«Я не верю! – кружилось у нее в голове. – И не поверю никогда в жизни в этот нелепый кошмар».

Последующие двое суток Яна пролежала без еды и воды на квартире Аси.

Ася приехала сразу, как только узнала о несчастье, и тщетно пыталась помочь подруге. Та ни на что не реагировала, губы ее пересохли, глаза запали от обезвоживания, нос заострился. Пока Яна молча лежала и смотрела в одну точку, сжимая в холодных руках часы Ричарда, Ася хлопотала по хозяйству, пыталась поразить подругу кулинарными изысками и заставить ее поесть, но все ее попытки остались тщетны.

Яна только теперь поняла, как глупы были все ее сомнения и злость на Ричарда. Да лучше бы он завел себе гарем, лишь бы оставался жив. Только смерть отнимает последнюю надежду, только она. Яна так сильно любила Ричарда, что, казалось, жизнь медленно вытекала и из нее тоже вместе со слезами.

На третьи сутки Ася присела рядом с Яной и сказала подруге, лежащей без движения в полутемной комнате:

– Сегодня будут хоронить Ричарда. Ты не пойдешь?

Яна медленно приподнялась на кровати, словно тень.

– Я пойду одна.

– Нет, я тебя не оставлю! Пойдем вместе!

– Я пойду одна! – резко повторила Яна. – Тебе, беременной, нечего делать на кладбище. Подумай о ребенке! Спасибо тебе за все, что ты для меня делала.

– Ричард Тимурович был и моим преподавателем, – попыталась возразить Ася, уже понимая, что Яну не переубедить.

– Ричард бы сказал то же самое, что и я, – ответила подруга и зарыдала. – Ася, прошу тебя, уходи! Со мной все будет хорошо!

Ася, вытирая слезы, собралась и ушла. Яна с минуту посидела на кровати, свесив ноги, пытаясь унять головокружение. Потом она сделала усилие и встала, покачиваясь. Придя в себя, Яна, держась за все попадающиеся на пути вещи, благо их было предостаточно, пошла в ванную. Там Яна приняла душ и надела приготовленное для нее Асей черное платье. Яна ужаснулась тому, что за два дня она похудела килограмм на восемь, и платье на ней сейчас висело как на вешалке.

– Вот лучший способ для похудания, который и врагу не пожелаешь, – стресс и голод.

Стянув нерасчесанные волосы на затылке в хвост, Яна медленно двинулась к входной двери. Взяв черную сумку, показавшуюся ей гирей, Яна услышала, как кто-то дергает дверную ручку и скребет по замку.

«Тетя Ася вернулась, – недовольно подумала Яна, – все-таки не смогла уйти, все эти дни меня не оставляла одну, думала, что жизнь покончу самоубийством».

Она подошла к двери, двумя трясущимися, обессиленными руками повернула замок, который всегда очень легко открывался, и распахнула дверь. На пороге стоял небритый, воровато оглядывающийся Ричард. Он толкнул ее внутрь и успел вовремя подхватить Яну за талию, потому что ее снесло бы с ног легкое дуновение ветерка, не то что ощутимый толчок.

– Янка, привет! Я попал в такую передрягу! – сказал Ричард, округляя глаза. – Видимо, заразился от тебя способностью попадать в неприятности и различные переделки! Долго ты у меня на руках висеть будешь? – спросил он и ослабил хватку.

Яна, словно была беспозвоночным существом, соскользнула на пуфик в прихожей и умиротворенно сложила руки на коленях. Ричард же трусцой помчался на кухню, бросив на ходу:

– Я поем чего-нибудь? Ой, да ты молодец! Здесь столько еды! Иди сюда, вместе перекусим! Я тебе расскажу, в какое неприятное положение я попал!

«Еще бы, опаздывать на собственные похороны, куда уж неприятнее», – пронеслось в голове у безучастно сидящей Яны.

Ричард принялся методично хлопать дверцами шкафов, холодильника, микроволновой печи и греметь посудой. Когда Яна вползла на кухню, он сидел за столом и жизнерадостно уплетал бутерброд с сыром и ветчиной. На столе приветливо исходила паром пиала с чаем. Ричард с интересом посмотрел на Яну и сказал с набитым ртом:

– Ты как-то неважно выглядишь. Что-то произошло? Я и домой не пошел, там Агриппина Павловна, видимо, устроила поминки по какой-нибудь из своих многочисленных подруг или знакомых. Около дома траурные венки, а сама Агриппина, такая опечаленная, сидит на лавочке и плачет. Еще я заметил во дворе милицию. Они хоть и в штатском были, но я-то сотрудников следственных органов за версту чую! А мне сейчас с милицией никак встречаться нельзя, вот я и подумал: зачем я пойду в дом? Еще больше расстраивать Агриппину Павловну и нарываться на неприятности?

