Вскоре они выехали к скалам. Атрейо, вернувшись с разведки верхом на Фалькоре, сообщил, что в нескольких милях отсюда он заметил сверху небольшую котловину – она может послужить защитой от ветра. Если он хорошо разглядел, там есть даже пещеры, где можно укрыться от дождя и снега.

Смеркалось, и было самое время остановиться на ночлег. Поэтому все очень обрадовались сообщению Атрейо и стали погонять лошадей. Путь их лежал через долину, со всех сторон окруженную высокими скалами, – как видно, это было русло высохшей реки. Часа через два они добрались до котловины и в самом деле увидели здесь, в скалистых склонах, пещеры. Выбрав самую большую, они расположились в ней лагерем. Три рыцаря собрали в котловине сушняк, сломанные и брошенные грозой на землю ветки и сучья, и вскоре в пещере запылал высокий костер. Сырые плащи расправили для просушки, расседлали лошадей и Йиху, и даже Фалькор, обычно предпочитавший ночевать на воле, свернулся кольцом в дальнем углу пещеры. Сказать по правде, здесь было не так уж плохо.

Пока Идорн, самый стойкий из рыцарей, обжаривал на длинном мече над огнем кусок мяса из взятых с собой припасов, а все глядели на него с ожиданием, Атрейо обратился к Бастиану:

– Расскажи нам побольше о Крис-Те.

– О ком? – переспросил Бастиан, ничего не понимая.

– О твоей подружке, маленькой девочке, которой ты рассказывал свои истории. Ее ведь звали Крис-Та?

– Не знаю я никакой маленькой девочки с таким именем! – ответил Бастиан. – Как только тебе пришло в голову, что я рассказывал ей истории?

И опять Атрейо поглядел на него задумчиво.

– В твоем Мире, – проговорил он медленно, – ты ведь рассказывал много историй, ей и себе самому.

– Откуда ты это взял?

– Да ты сам так сказал в Амарганте. И еще ты сказал, что тебя за это высмеивали.

Бастиан сидел, пристально глядя в огонь.

– Это верно, – пробормотал он, – я так сказал. Но не знаю почему. Я не могу этого вспомнить. Ему и самому все это казалось очень странным. Атрейо обменялся взглядом с Фалькором и кивнул с озабоченным видом, словно они уже говорили о том, что сейчас подтвердилось. Но больше он ничего не сказал. Как видно, не хотел обсуждать это при трех рыцарях.

– Мясо готово, – объявил Идорн.

Он отрезал каждому по куску, и все принялись есть. Правда, мясо не то чтоб и в самом деле было готово. Оно обгорело, а внутри осталось почти сырым, но при таких обстоятельствах привередничать не приходилось.

Некоторое время все дружно жевали, а потом Атрейо опять попросил Бастиана:

– Расскажи, как ты сюда к нам попал!

– Да ты же знаешь, – возразил Бастиан, – ты сам привел меня к Девочке Королеве.

– Нет, еще до того, – сказал Атрейо, – в твоем Мире. Где ты тогда находился и как это все получилось?

И тут Бастиан рассказал, как он украл книгу у господина Кореандера, как залез с ней на чердак школы, спрятался там и начал читать. Он хотел было уже начать рассказ о Великом Поиске Атрейо, но тот его удержал: он, видно, не хотел знать, что Бастиан прочел о нем в книге. Зато он проявил большой интерес к тому, как и почему Бастиан попал в лавку Кореандера и в чем причина его бегства на чердак.

Бастиан напряженно думал, но память ничего ему не подсказывала. Все, с чем это было связано: его страх перед мальчишками, то, что он был толстым и слабым и очень обидчивым, – все это позабылось. Воспоминания словно раскололись на кусочки, и кусочки эти представлялись ему далекими и неясными, будто речь шла не о нем самом, а о ком-то совсем другом.

Атрейо попросил его вспомнить еще что-нибудь из своего Мира, и Бастиан рассказывал о тех временах, когда была жива его мама, об отце, о школе, о своем доме и городе – все, что еще сохранилось в его памяти.

Три рыцаря уже спали глубоким сном, а Бастиан все рассказывал и рассказывал. Он был удивлен, что Атрейо проявляет такой интерес ко всему самому обычному и повседневному. Может быть, из-за того что Атрейо слушал его, затаив дыхание, ему и самому обыденные веши постепенно стали казаться вовсе не обыденными и не повседневными, а как бы полными тайны, чего он раньше почему-то просто не замечал.

