Её ладонь мягко касается моего лица: пальцы нежно скользят по щеке вниз, на шею, к воротнику рубашки, и так полурасстёгнутому, чтобы...

– Подождите.

Ливин недовольно хмурится.

– Что-то не так?

– Всё так, но... Прежде, чем мы продолжим... если Вы, конечно, захотите продолжать... Я должен рассказать.

– О чём?

– Я не просто живу в этом мэноре, как управляющий. Я – его часть, потому что несу в себе печать моей повелительницы. Я принадлежу Заклинательнице Сэйдисс, от рождения и до смерти.

– Мне нужно будет делить Вас с другой женщиной? Я не против.

– Всё не так просто. Мои дети, если таковые появятся, тоже будут нести в себе эту печать. И только через три поколения, если ни у одного из моих потомков в линии не будет принята присяга, они смогут быть свободными. Вы желаете своим детям и внукам подобной участи? Находиться в шаге от свободы, но не иметь возможности обрести её?

Вместо ответа Ливин начала медленно ослаблять шнурки на тесном корсаже бледно-голубого платья. Когда они оказались распущены достаточно, чтобы добраться до нижней рубашки, девушка расстегнула и её, обнажив грудь.

– Я не умею желать того, что невозможно.

– Вы хотите сказать...

Она кивнула и начала произносить нараспев:

– Вечный и Нетленный, Спра...

Я накрыл пальцами её губы, заставляя замолчать. В зелёных глазах отразился страх, ибо нельзя прерывать обращение к печати: это может быть смертельно опасным.

– Не бойтесь, я всё улажу.

Наклоняюсь к вздувшимся под нежной кожей шрамам и еле слышно шепчу:

– Спокойных снов...

Смотрю, как бархатистая поверхность становится ровной, придвигаюсь ближе и касаюсь губами ложбинки между упругими полушариями. Ещё раз. И ещё. Веду цепочку поцелуев вверх, к тонкому излому ключицы, к сильной шее, жилка на которой то замирает, то начинает биться, как бешеная. А где-то немного выше меня ждёт розовая раковина маленького ушка, готовая услышать...

– Простите, что помешал.

Кайрен. С улыбкой во весь рот. Интересно, сколько времени он здесь стоит? Но я не успеваю отчитать нахала или посмеяться вместе с ним, потому что Ливин, невозмутимо возвращая края распахнутой рубашки на место, проходит мимо дознавателя и тоном министра, которому пришлось прервать государственные дела, бросает:

– Не помешали, а всего лишь прервали. Для того чтобы помешать, у Вас маловато талантов.

И девушка гордо выплывает из комнаты. Кайрен оторопело смотрит ей вслед, потом поворачивается ко мне:

– Надо же! У меня просто нет слов...

– Очень жаль: теперь я не смогу узнать, зачем ты вообще заходил.

Он хмурится, вдумываясь в смысл сказанного, потом хохочет:

– Пожалуй, вы друг другу подходите!

– Это просто замечательно, но я всё же хотел бы знать. Расскажешь?

Дознаватель переходит на серьёзный тон:

– Ты ещё не забыл все свои выкладки про Поток и всякие волнорезы?

– Такое не забывается!

– У тебя есть возможность поделиться своей теорией с заинтересованным лицом.

– С кем ещё? Учти, Кайрен: это очень и очень важные сведения, и доверять их первому попавшемуся, пусть даже умному и влиятельному человеку... а тем более, умному и влиятельному! Ты понимаешь, какими опасными они могут стать в недобрых руках?

– Понимаю, понимаю! – Хлопок по спине. – Первому попавшемуся, говоришь? А если это будет первое лицо Империи? Ну, или вскорости становящееся таковым?

– О чём ты говоришь?

– Тебя желает выслушать принцесса.

– ЧТО?!

– Вообще-то, она – лицо одушевлённое, поэтому следовало бы переспрашивать не «что», а «кто».

– Заткнись! Значит, она всё же приехала в Нэйвос?

– Какая тебе-то разница? – Ухмыляется Кайрен. – Главное, что она здесь, знает, что у тебя есть важное сообщение, и желает с ним ознакомиться. Ты же этого хотел, разве нет?

– Не совсем этого...

