… Я не боюсь, что меня убьют. А я боюсь, что я буду краснеть. Я получаю деньги за свое имя, и для меня это очень важно…

… Не имея ни малейшего отношения к «тамбовским», но будучи личным другом на протяжении пятнадцать лет того же самого Кумарина или Глущенко или всех остальных лидеров так называемого тамбовского преступного сообщества, я могу сказать, что у них нет вообще ни малейшего интереса на рынке недвижимости. Единственное маленькое дальнее ответвление — один из тех, кто может быть причислен к тамбовскому преступному сообществу, это некий крупный коммерсант Олег Шустер, который имеет некое отношение к «АПЕКу»…

… Я в рот ебал и «пермских» — при том, что моя жена — приемная дочь самого известного вора в законе, моя Таня Русланова, ведущая «Радио Такси», с которой я развелся на этой неделе, еще об этом никто не знает, ровно неделю назад я ее выгнал из дома, ну там личные проблемы, я в один день принял решение — пять с половиной лет выкинуто коту под хвост — она является приемной дочерью самого крупного вора в законе всей Сибири, Коля Якутенок такой. Я сам лично являюсь другом пятнадцать лет Кумарина. Но я не имею отношения ни к «пермским», ни к «тамбовским», ни к «казанским»… Я независим, блядь, ни от «пермских», ни от «тамбовских», ни от Мошкалова, ни от РУОПа, ни от ОБЭПа, ни от ФСБ. Я со всеми воюю, со всеми нахожусь в конфронтации! Я один срусь со всеми! Я подчеркиваю — у меня дружба с Кумариным, но не с «тамбовскими». Мы с Кумариным работали барменами, администраторами. Мы друг другу звонили и говорили: у тебя есть хорошие телки? — Есть. — Я к тебе сейчас подъеду… Когда он в «Таллине» работал, в «Космосе». У нас дружба на этом уровне. Или у кого машина быстрей, кто кого на набережной обгонит, кто больше в зале отожмется, кто боксирует лучше. Или — он сто десять килограмм выжимал, а я девяносто. Я никак сто десять не смог выжать десять раз подряд. Я единственный, кто ему может сказать: Вова, после того, как тебе отрезали руку, ты стал намного злее, жестче, ты обижаешь своих близких друзей. Вот я, например, вижу, что ребята от тебя отворачиваются — твоя жестокость отталкивает от тебя тех, кто все эти годы был тебе предан. Я единственный, кто может это ему сказать! Я никогда в жизни не принес «тамбовским» ни копейки. И с меня никто не попросил и не попросит. У меня свой бизнес, я его смогу сам защитить. Меня убить можно, а получить с меня невозможно. Я сам фигура, всех знаю. На меня никто не наедет. Они все мои товарищи.

… С Малышевым, например, у меня конфронтация. Ну Малышев и заказывает меня, убийство за убийством. Но я же не сломился, не преклонил голову…

У Кумарина и Глущенко, помогающих мне, нет никакого интереса. Есть понятие дружбы. Когда тот же самый Глущенко лежал раненый и умирал, у больницы первым оказался я. И когда меня взорвали, первым приехал ко мне Глущенко — бросив свои дела и выйдя из самолета, хотя он уже улетал. И когда Кумарину нужно было собирать деньги на операцию, то у меня никто не просил этих денег, я сам сколько смог, столько собрал и послал…

… В этом городе сейчас нет бандитов. Единственный человек в городе, который что-то решает на бандитском уровне, это Кумарин. Больше бандитов нет в этом городе. Кумарин тоже не бандит, он просто единственный человек, который влияет на ситуацию в городе… Нет больше ни одного человека.

… Бройлер — вообще не фигура в этом городе. Он входил всего-навсего в первую бригаду, которая сделала имя Малышеву, — Стас Жареный, покойный, Поп, покойный, Викинг, Марадона, покойный.

… Андрей Маленький — коллектив у него на сегодняшний день один из самых больших и самых кровавых. С «тамбовскими» их рядом не поставишь.

Он серьезная эфэсбэшная фигура. Один из очередных агентов глубокого внедрения. Есть понятие такое — нетрадиционные методы работы, есть отдел оперативного внедрения, он давно завербован на очень серьезном уровне. Я знаю, что непосредственно руки тянутся в Москву.

… Сейчас весь РУОП, процентов семьдесят — восемьдесят, работают на заказ. Вот за меня, например, сейчас заплатили пятьдесят тысяч долларов — чтобы меня посадили…

… Вот такой вот «питерский феномен». Его живой рассказ в особых комментариях не нуждается…

