Начав пристрелку с сорока кабельтов, артиллеристы «Адмирала Нахимова» добились накрытия уже на третьей минуте боя, а спустя еще четверть часа весело полыхающий по всей длине «Цукуси» вообще перестал подавать признаки жизни. Подобно своим китайским собратьям, что столь же скоро погибли десять лет назад во время сражения у реки Ялу, японский безбронный крейсер имел слишком много деревянных частей в своей конструкции, которые и поспешили заняться огнем, стоило снарядам начать рваться на его палубе. Небольшому кораблю в полторы тысячи тонн водоизмещения хватило всего десяти попаданий, лишь три из которых пришлись на 203-мм фугасы. Впоследствии корпус чадящего, и местами все еще горящего «Цукуси» был добит пограничными крейсерами, подошедшими к нему на расстояние пистолетного выстрела. Но прежде вслед за своим мателотом требовалось отправить в небытие успевший всадить в «Адмирала Нахимова» аж четыре 152-мм снаряда «Такао». Собственно, этот безбронный крейсер, лишь немного превосходивший своего напарника по размерам и водоизмещению, продержался не дольше. Попав под сосредоточенный огонь орудий броненосного крейсера, к которым очень скоро присоединились пушки пограничников, он сумел отметиться еще одним результативным попаданием, выбившим 120-мм орудие левого борта «Адмирала Нахимова», после чего отвернул к берегу и вскоре выскочил на прибрежные камни, где и был разбит артиллерией подошедшего поближе «русского тяжеловеса». По всей видимости, один из снарядов угодил в не затопленный бомбовый погреб, поскольку прозвучавший взрыв разорвал корабль на две части, окончательно превращая его в груду металлолома. Капитаны же транспортных судов не решились геройствовать и, будучи нагнанными пограничными крейсерами, сдались на милость победителю. Вот бы где японцам сильно пригодился проданный американцам «Чин-Иен». Но пить «Боржоми» было уже поздно.
Тем не менее, японцы еще дважды предпринимали попытки доставить в Цинампо грузы и даже войска. Но второй конвой, из пары небольших судов шедший под прикрытием четверки истребителей, оказался перехвачен «Полярным лисом» и «Песцом» еще на подходе к корейскому порту и, потеряв в артиллерийском бою «Югири», был брошен охраной на произвол судьбы. Догонять чуть более шустрые, чем пограничные крейсера, истребители никто не стал, как в силу необходимости взять трофеи, так и по причине полученных от огня японцев повреждений. Оценив же взятые призы, в трюмах которых находился лишь рис, да паршивый уголь, Конкевич с командовавшим «Песцом» Бурхановским сошлись во мнении, что японцы отправляли этих смертников в путь в надежде на авось, загрузив их тем, что не жалко было бы потерять, случись им быть перехваченными. Другими словами, это была проверка, продолжили ли русские патрулировать западное побережье или ушли восвояси. Получив же подтверждение их наличия, для охраны третьего конвоя они выставили уже очень значительные силы, противостоять которым Макаров не решился. Все же четверка эскадренных броненосцев, восемь крейсеров и дюжина, все что сохранились, истребителей требовали от Степана Осиповича вывода на перехват всех боеготовых кораблей, что обязано было привести к очередному, и возможно последнему, эскадренному сражению, что шло в разрез с приказом императора. Потому состоявший из двух десятков транспортов конвой спокойно дошел до порта назначения и высадил всю 2-ю пехотную дивизию, так и не встретив какого-либо сопротивления. А почувствовавшие свою силу японские моряки даже позволили себе погонять русских пограничников, что следили за столь солидным конвоем с почтительного расстояния. Все же четверка японских истребителей вполне могла «загрызть» одиночный пограничный крейсер и даже принудить к отступлению «Полярного лиса», отчего рисковать никто не решился.