– Ну знаешь! – Он взмахивает руками. – Императора я для твоих нужд доставить не могу! Бери, что есть. Или принцесса тебя не устраивает?

– Устраивает, меня всё устраивает! Но... Она же во дворце?

– Разумеется.

– Мне нужно будет идти во дворец?

Кайрен задумчиво морщит лоб.

– Ты отупел от счастья или от любви?

– Не смешно! В такой одежде, как у меня, по дворцам не ходят! Да меня и на порог не пустят!

– Думаю, сегодня особенный день, и для тебя сделают исключение.

– Что-то ты подозрительно довольный...

– Я счастлив! – Дознаватель смахнул несуществующую слезу.

– От чего?

– От знакомства с человеком, который будет держать доклад перед будущей императрицей... Всё, хватит дурачиться: карета уже ждёт.

Её Высочество, принцесса Мииссар назначила приём в Шёлковом кабинете бывшей резиденции императоров Сааксана. Но у меня не оказалось времени, чтобы рассмотреть обитые матово мерцающими вышитыми полотнищами стены и ковёр, на котором шёлковыми нитями были вытканы сцены из жизни Герима, Первого и Единственного, потому что чопорная придворная (наверняка, по титулу не меньше, чем гецогиня) известила:

– Излагайте дело, по которому необходимо решение Её Высочества, без промедления.

– Прошу простить мне вынужденную дерзость, но мои слова предназначены только для ушей будущей императрицы.

Придворная скривилась, но из-за спинки широкого кресла показалась затянутая в перчатку тонкая рука с веером, пластинки которого недвусмысленно щёлкнули. Женщина подчинилась желанию принцессы: присела в глубоком поклоне и удалилась, одарив меня ненавидяще-презирающим взглядом. Но я, и правда, не мог позволить себе ни малейшего риска. Впрочем, до сих пор не могу решить, стоит ли посвящать кого-то в мои выводы. Собственно, всю дорогу до дворца мучился сомнениями. Пожалуй, даже сбежал бы, если бы не ехал в карете, окружённой гвардейцами, которые, боюсь, восприняли бы мой побег, как повод к немедленному убиению. Наверное. Может быть.

В нависшей тишине раздалось ехидное:

– Мало того, что не вернул деньги, лишил меня простого человеческого праздника, так ещё и заставляешь ждать? Ну ты и нахал!

Я постарался поймать челюсть и вернуть на место прежде, чем принцесса покинула кресло и, грозно скрестив руки на груди, уставилась на меня. Наверное, можно было догадаться или предположить раньше, но, честно говоря, не донимал себя подобными раздумьями. Некогда было. Хотя сейчас всё встало на свои места: и таинственность приезда, и нежелание останавливаться в гостевом доме, и манера поведения, и строгий папочка, и «скорп» в качестве охранника. Приютил у себя беглую принцессу? Запросто. Да ещё и деньги с неё взял, не побрезговал. Кстати, о деньгах:

– Я уже говорил: оплаченные сделки не расторгаются.

– Я помню.

Она улыбнулась и жестом пригласила подойти поближе.

Тяжёлые складки платья из тёмно-золотой парчи скрадывали угловатость далёкой ещё от расцвета фигуры и чудесно сочетались с поднятыми в высокую причёску медно-рыжими волосами.

– Этот цвет Вам больше подходит.

– Правда?

– Я похож на лжеца?

Сари хихикнула:

– Ты похож на идиота, особенно в этом наряде.

С наигранной обидой осматриваю свой обычный костюм: сапоги до колен, на длинной шнуровке, плотные штаны (чтобы заботами матушки ничего не отморозить), фуфайка из козьего пуха, а за неимением камзола – кожаная безрукавка.

– Чем он плох? Тепло и удобно, а это главное!

Принцесса вдруг протяжно и печально вздохнула.

– Что-то случилось, Ваше Высочество?

– Знаешь, мне было так хорошо у тебя. Так спокойно... И сейчас, когда ты вошёл. Это что, какая-то магия?

– Не знаю. Возможно. Но я к ней не причастен!

– А мне думается, причастен. Потому что пока тебя не было, её тоже не было.

Весенняя зелень глаз Сари смотрела так пристально, словно принцесса пыталась получить ответ самостоятельно, найти его где-то в глубинах моего взгляда.