Если мудры. А уж что мудреней — так это в любом случае. Ну, и когда у них опыта достаточно.

Но когда опыта маловато, то женщина и врет не по существу. Хочет убедить, будто за годы службы не привыкла замечать номер квартиры на явке.

Или бежит звонить, не подумав о слежке. Или от широты души ввязывается в драку с милиционерами. Или... И так далее... Так что прости, милая, но командовать собой я тебе позволить не могу. Мне моя жизнь, уж какая она ни есть, дороже и доступа к твоему телу, и тем более твоего самолюбия. Да и самой тебе, если я строптивость проявлю, уцелеть будет проще.

Тоже мне, майор. Легко у них там звания дают.

На этом месте раздался стук в дверь. Мария Павловна:

— Ребятки, я поеду к дочке, может, и не вернусь до завтра. Если что, Лешенька, помнишь, где ключ?

— Помню! Спасибо, Мария Павловна!

— Ничего. Милуйтесь, голубки.

Минут через пятнадцать При не выдержала:

— Пожалуйста, Олежек, не молчи так... Карающе. Я с тобой действительно какая-то ошалелая. Пойми, я не умею соображать так быстро, как ты. И не знаю, что сказать. Не знаю! Вранья, которое полагается по инструкциям, не хочу. А правду так долго и сложно объяснять.

— Не хочешь, не объясняй. Ты мне ничем не обязана. Ты есть, и слава богу. Ты со мной — я счастлив. Хочется или нужно соврать — соври. Только...

Слушай внимательно, повторить мне, возможно, и не удастся. Первое. Будешь врать — я привыкну тебе не верить. Логично?

— Логично, дорогой! — Она слушала, жмурясь, как кошка, лижущая сметану. Ласковая, абсолютно голая восьмидесятикилограммовая киска с упруго подрагивающими сметанистыми грудками.

— Привыкну не верить — привыкну и врать, — продолжал я занудничать. — Второе. Наверное, я забегаю вперед. Но что-то мне подсказывает: надо так.

Нельзя работать с человеком, от которого ждешь вранья и которому сам врешь.

Не «разрабатывать» — работать. Зачем-то я нужен твоей Конторе и тебе. Ну так не отталкивай меня. Говори на моем языке — без глупого вранья. Нельзя сказать правду — не знаешь или не можешь — так и скажи. В нашей с тобой службе если есть вранье, то и работа врозь. Значит, и жизнь врозь...

Слушай, я о тебе мечтал большую часть жизни. И мне, чем тебя потерять, лучше бы вообще не иметь.

— Ну ты и зануда!

Я только вздохнул в ответ.

Она права. То, что я ей говорил, полагалось бы сказать после долгой и разнообразной близости. Или вообще не говорить, если процесс окажется разочаровывающим. Но я чувствовал, что При сейчас решает нечто важное для нас обоих. Надеялся, что она видит, как трудно ей обмануть меня. Не из-за каких-то моих исключительных качеств, а в силу случайности. Просто я оказался для нее именно тем, кому ей трудно врать. И тем к тому же, кто отнюдь не уверен в своей неотразимости, а посему скептически относится к женской привязанности. А может, и Полянкин не соврал. Может, он и в самом деле не удержался и дал ей нюхнуть какое-то из своих снадобий. Он мне говорил об этом мельком, при прощании в сарае, и я ему сначала не поверил на всякий случай. Но теперь вижу: что-то она и в самом деле странновато держится.

— Ну? Третье будет?

— Уже есть. При, ты — гениальная актриса. Но когда нет пьесы и режиссера, когда ситуация тебе внове — неважная оперативница. Извини.

Где-то ты, может, и майор, но со мной будешь сержантом. Ладно, не дуйся — прапорщиком. Извини, но я хочу, чтобы ты жила подольше. Со мной.

— Красиво мотивируешь, дорогой. У Пастуха научился?

— Ты с ним знакома?

— Не довелось. Только по справке. А с чего ты решил, что я — плохая оперативница? — Она готова была всерьез обидеться. Даже опустила свое «дорогой».

— Понимаешь, ты горишь на системе Станиславского...

— Иди ты! Олег... Я, конечно, много от тебя ожидала. Но чтобы мне диверсант-разведчик Муха, которого даже Девка ненавидит, потому что побаивается... в постели — и про Станиславского?

— Тюлька ты, что ли? Не про Станиславского, а про его систему! — Быть с ней рядом, и не дурачиться, когда ей этого хотелось, я оказался не способен.

Она легла на спину и, выгибаясь, подкатилась под меня:

— А эта система в постели еще действует?

— Эта?

— Эта!

— Именно эта? — Боже, ни с одной женщиной не ощущал я столь опьяняющей нежности. Ни одна из них до сих пор не дарила такой мощной надежды на долгий путь вместе. Сука Полянкин. Как мне теперь понять: где мы с ней сами, а где за нас его химия говорит?

— Да! Да!

— Это не система Станиславского, — невольно подыгрывая ей, я тоже жеманничал, чуть ли не присюсюкивая. Есть удовольствие вести себя как болван и быть болваном ради удовольствия любимой.

— А чья?

— Это моя личная система.

— А она действует?

— А ты не видишь?

— Мало ли что я вижу. Я спрашиваю: она действует?

Вот и поговори с этим майором серьезно. Но одно ей удалось: я на целый день забыл обо всем, кроме нее, Ирины — Принцессы — При.

Потом мы спали в обнимку. Так нежно и уютно мне не спалось доселе никогда. Однако жизнь вторглась со всей присущей ей бесцеремонностью.

Запикал датчик моего пейджера: в квартиру, номер которой якобы не запомнила При, вошли. Я метнулся к своему чемодану, который хранился здесь, у Марии Павловны, под тахтой. Достал приемник с коммутатором и набрал панельный номер микрофона, притыренного в той самой квартире.

" — ...аю, что происходит, — громко раздалось в динамике. — Почти сутки никакого движения. Посылали почтальона — не открывают. А что мне было делать, товарищ подполковник?.. — Надо полагать, говоривший беседовал с кем-то по телефону. — Да не мог я до вас дозвониться! Последние шесть часов ни телефон, ни пейджер... Есть, не отвлекаться, товарищ подполковник.

Поскольку капитан Го... агент Принцесса не вышла на связь и пропустила контрольный срок, появилось мнение, что нужна помощь. Принял решение войти в квартиру. Да, никого... Нет, ошибка невозможна: Федеративный проспект, дом 19, корпус 3, квартира 29. Принцесса несколько раз повторила. Но здесь уже минимум полгода никто не был!.. Нет, никаких признаков ее пребывания тут. И его — тоже. Тут, в прихожей, пыли на полу полсантиметра — нетронутой... Есть, не оставить следов... Есть, выяснить у мужа Принцессы... Так точно... Есть, послать Гвоздя к Девке... Так точно... — И через паузу: Мудило! Ему хорошо там, в кабинете, командовать. Лучше бы на звонки отвечал.