Зато в очередной раз представился случай проверить в деле эффективность подводных лодок. Так находившийся в Дальнем и уже вставший под Андреевский флаг «Командор Беринг» весьма споро принял под гини миноносец №113 после чего, прикрываемый «Цесаревичем» с «Ретвизаном», не считая крейсеров и эсминцев, покинул рейд, взяв курс к Цинампо. Все равно ловить японцев где-то на переходе столь несовершенной подводной лодке было не с руки, а соваться в Чемульпо виделось слишком рискованным мероприятием. Это в Цинампо японцы вряд ли успели выставить минные поля, в то время как в Чемульпо они хозяйничали уже очень долго. Вот командующий и принял решение попытать счастье там, где ныне разгружались с бортов десятков транспортов тысячи солдат и офицеров японской армии. И капитан 2-го ранга Керн был отнюдь не против размять кости, успев соскучиться по настоящему делу за время ничегонеделания после первого боя. Впрочем, подходить близко к устью реки Тедонган катамаран не стал, предоставив право доставки подводной лодки поближе к намеченным целям «Полярному лису», что взял корабль Керна на буксир на удалении в 40 миль от стоявших на якорях японцев. Естественно, идя на бензиновом моторе, подводная лодка и сама могла достичь Цинампо, имея дальность хода под тысячу миль. Но, во-первых, двигатель внутреннего сгорания до сих пор, время от времени, подкидывал неприятные сюрпризы и потому требовал экономии своего ресурса, во-вторых, волнение на море было слишком сильным для столь небольшого кораблика, как миноносец №113. Продвигаться вперед своим ходом подлодка, конечно, смогла бы, но скорость при этом вряд ли превышала бы 4 узла. Потому и было принято решение воспользоваться услугой «буксира». Хотя бы для преодоления половины пути.
Прильнув к окулярам перископа, Георгий Федорович привычно выругался про себя – не смотря на все эксперименты и доработки, запотевание линз перископа в холодной воде все еще имело место, пусть и не столь значительное, как в первый год. Тем не менее, на «Миноге» Беклемишева уже был установлен лишенный данного недостатка оптический прибор, тогда как ему до сих пор приходилось мириться с ухудшением видимости. Да и пара часов уже проведенных исключительно под водой не способствовали повышению настроения. К сожалению, малые размеры подводной лодки не позволяли находиться под водой все то время, что могли продержаться полностью заряженные батареи. Так уже спустя два часа подводного хода температура в отсеках поднялась на 3 градуса, и с каждым новым выдохом воздух становился все более спертым. Как он точно знал по собственному опыту, еще полтора-два часа и люди начнут клевать носом от недостатка кислорода, что было недопустимо на ведущем бой корабле. А его корабль, кто бы что ни думал, начал вести бой с того самого момента, как был убран шноркель и над водой время от времени принялся показываться только перископ. Так они и двигались практически вслепую, пока не пришло время выбирать себе жертву.
К счастью, пара японских крейсеров и большая часть истребителей унеслись атаковать показавшиеся на виду русские пограничные крейсера, коим и ставилась задача отвлечь как можно большее количество охранников рейда на себя, тем самым позволив подводной лодке не опасаться обнаружения со сновавших туда-сюда миноносных кораблей. Не смотря на получение информации о наличии у русских подводных лодок, японцы все еще не смогли осознать всей опасности, которую представляли эти небольшие хрупкие скорлупки, а потому вахтенным не ставилось задачи таращиться на море в поисках едва заметного перископа. Куда большее внимание они уделяли горизонту, где виднелись многочисленные шлейфы дымов, да грохотали раскаты орудийной стрельбы, в то время как прямо у них под носом крался хищник нового времени.
И вот, оставив за кормой не только последнюю четверку истребителей, но и большую часть бронепалубных крейсеров, Керн смог вывести свой маленький, но грозный корабль на японский броненосец. Причем, чтобы не рисковать преждевременным обнаружением, он не стал атаковать японца со стороны моря, а обойдя того вокруг, выпустил обе находившиеся на внешних подвесках самоходные мины с расстояния чуть более кабельтова, в надежде, что их не заметят и примут подрывы за детонацию снарядов в бомбовых погребах. Кстати именно по этой причине он и целился в район бомбового погреба кормовой башни главного калибра флагманской «Микасы».
