— Уверена, что ты не откажешься от еще одной порции пудинга, Бык, — властно произнесла Мэри.

— Нет, спасибо, миссис Донован. Я абсолютно сыт.

Он прошел мимо нее на кухню и вышел через черный ход. Оставшиеся гости издали почти явственно слышимый всеобщий вздох облегчения.

— Он ведет себя как хозяин дома, — заметил Джим Уэллер, имея в виду, что Бык вышел через священную для Мэри Донован территорию кухни.

— Запомни, он делает это по моей просьбе, — бросила Мэри. — Он так любезен, что согласился ходить для меня за дровами. Не то что ты, Джим Уэллер. Вечно ты боишься запачкать свои башмаки. Только сидишь здесь и отпускаешь свои дурацкие замечания, ленивое ты отродье!

Мистер Уэллер замолк.

Трапеза закончилась. Все гости разошлись — за исключением Мака Гербера, Джима Уэллера и Уэйнрайтов, остановившихся на веранде побеседовать.

— Кажется, вы не любите парня, которого зовут Бык, — заметил молодой Уэйнрайт Уэллеру.

— Не скажу, чтобы он мне сильно не нравился, но и не скажу, чтобы сильно нравился, — неопределенно выразился Уэллер.

— А мне он точно не нравится, — сообщил Мак, неистово сверкнув глазами. — Мне бы и собственная бабушка не понравилась, если бы выстрелила мне в брюхо.

— Так это он подстрелил вас? — спросил Уэйнрайт.

— Меня подстрелил Черный Койот. А если Бык и Черный Койот не одно и то же лицо, то меня зовут Мак Гиннис.

— Вы уверены, что это он грабит дилижанс? — спросил старший Уэйнрайт.

— Не один я, — отозвался Мак. — Большинство думает так же. Если бы у нас был шериф, а не мешок картошки, то этот парень давно сидел бы в тюрьме, где ему и место, а может быть, сушился бы на тополе в Чертовом каньоне. Мне кажется, что Хэм либо в деле с Быком, либо боится его.

— Да Хэм всего на свете боится, — вставил Уэллер.

— Так вот, — решительно сказал Джефферсон Уэйнрайт-старший. — Когда мы переберемся на эту сторону гор, я подумаю как изменить все к лучшему. Не будет здесь больше этих забавных игр с огнем. А всех так называемых плохих парней мы вышлем отсюда подальше.

— А вы действительно планируете переезжать сюда? — спросил Мак.

— Решенное дело. Я собираюсь купить всю фирму «Застава Y»,

— Черта с два! Я слышал, мисс Ди не продаст ее вам.

— Ее слово здесь уже ничего не значит. Я собираюсь купить фирму у нового владельца. А он очень хороший бизнесмен, как и я.

— А кто это? Колби?

— Нет, Колби — пустое место. Я говорю о мистере Корсоне из Нью-Йорка. Теперь он контролирует все права Джона Мэнила. Сегодня он как раз приехал туда вместе с дочерью покойного. Мы, кстати, вместе ехали в дилижансе, и я рассказывал ему о замечательных манерах девчонки Хендерс. Говорю вам, в скором времени обстоятельства изменятся. Корсон собирается оценить имущество. Так что фактически можно считать, что здешние владения уже проданы мне.

Бык сидел в углу салуна «Чикаго», наблюдая за игрой в «фараон». Было еще слишком рано, чтобы идти спать, а чтение он не любил. Даже если было что почитать, он не утруждал себя этим занятием, считая его бесполезным. Но в этот вечер никакого чтива, к счастью, и не было. Бык бегло просмотрел последние восточные газеты, которые привез почтовый дилижанс, и покончил с этим делом — до следующей поездки с грузом золота, которая должна была вновь привести его к соприкосновению с газетами. Он просматривал заголовки, более пристально изучал сводки с рынка скота — и отбрасывал газету прочь, глубоко удовлетворенный.

К нему подошел некий человек, пивший неумеренно и рьяно.

— Пей, парень, — приказал он, и это не было официальным приглашением.

— Я не пью, — тихо ответил Бык.

— А придется, — заявил радушный незнакомец. — Когда дяденька говорит «пей», надо пить, понял? Я плохой человек. Эхма! — И, вытащив револьвер, он начал палить в пол рядом с ногами Быка.

