Должен был признаться, что с этой частью мне трудно было не согласится. Интуиция Герцога не подвела. Я и сам не до конца понимал, кто же я такой на самом деле — то ли местный Барон Сван, то ли погруженец из другого мира Андрей Сопов.

А во-вторых я посягнул на самое святое, попытался подорвать основы Герцогской власти а соответственно и всего феодального строя в целом.

Ну тут он не прав.

И в заключении короткое резюме. Что-то там об усекновении моей головы в ближайшее время, сразу после того как служебно-хозяйственное подразделение герцогства обеспечит необходимые реквизиты в виде Палача, плахи на площади и топора, а люди, отвечающие за идеологически-воспитательную работу позаботятся о массовой явке населения на это праздничное мероприятие.

Ах да, еще одно важное уточнение. Принадлежащие мне вещи, в том числе подделка под перстень «Рука Падишаха» будут реквизированы в пользу имперского банка в качестве компенсации ущерба, понесенного банком от моих неправомерных действий.

— Ну банкир, ну интриган, погоди, — подумал я про себя. — Отольются мышке кошкины слезы.

Выслушав всю эту околесицу, я решил было пойти по проторенному пути, включив вариант с Отцом Гор. А потом внезапно передумал. Будем обострять конфликт.

— Ваша Светлость, — прервал я тираду Герцога Бунжуйского на самом важном с точки зрения политического деятеля месте, там где он перешел от описания казни меня конкретного к широкому обобщению, рассчитанному на воспитательный эффект для всех присутствующих в зале. Типа: «И так будет с каждым, кто посягнет…»

— Ваша Светлость, — продолжил я, игнорируя негодующий ропот присутствующих, возмущенных беспрецедентным нарушением протокола: «Речь Герцога никогда и ни при каких условиях прерывать нельзя». — Думаю Вас неправильно информировали. Я не в коей мере не собирался посягать на ваше право править и владеть. Я просто защищал свою невесту, несравненную Лауру Суган от посягательств различных невеж, лишенных чувства такта и куртуазности.

Господи, что за бред я несу, мелькнуло в голове, что впрочем не послужило препятствием для продолжения изложения собственной позиции в том же ключе

— Надумай я что то недоброе, дело бы не ограничилось тремя дуэлями и смертью трех братьев Ошуэ. Сейчас бы весь этот зал был бы завален телами, и боюсь ваши гвардейцы не смогли бы обеспечить вам надлежащую защиту.

Наверное несмотря на все интриги и подковерные игры, присущие любому дворцовому сообществу, вот так в прямую Герцогу Леону Бунжуйскому никто и никогда не угрожал. Думаю он был обучен тому, как надо реагировать на тайных убийц с отравленными кинжалами или на дворцовые перевороты, организованные ближайшими сподвижниками. Но чтобы вот так. В присутствии верной гвардии и в окружении трех сотен дворян, преданно заглядывающих в рот, на собственноручно устроенном мероприятии, получить недвусмысленное предостережение от некого Барона Свана, который по большому счету никто и звать его никак. К такому Герцог откровенно не был готов.

Все таки у Падишаха нервная система погибче будет. По скорости выхода из

ступора Леону Бунжуйскому значительно проигрывал Карающему мечу проведения. И тем не менее наконец пришел в себя и сравнительно спокойным тоном поинтересовался у меня: «Уж не угрожаю ли я ему, и насколько я хорошо осознаю окружающую действительность». Потом градус наезда в голосе Герцога стал расти и закончился риторическим вопросом: «Что собственно говоря я могу предпринять в ситуации, когда даже собственной шпаги в руках не имею, и это даже без учета глубоко эшелонированной системе охраны драгоценного герцогского тела». Несмотря на то, что вопрос был чисто риторический я, будучи воспитанным человеком решил все же на него ответить. Как то потихоньку наше общение с Герцогом переросло из монолога во вполне содержательный обмен мнениями, что не могло меня не радовать. Дополнительное удовольствие я получал от созерцания офигевших лиц окружающих, включая сюда как окружающих гостей, так и собственную гвардию хозяина дворца. А еще к нам как то незаметно подтянулась Лаура в сопровождении Барона Холкинс и его племянника. Они заняли место за моей спиной и похоже мысленно оказывали мне моральную поддержку. Во всяком случае мне хотелось так думать.