Наконец он понял, что рассказывать ему больше нечего – ничего не приходило в голову. Была уже поздняя ночь, костер догорал, три рыцаря тихонько похрапывали. Атрейо сидел с замкнутым неподвижным лицом и, казалось, был погружен в свои мысли.

Бастиан потянулся, завернулся в серебряный плащ и начал уже засыпать, как вдруг Атрейо тихо сказал:

– Это все ОРИН.

Бастиан приподнялся, подпер голову рукой и поглядел на друга сонными глазами.

– Что ты хочешь сказать?

– Блеск, – задумчиво продолжал Атрейо, словно разговаривая сам с собой, – влияет на людей не так, как на нас.

– Откуда ты знаешь?

– Знак дает тебе большую силу и власть, он исполняет все твои желания, но в то же время он что-то у тебя отнимает… Воспоминания о твоем Мире!

Бастиан задумался. Нет, он не чувствовал, что ему чего-то не хватает.

– Граограман сказал мне, что я должен идти по пути желаний, чтобы найти мое Истинное Желание. И это же написано на ОРИНЕ. Но мне придется переходить от одного желания к другому. Я не могу перепрыгивать через желания. Иначе вообще не смогу продвигаться вперед в Фантазии. Так он сказал. И для этого мне нужен Амулет.

– Да, – ответил Атрейо, – он прокладывает путь. Но отнимает у тебя цель.

– Да что там, – беспечно возразил Бастиан, – Лунита уж знала, что делает, когда дала мне Знак. Ты напрасно беспокоишься, Атрейо. Наверняка ОРИН – не ловушка.

– Да нет, – пробормотал Атрейо, – я тоже думаю, что это не так.

И немного погодя добавил:

– Во всяком случае, хорошо, что мы ищем путь в твой Мир. Правда ведь, мы его ищем?

– Да-да… – ответил Бастиан в полусне. Среди ночи он вдруг проснулся от какого-то странного шороха.

Он не мог понять, что это такое. Костер уже погас, и его окружала тьма. Но тут он почувствовал, что Атрейо положил ему руку на плечо.

– Слышишь? – прошептал Атрейо. – Что это?

– Не знаю, – шепотом ответил Бастиан.

Они подползли к выходу из пещеры, откуда доносился шум, и прислушались.

Звук был похож на еле сдерживаемые всхлипывания и плач каких-то бесчисленных созданий. Но это были не человеческие рыдания и не жалобные стоны зверей, а какое-то многообразное шуршание, время от времени, словно набегающая волна, переходившее в общий тяжелый вздох. Потом волна медленно отступала, чтобы вскоре нахлынуть вновь. Это был самый отчаянный всплеск горя, самый жалостный звук из всех, какие Бастиану когда-либо приходилось слышать.

– Если бы хоть что-нибудь было видно! – прошептал Атрейо.

– Погоди, у меня ведь есть Аль Чахир!

Бастиан вытащил из кармана светящийся камень и поднял его над головой.

Свет был мягкий, как от свечи, и хотя он слабо осветил котловину, но и в этом полумраке друзья увидели картину, от которой у них мурашки по спине побежали.

Вся котловина была заполнена безобразными червями величиной с вытянутую руку. Кожа их свисала, словно они были завернуты в рваные грязные лохмотья. Между складками этих тряпок торчало что-то похожее на щупальца полипов. На одном конце их тела из-под лохмотьев кожи выглядывали глаза без век, из которых непрестанно струились слезы. И вся котловина, и сами они были мокры от слез.

В тот момент, когда на них упал свет Аль Чахира, они замерли на месте, и тут стало видно, чем они были заняты. Из середины их кучи вздымалась ввысь башня из тончайшей серебряной филиграни, прекраснее всех построек, какие Бастиан видел в Амарганте. Многие из этих червеобразных созданий ползали по башне, собирая ее из отдельных частей. Сейчас они вдруг застыли без движения и, не отводя глаз, глядели на свет Аль Чахира.

– О горе, горе! – пронесся испуганный шепот по всей котловине. – Теперь наше уродство стало явным! Нас увидали! О горе, горе! И нам пришлось увидать самих себя! Кто бы ты ни был, жестокий пришелец, сжалься над нами и убери этот свет!