент все же успели отпрыгнуть и прижаться к стенам.

Пролетая мимо обалдевших спецназовцев, машина оглушила их пушечной канонадой из выхлопных труб, у которых обломками «снежных котов» оторвало глушители. Этот «салют» скорчившиеся в снегу бойцы не забудут, наверное, до конца жизни. А еще через несколько секунд тридцатисемитонная махина врезалась в ледяную баррикаду и разнесла ее вдребезги, без видимых для себя последствий проломив метровой толщины барьер.

Охранники остолбенели – точно так же, как и американцы, а железный колосс, не удовлетворившись, видимо, сносом баррикады, загрохотал в сторону арочного входа в центр управления, как сошедший с рельсов экспресс.

Среди защитников баррикады началась паника. Наемники сразу ожили и бросились врассыпную, страшась угодить под колеса взбесившейся машины. И в этот миг майор Клири вышел наконец из оцепенения и понял, что спаситель его группы на самом деле не инопланетянин, не демон из преисподней и уж точно не галлюцинация. В мозгу у него что-то щелкнуло, и в ослепительной вспышке прозрения Клири вдруг осознал, что появление на доске новой и ни одной из сторон не учитывавшейся тяжелой фигуры коренным образом изменило соотношение сил. Надежда возродилась как феникс из пепла.

В памяти майора спецназа Томаса Клири навсегда запечатлелся образ залитого солнечным светом гигантского красного вездехода, его водителя с забинтованным лицом, одной рукой крепко сжимающего руль, а другой хладнокровно садящего по охране из кольта образца 1911 года, и смуглого коротышки рядом с ним, с азартом поливающего из автомата разбегающихся людей в черной форме. Такое случается только раз в жизни, да и то потом начинаешь сомневаться – уж не привиделось ли спьяну или от перегрева.

Человек сорок охранников, оставшихся в живых после боя с американцами и наезда на баррикаду чудовищной машины, вскоре оправились от шока, рассредоточились и открыли ураганный огонь. Пули с визгом вонзались в металлические борта и впивались жалящими осами в двенадцатислойную резину протекторов, но красное чудовище не останавливалось, победно трубя клаксонами на крыше, пока их не снесло автоматными очередями. В окнах водительской кабины не осталось ни осколка стекла, но водитель и его напарник по-прежнему продолжали неутомимо палить по охранникам из кольта и автомата.

Подобно неумолимому року, «корабль снегов» всей своей многотонной громадой ворвался в центр управления со скоростью более двадцати миль в час, круша стены и вышибая стальные двери. Проход в главный зал закрывали массивные железные ворота, сложившиеся под таранным ударом, как картонные стенки детского кукольного домика под сапогом пьяного родителя. Но и «корабль снегов» пострадал изрядно. Крышу снесло начисто, кабину покорежило, но все остальное благополучно проскочило, и взбесившееся чудовище слегка прошлось стальным бампером по рядам компьютеров и мониторов, оставляя за собой хаотическое нагромождение металла, пластика, электронных внутренностей, проводов и офисной мебели. В бортах зияли сотни пулевых пробоин, кабина смялась в лепешку, изорванные в клочья шины просели. Машина потеряла ход, врезалась в дальнюю стену и остановилась.

В такие моменты логика и здравый смысл уступают место азарту и безрассудству. Воодушевленные подвигами «корабля снегов», уцелевшие морпехи, «котики» и армейцы без всякого приказа выскочили из своих жалких укрытий и в едином порыве бросились вперед. Проникнув сквозь брешь, пробитую в баррикаде, они овладели ею, в считанные мгновения сметя ураганным огнем почти всех охранников. Те так увлеклись обстрелом «корабля снегов», что прозевали момент атаки и были захвачены врасплох.

На Гуго Вольфа жалко было смотреть. Огромное, невесть откуда взявшееся механическое чудовище, громыхающее, как орудийная башня линкора, за две минуты сорвало все его планы и переломило ход сражения, раздавив два «снежных кота» с экипажами и выведя из строя несколько десятков наемников. Как футбольный защитник, отдавший от ворот точный пас своему игроку в последнюю минуту игры при ничейном счете, не может поверить, что пас перехватил противник и забил решающий гол, так и Гуго не мог ни принять, ни поверить в реальность случившегося. Окончательно утратив контроль над собой и над ситуацией, охваченный паническим ужасом, он сбежал с баррикады, как последний трус, оседлал ближайший снегоход, ударил по газам и помчался в сторону ангара.

Лишившись командования, уцелевшие охранники пали духом, побросали оружие и подняли руки вверх, хотя некоторые предпочли последовать примеру Гуго и незаметно скрылись в надежде добраться до ангара раньше, чем взлетит самолет. Над местом кровавой бойни и нескончаемой перестрелки воцарилась вдруг благостная тишина. Битва закончилась.

Зал центра управления выглядел так, будто в нем от души порезвилась стая пьяных обезьян. Пульты выдраны из гнезд и раздавлены. Компьютеры расплющены. Содержимое столов, шкафов и полок рассыпано по полу бумажным ковром. В щепки разбиты столы и стулья. Мониторы висят на креплениях под неестественными углами. А чуть в стороне от всего этого хаоса, уткнувшись мордой в стенку, стоит «корабль снегов» – как огромный динозавр, израненный тысячами пуль, но до сих пор не издохший, вопреки всем законам природы и механики. В глубине утробы искалеченного монстра все еще работали на холостом ходу дизели, а разбитые выхлопные трубы издавали сердитое рычание.

Питт толкнул изрешеченную дверцу и безразлично проводил ее взглядом, когда она сорвалась с изломанных петель и отвалилась. Поразительно, но факт: ни он, ни Джиордино не только не погибли, но и практически не пострадали. Одежду на них в клочья изорвало пулями, а вот на теле почти не осталось следов. Питту слегка задело левое предплечье, а у Джиордино сочилась кровь из царапины на голове. И ни одного мало-мальски серьезного ранения!

Питт обошел разгромленный зал в поисках живых или мертвых, но Вольфы и технический персонал уже эвакуировались из центра в ангар. Джиордино внимательно наблюдал за напарником и, когда тот закончил осмотр и вернулся к нему, озабоченно спросил:

– Что, часы еще тикают?

– Вряд ли, – ответил Питт, кивком указав на цифровой таймер, валяющийся среди обломков. Застывшие цифры на табло показывали десять минут и двадцать секунд. – Разбив компьютеры и прочую электронику, мы остановили обратный отсчет.

– Значит, ледник не отломится и не уплывет в море?

– Не отломится и не уплывет.

– И конца света не будет?

– И конца света не будет, – эхом подтвердил Питт.

– Выходит, дело закончено и мы победили? – недоверчиво посмотрел на него итальянец, еще не успев полностью осознать, что их эпопея, начавшаяся в заброшенной колорадской шахте, пришла к благополучному завершению в антарктических льдах.

– Почти. – Питт устало прислонился к колесу «корабля снегов», ощущая одновременно невероятное облегчение и нарастающую ярость. Карл Вольф должен ответить за все, иначе ему никогда не обрести покоя. – Осталось только подчистить несколько хвостов.

– Десять минут двадцать секунд, – медленно произнес Джиордино. – Неужели мир и вправду отделяло от гибели всего десять минут?

– Мог ли на самом деле сработать проект «Валгалла»? Вероятно. Мог ли он изменить облик Земли на тысячи лет? Будем надеяться, что никогда этого не узнаем.

– Ни с места! Шевельнете пальцем – стреляю!

Командный голос был тверже мрамора.

Питт поднял глаза и увидел перед собой фигуру в белом маскировочном костюме, наставившую на него какое-то оружие-мутант. У незнакомца текла кровь из ран на руке и скуле.

Питт уставился на это видение, безуспешно пытаясь прочесть выражение глаз за темными очками.