Лодка вдруг подпрыгнула, приняла нормальное положение, а веревка пошла быстрее. Может быть, водоросли свалились с верши. Может быть...

Показалась ловушка – темное пятно в зеленой мгле. За ней что-то двигалось – очевидно, кто-то попался в ловушку... Нет, это нечто толкало ловушку... Оно белело и...

«Боже праведный, – понял Пакетт. – Тело».

Но нет, это было не тело, и это плыло, причем быстро. Рот был открыт, глаза – тоже. У него имелись руки – или когти, – которые тянулись к Ржавому.

Одна из рук ухватилась за багор.

Пакетт закричал, пытаясь вырвать багор, но существо выдернуло инструмент у него из рук, и Ржавый, не переставая кричать, полетел на спину. Плечом он ударился о рычаг газа, тот пошел вперед, в рабочее положение; Ржавый упал на рычаг и весом тела выжал газ до упора.

Мотор заверещал, и корма резко опустилась: винт разрубил воздух и вошел в воду. Лодка скакнула вперед. Веревка хлопнула, соскакивая с лебедки; бухта каната свалилась за борт, поплавок выстрелил с А-образной рамы и исчез.

Пакетт не двигался, пока не услышал собственный крик. Тогда он скатился с рычага газа и выправил штурвал. Он шел на полной скорости, оглядываясь назад, словно ожидал, что некто – кто бы это ни был – залезет на ют, а потом в рубку.

Уйдя примерно на пятьсот ярдов, Ржавый убавил газ и положил лодку в широкий разворот вокруг поплавка. Он держал обороты двигателя на пяти сотнях, двигаясь со скоростью двенадцать или пятнадцать узлов. Ржавый приблизился к поплавку на сто ярдов и уставился на него. Тот плавал теперь, повинуясь течению, а не прыгал.

В голове у Пакетта была каша. Мысли, образы и вопросы беспорядочно отскакивали друг от друга, как шарик в китайском бильярде.

Через несколько секунд он ощутил дрожь, а потом приступ тошноты.

Он прибавил газу и двинулся по направлению к дому.

С того места на пляже, где они вылезли из воды, двое наблюдали, как лодка с ревом уносится прочь в облаке выхлопных газов.

– Интересно, что это с ним? – сказала девушка.

– Может, винт запутался, – предположил парень. – Со мной такое бывало. Приходится отправляться домой, пока штифты не полетели. – Он оглядел пляж. – Слушай, знаешь что? Мы одни.

– И что же?

– Как ты смотришь на то, чтобы искупаться голышом?

– Ты просто хочешь полапать меня, – улыбаясь, заметила девушка.

– Нет.

– Да. Признайся.

Парень несколько секунд колебался, но потом ухмыльнулся и сказал:

– Ладно, признаюсь.

Девушка завела руку за спину, потянула за тесемку, и лифчик свалился с нее.

– Видишь? – спросила она. – Честность – лучшая политика.

Она потянула узел на бедре – на песок упала нижняя часть купальника. Девушка повернулась, вприпрыжку преодолела невысокие волны и нырнула, пока ее друг поспешно вылезал из плавок.

Существо плыло над песчаным дном без определенного курса, выискивая признаки жизни.

Хотя у него не было ни понимания времени, ни знания того, что смены света и тьмы означают течение времени, существо чувствовало: промежутки между безумными порывами к убийству уменьшаются.

В соответствии с возрастающей активностью обмен веществ существа, в течение многих лет происходивший на уровне, которого хватало только на поддержание простейшей жизни, теперь ускорялся, восстанавливая чувствительность мозга, сжигая калории все быстрее и быстрее.

Существо услышало слабое движение где-то впереди, за пределами зоны видимости, и последовало на звук, обнаружив еще одну из этих непонятных клеток из дерева и проволоки. Внутри находились два маленьких живых создания. Существо разрушило клетку и съело их.

Оно начало опускаться глубже по песчаному склону, но внезапно ощутило колебания наверху, остановилось и усилием воли прекратило ритмическую пульсацию жабер. Существо настроило чувствительные рецепторы по бокам черепа на источник перемены давления воды.

