Она приказала мне сесть – я подчинился. Душечка осталась на ногах.

– Ты думаешь, что я холодно отношусь к новостям, – показала она, расхаживая по комнате. – Тебе неприятно, что я встретила весть о том, что Ворон жив, без особенной радости.

– Нет. Я думал, это потрясет тебя. Взволнует.

– Не потрясло. Я ожидала чего-то в этом роде. Расстроило – да. Когда открываются старые раны, очень больно.

Я изумленно смотрел, как она мечется.

– Наш Ворон. Он так и не вырос. Неколебим, как скала. Лишен малейших следов обезволивающей совести. Силен. Хитер. Жесток. Жесток. Все это, и сверх того. Так? Так. И трус.

– Что? Как ты можешь…

– Он сбежал. Много лет назад его жена оказалась замешана в каких-то махинациях с Хромым. Думаешь, он попытался узнать правду, во всем разобраться? Нет, он убивал и записался в Черный Отряд, чтобы убивать. Он бросил двух младенцев на произвол судьбы.

Теперь Душечка кипела. Она раскрывала тайны, выплескивая наружу то, что я знал прежде лишь по смутным, расплывчатым намекам.

– Не защищай его, – говорила она. – Я не преминула выяснить.

Он бежал из Черного Отряда. Ради меня? Это был повод, а не причина. Он боялся привязанности. Почему он подобрал меня в той деревне? Чувствовал себя виноватым оттого, что бросил собственных детей. Я была безопасным ребенком. И, оставаясь ребенком, я оставалась безопасной – вклад капитала чувств. Но я выросла. Костоправ. И все эти годы для меня не существовало другого мужчины.

А мне следовало догадаться. Я ведь видела, как он отталкивал людей, как только те пытались сблизиться с ним не на его условиях. Но после того кошмара, что он сотворил в Арче, мне показалось, что я смогу вернуть его. Когда мы бежали на юг от Госпожи и Отряда одновременно, я призналась ему в своих чувствах. Открыла копилку, где хранила мечты с тех самых пор, как начала думать о мужчинах.

И он переменился. Он походил на перепуганного зверя в клетке. Когда появился с остатком Отряда Лейтенант, Ворон тут же успокоился. А через пару часов был уже «мертв».

У меня уже тогда возникли подозрения. В глубине души я все знала. Только поэтому я сейчас не превратилась в тряпку, как ты ожидал. Ты знаешь, что иногда по ночам я плачу. Я плачу по детским мечтам. Потому что они не умирают, хотя я бессильна воплотить их. Я плачу, потому что не могу осуществить единственное свое настоящее желание. Понимаешь?

Я вспомнил Госпожу, вспомнил ее судьбу и кивнул. Ответить было нечего.

– Я сейчас снова расплачусь. Уходи. Пожалуйста. И пусть Молчун подойдет.

Искать Молчуна не пришлось – он ждал в зале совещаний. Я посмотрел заходящему колдуну в спину, раздумывая, мерещится мне или это предвидение.

Душечка дала мне немало поводов для размышлений.