В каком-то столбняке Элизабет повесила трубку.

— О Господи!

Джессика соскочила с софы и кинулась к ней.

— Что? Что, Лиз?

— Энни… Джес, она хотела умереть!

Загорелое лицо Джессики стало почти белым от ужаса.

— Ты что! Как это «хотела»?

— Это Рики Капальдо звонил. Говорит, она в больнице.

Элис Уэйкфилд стояла рядом с дочерьми, встревоженно слушая разговор.

— Энни? Это ваша подруга?

— Знакомая, — растерянно ответила Джессика. — Она хотела стать болельщицей.

— Бедняжка! — произнесла Элис Уэйкфилд. — Какой ужас!

— Джес, — сказала Элизабет. — Надо немедленно ехать в больницу.

— Нет-нет, только не я, — хрипло прошептала Джессика. — Она меня видеть не захочет.

— Зато я хочу там тебя видеть, — твердо сказала Элизабет. — Мам, можно мы возьмем машину?

— Конечно, возьмите, — ответила мама. — Только будьте осторожны.

Машина быстро неслась по тихим улицам маленького города. Элизабет и Джессика молчали, погруженные каждая в свои мысли. Впервые в жизни Джессика не хныкала, что ей не позволили вести машину.

— Господи, Господи, только бы это не было слишком опасно, — едва слышно бормотала она. — Лиз, ведь это не может быть очень опасно?

— Она поправится, Джес, обязательно поправится!

Элизабет повернула под красный крест над воротами автостоянки при больнице имени Джошуа Фаулера. Выйдя из машины, близнецы ощутили внезапный страх перед огромным, зловещего вида зданием больницы. Взглянув друг на друга, обе сразу вспомнили, как здесь в свое время лежала Элизабет. Они двинулись по длинной аллее к входу, затем по бесконечному коридору в приемный покой.

— Здравствуйте, — приветствовала их из-за своего стола дежурная медсестра. — Чем могу служить, юные леди?

Элизабет всегда удивлялась, как это докторам и медсестрам удается сохранять столь невозмутимый вид в то время, как вокруг них смерть и страдания.

— К вам не поступала больная Энни Уитмен? — спросила Элизабет.

Дежурная подчеркнуто спокойно просмотрела списки больных и с улыбкой ответила:

— Прошу прощения, Энни Уитмен в списках нет.

— Ее только недавно привезли, — возразила Элизабет. — Она чуть было… ну, в общем, несчастный случай.

— Ах вот как, — ответила медсестра. — Тогда, значит, она в отделении экстренной помощи. Вон туда, пожалуйста.

Отделение экстренной помощи оказалось сущим кошмаром. На носилках прямо у двери лежал мужчина, попавший в автокатастрофу. Рядом сидел малыш с рассеченным лбом. Посетители, сбившись небольшими группами, горбились на стульях в ожидании известий о родных и друзьях. Наконец среди всего этого многолюдства девочки разглядели Рики Капальдо, сидевшего в углу. Нагнувшись вперед и спрятав лицо в ладонях, он так ушел в свое горе, что не заметил их появления. Элизабет села на стул рядом с ним.

— Рики, — тихо сказала она. Он поднял лицо, искаженное болью и тревогой. Глаза были красными от слез.

— Слава Богу, ты приехала, Лиз! — сказал он.

— Привет, Рики, — осторожно произнесла Джессика, садясь рядом с сестрой. — Как она?

— Не знаю, — глядя в пол, ответил он.

— Что она сделала? — взволнованно спросила Элизабет.

— Лекарство какое-то выпила, не знаю, что именно, целый пузырек. Я отдал его врачу.

— Значит, они не дали еще никакого ответа?

Рики покачал головой.

— Я ведь сразу сказал ей, что все это чушь — и конкурс, и сплетни. — Слезы снова заполнили его глаза. — Как я не понял, что выдержать такого она не сможет! Она еще ребенок, понимаете? Много ли надо, чтобы обидеть ребенка?

Элизабет оглянулась на Джессику. Та сидела с поникшей головой и выражением отчаяния на лице.

— Когда она опять не пришла сегодня в школу, я запаниковал, — продолжал Рики. — Мне трудно это выразить. Словно ледяной водой окатили. Я ушел с последнего урока и кинулся к ней домой. Я знаю, где она живет. Ну, потому что… заходил к ней как-то после конкурса. Я позвонил один раз, потом еще. Звонил, стучал в дверь. Потом побежал позвонить по телефону. Вот идиот, потерял столько времени! — яростно выругался он.

— Ты же не знал, — попыталась успокоить его Элизабет.

И тогда, рассказывал Рики, он не выдержал. Вернулся к квартире и вышиб дверь.

— Я нашел ее в ванной на полу, бледную и холодную. И без признаков дыхания. Неизвестно, сколько она так пролежала.

Надтреснутым голосом он продолжал рассказывать, как вызвал «скорую», как старался оживить ее собственными силами.

— Я ее звал, тряс и молил Бога без конца. Один только раз ее губы дрогнули, и все. Потом появились санитары, и мы поехали сюда.

Непосильная тяжесть истерзала Рики. Едва живой от горя, он провел несколько часов в диком напряжении, не в силах уйти, пока не узнает, что с Энни.

— Как они могли так поступить с ней? — внезапно возмутился он, выпрямляясь. — Сколько высокомерия и жестокости надо иметь, чтобы так обидеть бедного, затравленного человека!

Джессика заплакала. Слезы ручьями побежали по ее лицу.

Рики наконец заметил ее и тяжело откинулся на спинку стула.

— Нет, нет, Джес, я совсем не это хотел сказать, я… ты… я сам не знаю, что говорю!

Рыдания Джессики стали громче. Уронив голову на плечо сестры, она плакала, забыв обо всем на свете.

— Прекрати, Джес, — дрожащим голосом сказала Элизабет. — Или я тоже заплачу.

— Не… не могу-у-у, — подвывала Джессика. — Это все из-за меня. Ты сама знаешь, что из-за меня. Это я довела ее до такого!

— Не усложняй, Джес, — сказала Элизабет, сдерживая слезы.

— Она хотела стать болельщицей, а я — как скотина! Подумаешь, великая и сильная Джессика Уэйкфилд! — совсем впала в истерику Джессика.

Внезапно ее рыдания оборвались: в отделение вбежала обезумевшая, с блуждающим взглядом миссис Уитмен, сопровождаемая своим Джонни.

— Где мое дитя? — пронзительно закричала она, бегая по лицам сидящих дикими глазами. — Где врач?

— Успокойся, Мона, — уговаривал Джонни, удерживая ее.

— Прекрати меня успокаивать, — кричала она, вырываясь.

Дежурная в накрахмаленном белом халате с суровым лицом подошла к миссис Уитмен.