Оно не смогло точно установить местоположение источника, но определило нужное направление – и, открыв впалый рот, подняв зубы, согнув когти, беззвучно понеслось к добыче.

Парень поймал девушку, прижался сзади и накрыл ее груди ладонями.

Она взвизгнула, развернулась к нему лицом и подняла руку, чтобы шлепнуть его. Парень поймал руку, положил себе на шею, потянулся вперед и поцеловал девушку.

Прильнув друг к другу, они погружались, пока их головы не скрылись под водой. Тогда они отпустили друг друга и всплыли.

– Какая здесь глубина? – спросила она, жадно хватая ртом воздух.

– Не знаю. Футов пятьдесят, может, больше.

– Как жутко, если не видишь дна.

– Думаешь, что кто-то собирается тебя съесть? – рассмеялся парень.

– Я хочу к берегу.

– Ладно.

– Просто чтобы касаться дна.

– Давай.

Парень сделал пару гребков, направляясь к пляжу. Потом остановился и сказал:

– Что это было?

– Что это?

– Что-то под нами. Ты не почувствовала?

– Заткнись, – велела девушка. – Не смешно.

– Я не шучу. Вроде небольшого перепада давления. Теперь уже нет.

– Джеффри, ты дурак... Не смешно.

– Говорю тебе... – начал парень, но девушка уже обогнала его и вспенивала воду, уплывая к берегу.

Теперь существо уже могло видеть их далеко наверху: два живых создания – крупные, слабые, неуклюжие. Оно понеслось вверх.

Неожиданно его самого атаковали снизу – ударили, но не причинили вреда. Сбитое с толку, оно совершило оборот, вглядываясь, кто же напал на него.

На границе зоны видимости существа обнаружилось нечто громадное, крупнее, чем само существо, тусклого цвета – почти не отличающееся от воды вокруг, с плавниками на спине и по бокам. Напоминающий полумесяц хвост медленно толкал нападавшего по кругу. Рот был приоткрыт, неотрывно смотрели пустые глаза.

Существу явилось слово для обозначения этого создания, слово из покрытого пеленой прошлого. Слово Hei – акула, и с опознанием пришло сознание опасности. Существо поворачивалось вслед за акулой, готовое защищаться.

Акула шевельнула хвостом и устремилась вперед, разинув пасть.

Существо увернулось, уйдя в сторону. Акула пронеслась рядом. Она сразу же развернулась и снова стремительно атаковала – существо переместилось глубже и снизу достало ее когтями. Когти нашли плоть и царапнули ее, но плоть была толстой и твердой. Кровь не появилась.

На сей раз акула не вернулась, а продолжила движение. Мощный хвост перемешивал слои воды, и акула скрылась в серо-зеленом мраке.

Существо медленно опустилось на дно. Оно сориентировалось, потом обшарило поверхность в поисках тех двух больших созданий.

Они исчезли. Спокойствие воды не нарушали ни звуки, ни колебания давления.

Существо повернуло в глубину для продолжения охоты.

На берегу девушка завернулась в полотенце, подобрала купальник и прошествовала прочь, оставив своего друга искать плавки в траве на дюне, куда она их забросила.

Лодка стояла на якоре, под килем – двести футов. На некотором расстоянии от кормы плавала клетка, удерживаемая тросом, который был закреплен на судне. Целый час Чейс и Длинный выбрасывали за борт приманку, и воздух в рубке до сих пор смердел кровью и рыбьим жиром. От лодки тянулась пленка, ее подхватывало течение: на спокойной водной глади отчетливо выделялись радужные маслянистые разводы.

Два баллона для аквалангов с прицепленными ремнями и присоединенными регуляторами лежали на палубе рядом с масками и ластами. Аманда и Саймон натянули снизу до пояса гидрокостюмы, верхние части костюмов пока свободно свисали. На плечах и руках блестел пот, обгоревшая кожа на спине Аманды начала розоветь.

Она прошла вперед, зачерпнула ведром чистой воды и осторожно облила морских львов – они спали, сбившись в кучу.

– Я собираюсь пустить девочек в воду через несколько минут, – заявила она. – Эта жара для них невыносима.