Внезапно какой-то другой человек обошел его с тыла, с силой вздернул за руку, держащую револьвер, и отволок в противоположный угол помещения. В этом углу под аккомпанемент зловещих богохульств он призвал его к осмотрительности.

— Так тебя и растак! — кричал не намного более трезвый приятель. — Тебе что, жить надоело?! Идиот болтливый! — И прошептал что-то на ухо первому человеку. Эффект был ошеломительный — забияка мгновенно протрезвел. Выпученными, засиявшими как звезды глазами он посмотрел на Быка, так и не сдвинувшегося со своего места.

— Надо смываться отсюда, — выговорил протрезвевший. — А то он может передумать.

— Я так и не понял, почему он не просверлил тебя, — заметил его приятель. — На твоем месте я бы извинился.

Медленно и нерешительно мнимый «плохой парень» пересек помещение, направляясь к месту, где сидел Бык. Тот не только не двинулся, но и в лице не изменился с момента, когда пьяница обратился к нему в первый раз. Мужчина остановился перед Быком со слащавой улыбкой на распухшей роже.

— Не обижайся, товарищ! Просто я немного перебрал. Я не хотел оскорбить тебя. Всего лишь шутка — вот и все, поверь!

Мгновение Бык сосредоточенно всматривался в его лицо.

— О да! — сказал он в следующую секунду. — Я узнал тебя. Ты тот самый болтун, который посмеялся над старым Диким Котом пару месяцев назад. Кстати, когда ты вернешь оконную раму, которую унес с собой? Я слышал, Хэм страшно буянил из-за нее. — Пока Бык говорил все это, на его лице не промелькнуло и тени улыбки. — Я, правда, там не был, но мне все очень хорошо описали.

Его собеседник попытался придумать какой-нибудь остроумный ответ, однако не сумел и с позором удалился под взрывы хохота картежников, ставших свидетелями их короткой беседы.

Бык тоже встал.

— Уже уходишь? — спросил кто-то из его знакомых.

— Думаю, да. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Бык.

Он вышел из салуна и шагнул в ясную звездную ночь. Невольно он взглянул в северо-восточном направлении, в сторону ранчо «Застава Y». Диана была там. Долгое время он неподвижно стоял, глядя на безводную равнину в лунном свете. Она простиралась до самых ног его любимой Дианы. Кто знает, что за чувства таились под непроницаемой маской спокойствия, застывшей на его лице?

Пока он так безмолвно стоял, откуда-то из пространства между салуном «Чикаго» и «Приютом Хэма — ликеры и сигары» до него донеслись голоса.

— Он сейчас там, — говорил один из них. — Если б там было не так чертовски много народу, я мог бы его достать.

— Лучше нам уйти. Ты скорее отыщешь кучу проблем на свою задницу, чем достанешь его, — убеждал второй голос.

— Все в порядке. Я знаю, что делаю. Нельзя, чтобы какой-то высохший ослиный хвост гонял меня из салуна. Я не могу уйти, не отомстив ему.

— В таком случае я пошел домой, — объявил второй голос. — Я-то свою норму знаю.

— Иди-иди. Я тоже пойду спать, но только после того, как отстрелю уши мистеру Дикому Коту.

— Ты идешь отстрелить уши Дикому Коту? После этого ты действительно будешь спать — но мне почему-то кажется, что вечным сном.

— Вот как? Тогда я иду, а ты стой и гляди, что будет!

— Нет уж, я ухожу, пока не поздно, — сказал второй, и Бык услышал, как он выходит из-за угла здания. Бык тут же шагнул обратно к входу в «Чикаго». Мгновением позже он увидел, как тот большой парень, который оттаскивал от него своего друга несколько минут назад, торопливо удаляется. Затем он сразу же увидел фигуру второго человека. Тот вышел из-за здания и приблизился к входу в «Приют Хэма».

Бык стоял как раз позади злоумышленника. Дверь в «Приют Хэма» была открыта. Мужчина сделал несколько шагов внутрь и затаился за одной из грубых и неказистых колонн, поддерживающих второй этаж. На другом конце помещения Дикий Кот Боб как раз поставил на стойку недопитый стакан виски, вытер усы рукавом и повернулся к столику с картежниками. В этот момент за ним была лишь задняя стена помещения. Он представлял собой великолепную живописную мишень, прямо как в тире.