«Да, – задумалась Яна, – навел бы он шороха, появившись на собственных поминках». Она внимательно оглядела так называемый скелет Ричарда.

– Что ты так на меня странно смотришь? – всполошился Ричард, откусывая сразу пол-яблока. – И вид у тебя горем убитый. Что происходит?

Яна набрала полный рот чая и плюнула ему в лицо, про себя отметив, что это последний, третий раз, осталось только напоить зельем, и тогда страшная любовная магия приворожит Ричарда на веки вечные, как и обещала Дарина.

– Что ты делаешь? – возмутился Ричард. – И вообще, что за манера у тебя в последнее время плевать на человека?!

– Это у меня плохие манеры?! – взорвалась Яна тонким, визгливым голосом, который как будто тоже похудел за эти дни. – А у тебя, значит, в порядке вещей доводить любящих людей до сумасшествия?! Видите ли, поминки у него в доме! А ты знаешь, по кому?! Сейчас я должна быть на кладбище – прощаться с тобой!! А ты тут сидишь без единого трупного пятнышка и уничтожаешь мою ветчину!!

Ричард закашлялся, подавившись яблоком. Яна шарахнула его рукой по спине и от силы отдачи отлетела бы в противоположный конец кухни, если бы Ричард ее не схватил и не усадил обратно на табуретку.

Еще немного покричав, Яна успокоилась и рассказала ему все то, что узнала от следователя. Яна поведала ему о том, что опознали скелет по именным часам, так как других документов, устанавливающих личность, у скелета обнаружено не было.

Ричард хлопнул себя по лбу и, в свою очередь, подробно поведал Яне все, во что он оказался впутанным, подытожив:

– Так что этот скелет на дне бассейна не я, но ты не переживай, это все равно твой знакомый.

Яна поморщилась.

– Что за мания у тебя считать, что любой труп, будь он обгоревший или обглоданный пираньями, обязательно приходится мне знакомым?!

– Ну, уж извини! – пожал плечами Ричард. – Смотри сама, вот его паспорт.

– Щавелев Олег Андреевич. Щавелев?! – вскричала Яна, чуть не упав с табуретки. – Не может быть! Хотя я два дня не была в «Белоснежке», вполне возможно, что он не вышел на работу, а девочки не стали меня беспокоить по такому пустяку в такой трагический момент жизни.

– Да, – серьезно согласился Ричард, – судя по состоянию, в котором я его видел последний раз, на работу он вряд ли смог бы прийти.

– Маньяк!

– Истеричка!

– А зачем ты взял его документы? – поинтересовалась Яна.

– В том-то все и дело, я был настолько потрясен увиденным, что не успел хорошо все обдумать. Я сунул паспорт в карман и поехал к Щавелеву домой.

– Домой? – переспросила Яна, подумав, что ослышалась.

– Да, сейчас расскажу, то есть я взял у него и ключи от дома. Когда я понял, что унес с места преступления важнейшие улики, что следствие обязательно поинтересуется, что я делал у убитого в квартире, было уже поздно, я осознал, что крепко влип. Потом я вспомнил, что ссорился с Щавелевым на глазах у всей твоей клиники, следовательно, решат, что у меня был мотив убить его, что я плавал с ним вдвоем в бассейне, а следовательно, была и возможность прикончить его. Все эти мысли посетили мою голову уже после содеянного, я поехал назад к бассейну вернуть паспорт и ключи, но опоздал. Кругом уже мигали милицейские машины, территория была оцеплена, никого близко не подпускали. Но я и предположить не мог, что решат, что погибший – это я, я был уверен, что буду первым подозреваемым, и затаился. Двое суток думал, что делать. Так и не придумал. Не знаю, как вернуть паспорт, ключи и доказать, что это не я его убил. Вот с чем я и пришел к тебе.

У Яны ни одной мысли в голове не было, видимо, мозги атрофировались во время ее голодовки. Но, глубоко задумавшись, она все же нашла одну дельную мысль: