Почти в то же мгновение взметнулись в воздух бутылки с горючей смесью с подожженными запалами и метеоритным дождем посыпались на палубу патрульного катера. Рев взметнувшегося в ночное небо пламени заглушил звон бьющегося стекла. Огненная жидкость растекалась во все стороны, в считанные секунды превратив катер в гигантский погребальный костер. Кормовая часть и рубка скрылись за огненной стеной, а вскоре и из бортовых иллюминаторов начали вырываться длинные языки пламени. Сообразив, что еще немного и они сгорят заживо, команда без промедления попрыгала в воду, и даже раненый пулеметчик неуклюже перевалился через борт, спасаясь от огненной гибели. Лишь командир, на котором уже занялась одежда, задержался на несколько секунд, не обращая внимания на бушующий вокруг океан огня, смерил Питта полным злобы и ненависти взглядом, погрозил кулаком и только после этого последовал за своим экипажем.
«Вот же настырный малый!» – подумал Питт.
Он не стал терять ни секунды. Бросившись к приборной доске, перекинул дроссели на «полный вперед» и снова направил яхту к устью расщелины. Включил автопилот и только тогда позволил себе обернуться и посмотреть на горящее патрульное судно. В том месте, где находился катер, бушевала огненная стихия. Рвался в небо, извиваясь и закручиваясь, черный дым, застилающий звезды. А еще через секунду взорвались топливные танки, фейерверком разбросав во все стороны пылающие обломки. Катер начал уходить в воду кормой вперед с оглушительным шипением, вызванным соприкосновением горящей солярки с ледяной водой. Издав напоследок громкий, укоризненный вздох, словно живое существо, он скрылся из виду.
Джиордино обошел рубку и остановился в дверях, глядя на догорающие обломки и разлившееся на поверхности огромное масляное пятно.
– А ты неплохо стреляешь, – заметил он.
– А ты неплохо бросаешь, – в тон ему ответил Питт.
Итальянец прикинул на глаз дистанцию до второго катера, на полном ходу рвущегося к ним с противоположной стороны фьорда, потом перевел взгляд на приближающийся берег.
– Кажется, успеваем, – сказал он наконец, объективно оценив ситуацию. – Но едва-едва.
– Два раза на одну и ту же уловку они не клюнут. Скорее всего, будут держаться на безопасном расстоянии и попытаются лишить нас хода, расстреляв двигатели.
– Внизу Пэт и Миган, – напомнил Джиордино.
– Тащи их наверх, – приказал Питт, не отрывая глаз от монитора компьютера-гида. Он слегка скорректировал курс, довернув яхту еще на пять градусов к юго-западу. Осталось четыреста ярдов, и расстояние до берега быстро сокращалось. – Скажи им, пусть приготовятся покинуть судно, как только мы ткнемся в берег.
– Ты собираешься выброситься на камни на полном ходу?
– У нас нет времени чалиться к скалам и сходить на берег по трапу под звуки духового оркестра и дождь конфетти.
– Ладно, пошел за девочками, – вздохнул итальянец и нырнул в каюту.
Командир второго патрульного катера вел его прямо на яхту, еще не догадываясь о намерении Питта выброситься на берег. Лучи прожекторов захватили «Гранд-Бэнкс» и уже не выпускали из своих цепких лап – так театральный осветитель неотступно сопровождает порхающего по сцене танцора. Яхта и катер быстро сближались, идя под углом друг к другу. Командир катера наконец-то понял, что задумали беглецы, изменил курс и пошел наперерез, чтобы не дать им подойти к берегу. Питт, заметно уступая в скорости противнику, вынужден был констатировать, что в этой гонке у него нет шансов на победу, и все же продолжал стоять у штурвала, полный решимости одолеть все препятствия. Да, битва будет неравной, но он безжалостно гнал прочь любые мысли о возможном поражении.
И в этот момент командир катера совершил тактическую ошибку, предоставив противнику непредвиденную возможность изменить ход поединка в свою пользу. Питт мгновенно просчитал ситуацию, схватился за рычаг передачи и перевел на реверс. Корпус яхты завибрировал от напряжения. Маленькое суденышко резко сбросило ход и остановилось, взбивая винтами водовороты пены. Потом медленно двинулось назад, расталкивая волны плоским кормовым транцем, подобно бульдозеру.