— Если под глубоко эшелонированной системой охраны вы подразумеваете этих восьмерых охламонов, которые затаились за портьерами на втором ярусе и целятся в меня из арбалетов, то поверьте, что вреда от них может быть гораздо больше, чем пользы. Во всяком случае директриса полета болтов пятерых из них заканчивается в абрисе фигур ваших телохранителей, а один при выстреле наверняка попадет непосредственно в вас, ваше Сиятельство. Нет, я понимаю, что все они целятся в меня. Но поверьте, когда болты полетят, я успею сделать шаг в сторону, и не стану защищать вас своим телом.

— Касательно вашего вопроса относительно отсутствия у меня шпаги. Она мне совершенно не нужна. Вокруг просто переизбыток оружия и я всегда могу воспользоваться любым из них. Сражаться в толпе я предпочитаю чем нибудь более изящным, нежели длинной шпагой. Например могу забрать вот тот клинок, который висит на поясе у вашего телохранителя. Рыжебородый великан, все это время находившийся за спиной Герцога рефлекторно схватился за рукоять короткого меча, весящего к него на поясе. На худой конец подойдет и ваш личный кинжал, ваша Светлость. Кстати, не знаю кто вам его презентовал, вещь конечно статусная, но я бы рекомендовал вам быть с этим кинжалом поосторожнее. Возможно вы не в курсе, но его лезвие смазано очень сильным но медленно действующим ядом. Я этот запах миндаля с корицей даже отсюда чувствую.

После этого сделав два стремительных шага вперед и вплотную приблизивших к Герцогу выдернул кинжал из ножен притороченных к поясу Герцога. После этого поднес лезвие к лицу Леона Бунжуйского и предложил: «Понюхайте, это запах очень сильного яда. И я бы не рекомендовал вам носить эту гадость на поясе.»

Похоже меня снова неправильно поняли, моя забота о здоровье Герцога была воспринята как банальная попытка покушения.

Глава десятая. Герцогини тоже женщины.

Обстановка в зале накалилась до предела. Казалось, одно неосторожное слово, да что там слово, резкое движение или обычное покашливание одного из многочисленных гостей, могут послужить искрой, способной взорвать напряженную тишину, превратив хрупкое неустойчивое равновесие в вакханалию беспорядка и кровопролития. К тому же мои обостренные до предела чувства буквально вопили, что в окружении Герцога присутствовали как минимум два человека, которых устроила бы такая развязка и которые с предвкушением ожидали начала резни, чтобы под шумок решить ряд своих наболевших проблем. Включая устранение неугодного им Сюзерена.

Уж не знаю, что послужило тому основанием, то ли моя неожиданно обострившаяся паранойя, то ли некие мистические свойства, присущие Барону Свану, способному предвидеть вероятностные ветки ближайшего будущего, но я воочию увидел как срывается восьмерка болтов, выпущенная арбалетчиками притаившимися на втором ярусе зала. Как эти болты впиваются в тела Герцогских гвардейцев, поражая на своем пути первых восьмерых человек. А потом еще один залп и еще один. Все таки многозарядные арбалеты этот зло. И уже десятки окровавленных тел валяются в ближайшем от нас с Леоном Бунжуйским окружении.

Кто-то неприметный, кажется это Распорядитель, визгливым голосом орет: «Герцога убили», провоцируя тем самым еще больший беспредел.

Кажется я вычислил одного из тех, кто был заинтересован в смерти Герцога.

После этого ситуация окончательно срывается в кровавую мясорубку. Несмотря на запрет на ношение оружия всем кроме гвардейцев и охраны Его Светлости, оказалось, что добрая половина присутствующих в зале прилично вооружены различными колющими и режущими предметами. И речь идет не только о мужской половине гостей. Дамы оказались оснащены как бы не по серьезнее, нежели мужчины.