По оценкам информированных наблюдателей к середине 1998 года в Питере лишь 10 процентов от общего количества крыш были крышами чисто бандитскими. Процентов двадцать существовавших крыш предоставляли бывшие и действующие сотрудники ГУВД, РУОПа, ФСБ и других правоохранительных структур. Оставшиеся же семьдесят процентов были крышами смешанными или комбинированными (иногда их еще называли полосатыми (черно-красными): черная масть — бандитская, красная — ментовская). В комбинированной крыше одни функции выполняют бандиты, а другие — сотрудники правоохранительных органов. В частности, бандитов в основном используют в тех ситуациях, где нужно оказать на кого-либо жесткое (вплоть до физического) воздействие. Но бандиты в основной своей массе — люди не очень хорошо образованные, и уж тем более они не обладают специальными профессиональными навыками. Они не могут, например, быстро и качественно осуществить розыск скрывающегося объекта, в то время как для сотрудников криминальной милиции такая работа — привычное дело… С коммерческой точки зрения (соотнесенной с реалиями текущего момента) — такие крыши наиболее эффективны. «Комбинированную крышу» не стоит воспринимать примитивно — бандиты и менты вовсе не обязательно должны при этом дружить семьями и сидеть в одном офисе. Но — с государственной точки зрения — «смешанная крыша» страшна тем, что у бандитов и сотрудников правоохранительных органов оказывается общий источник финансирования или, проще говоря, — общий бизнес. В такой ситуации, конечно, очень сложно говорить о реальной борьбе с организованной преступностью. О смешанных и ментовских крышах в Питере стараются не говорить и не писать, но эта ситуация очень хорошо известна и бизнесменам, и самим правоохранительным органам. В качестве иллюстрации ко всему вышеизложенному можно привести следующий любопытный факт: в апреле 1998 года из питерского РУОПа вынужден был уволиться по собственному желанию, но при весьма скандальных обстоятельствах первый заместитель начальника РУОПа. Его отфиксировали на видеопленку «не в том месте и не с теми, с кем надо». Ушел в отставку и начальник РУОПа. Еще одному его заместителю следственная бригада Генеральной прокуратуры предъявила обвинение в злоупотреблении служебным положением и направила в МВД представление об отстранении от занимаемой должности. В ходе разбирательств с «руоповским делом» выплыли весьма неожиданные и более чем пикантные подробности — оказалось, например, что в Петербурге возможно было даже зарегистрировать коммерческую структуру по юридическому адресу «улица Чайковского, 30» — то есть по адресу особняка РУОПа…

Когда рыба гниет с головы — стоит ли удивляться тому, что стратегия борьбы с оргпреступностью не только не претворена в жизнь, но даже и не разработана…

Широкое распространение в Питере института «красных» и «полосатых» крыш не могло не привести к тому, что коммерческие интересы действующих сотрудников правоохранительных органов стали постоянно сталкиваться, а это обстоятельство, в свою очередь, спровоцировало настоящую войну между различными частями правоприменительной системы. Особенностью этой войны стало то, что ее никто открыто не объявлял, но в той или иной мере в нее оказались втянутыми представители практически всех подразделений всех имеющихся в Питере правоохранительных структур. При этом никакой четкой «линии фронта», разделявшей враждующие стороны на «ваших» и «наших», не было. Откуда ей было взяться, если все воевали со всеми — более того, даже в одном и том же ведомстве у разных групп сотрудников зачастую не совпадали интересы

Нельзя назвать точную дату начала этой войны, но условно, с оговорками, можно сказать, что «боевые действия» шли вовсю уже летом 1996 года, когда ряду высокопоставленных сотрудников питерского УЭПа были предъявлены обвинения в совершении целого букета уголовных преступлений… Война эта не затихла и к лету 1998 года. Она ведется чисто по-милицейски — скрыто от общественности, через подставы, с использованием различных компроматов, которые позволяют организовывать служебные проверки и возбуждать уголовные дела… Фактура в этих уголовных делах, как правило, абсолютно реальная, беда лишь в том, что «сливающие» часто достойны такого же уголовного преследования, что и «слитые», да и настоящая мотивировка «слива» — это не пресечение преступной деятельности коллег, а устранение конкурентов… В ходе любой войны воюющие оттачивают свое мастерство и умение, которые позже могут быть реализованы на свободном рынке, — и действительно, где-то с середины 90-х годов в бандитском мире Питера широко распространилась практика решения спорных вопросов и конфликтов не только через «стрелки», «терки», заказные ликвидации, взрывы и поджоги машин, офисов и квартир, но и путем «слива в мусарню» противников, а также их бизнесменов. В частности, в питерских бандитских кругах почти в открытую говорили о том, что возбуждение в конце 1996 года уголовного дела в отношении Ефима состоялось не только благодаря мастерству оперативников из РУОПа, но и потому, что у Ефимова возникли серьезные трения с некоторыми видными лидерами бандитского Петербурга. Это, конечно, вовсе не означает, что разрабатывавшим Фиму оперативникам «засылали бабки» («сливают» ведь когда как — когда «всухую», а когда и со «смазкой»), — все зависит от того, кому «сливают», от реальности фактуры и от личности самого объекта. Бандиты тоже не любят платить деньги за ту работу, которую охотно сделают и просто «за совесть». А Ефимов находился в зоне повышенного внимания РУОПа давно — правда, в этой организации у него были не только противники, но и друзья. Вообще, Александр Ефимов — личность весьма яркая и неординарная, поэтому, пожалуй, стоит сделать небольшое лирическое отступление и рассказать о нем поподробнее.