Появился Джиордино в сопровождении Миган и Пэт и с нескрываемым интересом уставился на патрульный катер, рвущийся наперерез яхте, идущей задним ходом.
– Так, только не говори ничего, сам догадаюсь. У тебя созрел очередной коварный план.
– И вовсе не коварный, просто отчаянный.
– Ты собираешься их протаранить, верно? – невозмутимо уточнил итальянец.
– Если правильно разыграем свои карты, – быстро заговорил Питт, – то мы им точно нос расквасим. А сейчас – всем лечь. Постарайтесь укрыться за чем-нибудь массивным и металлическим, потому что очень скоро пойдет дождик.
Времени на дальнейшие инструкции уже не оставалось. Командир второго патрульного катера, не разгадав смысла обратного движения цели, изменил курс так, чтобы пройти в десяти футах от носа яхты, застопорить двигатели и расстрелять ее в упор. Он уже поднял руку, собираясь дать пулеметчикам сигнал открыть огонь.
Два события произошли одновременно: Питт снова перебросил рычаг передачи на «полный вперед», а стволы спаренных пулеметов катера изрыгнули первые струи свинцового ливня. Винты яхты врылись в воду и бросили судно вперед, а кабину рубки окатило градом пуль. Стекла иллюминаторов разлетелись на тысячи осколков. Питт укрылся под приборной доской, держа штурвал снизу одной рукой и не замечая в горячке, что тыльную сторону ладони вспороло летящим стеклом. Боли он не ощущал и обратил внимание на рану, только когда несколько капель крови попало ему в глаза. А пулеметчики между тем методично разносили вдребезги верхнюю часть рубки, нарочно беря прицел выше, чтобы деморализовать и лишить воли к сопротивлению тех, кто лежал на палубе. Внутри рубки царил подлинный бедлам – девятимиллиметровые пули сметали все на своем пути, превращая в мелкое крошево дерево, пластик и металл.
Командир патрульного катера совсем сбросил скорость и остановился, чтобы доставить своим пулеметчикам удовольствие всласть пострелять в упор по неподвижной мишени, играя тем самым на руку Питту, который не преминул воспользоваться удачным моментом. Откровенно радуясь своей удаче и предвкушая скорое повышение по службе, командир катера слишком поздно разгадал замысел Питта, и, когда яхта вдруг рванулась вперед на полных оборотах, он уже не успел отвернуть.
Раздался скрежет рвущегося фибергласа и дерева. Нос яхты прорезал правый борт корпуса катера и перебил киль. Катер накренился на левый борт, люди покатились по палубе, хватаясь кто за что сможет, чтобы не оказаться за бортом. Огонь прекратился.
Питт поднялся на ноги, перебросил рычаг в реверс и подал яхту назад из пробоины в борту катера. Туда тут же хлынула бурлящая, клокочущая вода. Катер выправился, снова встав на ровный киль, но продолжалось это всего несколько секунд. Вода хлынула на палубу, и патрульное судно исчезло в волнах. Все еще горящие прожектора освещали его спуск ко дну фьорда, а экипаж барахтался в ледяной воде, отчаянно стараясь удержаться на поверхности.
– Ал, – будничным тоном обратился к напарнику Питт, – сходи проверь, пожалуйста, носовой отсек.
Джиордино исчез в люке и тут же вынырнул обратно.
– Набираем воду, как большая губка. Еще пять минут – и присоединимся к нашим друзьям с катера. Даже быстрее, если ты не остановишь и не положишь в дрейф эту лохань.
– А кто сказал, что мы пойдем вперед?
Питт не сводил глаз с монитора миникомпа. До берега и устья расщелины оставалось всего пятьдесят ярдов, но для быстро погружающейся яхты даже эта короткая дистанция представляла непреодолимое препятствие. Попытка двинуться вперед только увеличила бы объем воды, проникающий сквозь разбитую носовую обшивку. Как всегда бывало в критических обстоятельствах, мозг Питта заработал с предельной четкостью, с молниеносной быстротой оценивая все возможные варианты, а мысли приобрели кристальную прозрачность и ясность. Решение пришло само собой. Он дал реверс, пустив яхту задним ходом, отчего корма погрузилась, а нос приподнялся. Временно разобравшись с проблемой течи, он обратился к своей команде:
